Сильней всего его и Клио испугала электрическая дрель, которую она обнаружила у себя в чулане. У нее никогда в жизни не было дрели, да и рабочих в доме в последнее время не было. Джекс как будто оставил памятку о своем визите, намек, напоминание.

Потому что ты ее любишь.

Теперь дрель лежит в мешке для вещественных доказательств, прочно запертая в хранилище отдела тяжких преступлений. А еще в его ушах неотступно звучал шепот Джекса с больничной койки.

Он вернулся мыслями к Сэнди. По категорическому убеждению Дика Поупа, они с Лесли видели ее в Мюнхене.

Если так, и она от них убежала, о чем это свидетельствует? Значит ли, что она начала новую жизнь и не хочет иметь никаких связей с прежней? Они были очень счастливы вместе, по крайней мере, так ему казалось. Может, она пережила какой-то нервный срыв? Тогда предложение Куллена расспросить в Мюнхене всех врачей из больниц и клиник может дать результат. Но что потом?

Попытаться снова устроить семейную жизнь с ней, зная, что однажды она его бросила и может сделать это снова. И одновременно погубить отношения с Клио?

Есть, конечно, вероятность, что Поупы ошиблись. Заметили другую женщину, похожую на Сэнди, вроде той, с которой он сам столкнулся в Английском саду. Прошло уже девять лет. Люди меняются. Теперь он сам с трудом вспоминает лицо Сэнди.

А в глубине души ясно – сейчас для него почти все в жизни составляет Клио.

Всего один день в Мюнхене чуть не разверз меж ними пропасть. Стоит ли включаться в полномасштабные поиски, которые, кроме всего прочего, потребуют огромных усилий? Он девять лет гоняется за тенью. Может быть, пора остановиться? Пора оставить прошлое позади?

Он провалился в сон, решив хотя бы попытаться.

И проснулся через два часа, весь дрожа от постоянно возвращавшегося кошмара, терзавшего его уже несколько ночей. Голос Сэнди звал его на помощь из темноты.

Прошел почти час, прежде чем он снова заснул.

В шесть утра Грейс приехал домой, надел тренировочный костюм, спустился к морю. Болела почти каждая мышца, поврежденная щиколотка не позволяла бегать, поэтому он проковылял по променаду туда-сюда, чтобы прояснить мысли на свежем утреннем воздухе.

Потом, выйдя из душа и вытираясь, услышал, как открылась дверь спальни Брэнсона, стукнула крышка унитаза. Через несколько секунд, намыливая лицо, он услышал, как друг звучно мочится, словно супертанкер, опустошающий баки. Наконец хлынула сливная струя. Потом Брэнсон крикнул:

– Чай? Кофе?

– Я не ослышался? – переспросил Грейс.

– Да, я решил разыграть для тебя любящую жену.

– Чаю завари. И пусть медовый месяц длится подольше, ладно?

– Сейчас будет готово!

Брэнсон весело мычал, топая вниз по лестнице, – интересно, какие пилюли он принял с утра? Грейс вернулся к бритью и к проблеме, которую никак не мог решить. Хотя, кажется, понял, с чего надо начать.

В десять с небольшим он опять вошел в комнату ожидания регистрационного отдела брайтонского муниципалитета, в руках у него была папка.

Всего через пару минут дверь открылась и появилась высокая элегантная фигура начальника отдела Клайва Равенсбурна. Он пожал Грейсу руку, держась гораздо свободнее, чем во время предыдущей встречи пару дней назад.

– Очень раз снова видеть вас, суперинтендент. Чем могу помочь?

– Большое спасибо, что пришли в воскресенье. Ценю.

– Ничего страшного. Это мой рабочий день.

– Дело связано с тем же расследованием, по поводу которого я приходил к вам в четверг, – сказал Грейс. – Вы любезно предоставили мне информацию о близнецах. Необходимо, чтоб вы ее подтвердили, – это очень срочно и важно для следствия. Кое-что не совпадает.

– Пожалуйста, – кивнул Равенсбурн. – Сделаю все возможное… во всяком случае, постараюсь.

Грейс открыл папку, показал свидетельство о рождении Брайана Бишопа.

– Я назвал вам имя этого ребенка – Десмонд Джонс – и спросил, можно ли установить, был ли у него близнец, и выяснить его имя. Нашлось двадцать семь младенцев с таким именем. Вы предложили просмотреть индексы свидетельств.

– Верно, – энергично кивнул Равенсбурн.

– Можно попросить вас перепроверить?

Равенсбурн взял свидетельство и вышел из приемной, через пару минут он вернулся с большой регистрационной книгой в зеленом кожаном переплете и, положив ее рядом со свидетельством, принялся озабоченно листать. Остановился, снова заглянул в свидетельство.

– Десмонд Уильям Джонс, мать Элинор Джонс, родился в Королевской больнице графства Суссекс седьмого сентября шестьдесят четвертого года в пятнадцать сорок семь. Дальше указано, что он усыновлен. Так? Это тот ребенок?

– Да, – подтвердил Грейс. – Теперь проверьте его близнеца.

Регистратор вернулся к регистрационной книге.

– Фредерик Роджер Джонс, – прочел он. – Мать Элинор Джонс, родился в Королевской больнице графства Суссекс седьмого сентября шестьдесят четвертого года в шестнадцать ноль пять. Тоже впоследствии усыновлен. – Он поднял глаза. – Этого близнеца вы имеете в виду?

– Вы уверены? Ошибки не может быть? – спросил Грейс.

Регистратор перевернул книгу, чтобы Грейс сам увидел. На странице было пять записей.

– У вас просто копии свидетельств о рождении, – объяснил регистратор. – Оригиналами служат эти. Понятно?

– Понятно, – кивнул Грейс.

– Копии точные. Это оригинальные записи. На странице их пять, видите? Две нижние ваши. Десмонд Уильям Джонс и Фредерик Роджер Джонс.

Для подтверждения своей правоты Равенсбурн перевернул страницу.

– Видите, здесь снова пять… – И умолк на полуслове, листанул обратно, снова перевернул и пробормотал: – Ох, боже милостивый! Мне даже в голову не пришло. Помню, я спешил, когда вы приходили. Увидел близнецов – вы искали близнецов… Совсем не подумал…

Верхняя надпись на следующей странице, сделанная аккуратным косым почерком, гласила:

Грейс взглянул на него:

– Я все правильно понял?

Регистратор лихорадочно закивал, отчасти от растерянности, отчасти от волнения:

– Да! Родился через девятнадцать минут. Мать та же. Абсолютно!

Перед глазами Грейса мелькали страницы «Аргуса» за прошлые годы. Он сидел, сгорбившись, перед аппаратом для просмотра микрофильмов в справочном отделе библиотеки Брайтона и Хоува, просматривая пленку с газетными номерами 1964 года, время от времени притормаживая, сверяя даты. Апрель… июнь… июль… август… Сентябрь.

Остановил аппарат на страницах газеты за 4 сентября и принялся медленно прокручивать вперед. Потом снова остановился, вернувшись к номеру за 7 сентября. Ничего существенного. Внимательно прочел следующие страницы и опять ничего не нашел.

Главной темой выпуска за 8 сентября был местный скандал, но через две страницы в глаза бросился снимок.

Три крошечных ребенка, уложенные в ряд в стеклянном футляре инкубатора. На срезке изображение искореженного автомобиля. Сверху надпись: «Младенцы чудом уцелели в страшной катастрофе». И еще фотография привлекательной женщины двадцати с небольшим лет. Грейс дважды перечитал в заметке каждое слово. Вновь рассмотрел снимки малышей, лицо женщины, автомобиль, снова перечитал статейку, лишенную всяких сенсационных подробностей, одни факты.

Полиция расследовала, почему «форд-англиа» развернулся поперек шоссе А-23 под проливным дождем в начале вечера 6 сентября, оказавшись на пути грузовика… Элинор Джонс, мать-одиночка, преподавательница естественных наук… вынашивая близнецов, проходила лечение от депрессии… восемь с половиной месяцев беременности… После кесарева сечения была подключена к аппаратам жизнеобеспечения в палате интенсивной терапии… скончалась во время операции…

Он остановил микрофильм, вытащил, вставил в футляр, вернул библиотекарше. И почти побежал к выходу.