Светлана Васильевна перед тем, как вернуться к своим кастрюлям, сдала меня с потрохами. Рассказала, что я помогала с готовкой. Старпер ощутимо напрягся, первый кусок омлета жевал с такой осторожностью, будто ожидал там крысиный яд обнаружить. После третьего куска сообразил, что я свою порцию уминаю только так, значит, можно есть без опаски.

— Удивила ты меня, Горошкина, — произносит Владимирович, складывая вилку с ножом на пустую тарелку. — Я думал, такие как ты не знают даже, как плита включается, а ты, оказывается, не только по клубам задницей трясти способна.

Охренеть комплимент, как только сахарной лужей не растеклась.

— У меня вообще масса скрытых достоинств, — сообщаю я сквозь зубы. — А у вас, кстати, соринка какая-то белая на плече. Нет, на другом… ниже… К спине ближе… ещё чуть-чуть… Ага, смахнули!

Довольно улыбаюсь и отпиваю кофе из чашки. Из той чашки, которая только что стояла перед Варламовым, сейчас перед ним моя. Кофе в ней щедро сдобрен солью и перцем, и я с интересом наблюдаю, как расширяются глаза старпера от первого же глотка, и он сплевывает кофе в сторону.

— Что это за бурда?! Горошкина, твоих рук дело?!!

Делаю глаза невинной овечки, хлопаю ресничками.

— Дядь, ты о чем?

Поджимает губы, морозит меня взглядом.

— Кофе! Что это за детские выходки?!

Притягиваю чашку к себе, делаю вид, что отхлебываю, пожимаю плечами.

— Не знаю, кофе как кофе, крепковат немного, но мне сказали, ты такой и пьёшь…

— Издеваешься что ли?

Он выхватывает у меня чашку, снова делает глоток, на этот раз совсем небольшой… Соль и перец никуда не делись, Варламов сплевывает на тарелку, тянется за графином с водой, жадно пьёт. Пока он отвлекается, я меняю чашки обратно. Жду, пока сядет, пью из той чашки, которая с нормальным напитком.

— Говорю же, хороший кофе, чего плюешься?

Он смотрит, как я делаю три больших глотка, уже не понарошку, в глазах полное офигение.

— Да давай у поварихи спросим, если мне не веришь. Светлана Васильевна! Подойдите сюда, пожалуйста!

Варламов бурчит, ждёт, пока она сделает к нам несколько шагов, заставляет женщину попробовать кофе.

— Ну?! — рявкает он, повариха аж вздрагивает.

— Извините… — лепечет она, и у Владимировича на миг торжествующе вспыхивают глаза, — остыл уже немного. Хотите, новый сварю?

Торжество в глазах тухнет.

— Вы сговорились, что ли? Сашок! Иди сюда, дело есть!

К спору привлекается проходивший мимо охранник. Обнюхивает чашку, осторожно отпивает, катает жидкость во рту, чтобы распробовать как следует.

— Хороший кофе, вкусный. Арабика вроде, качественная, — выносит он свой вердикт. Пробует ещё раз. — Отравы никакой не ощущается, крепковат, но это уже кому как нравится.

У Варламова уже пар из-под крышечки, как у чайника. Хватает чашку, делает глоток с видом "щас я вам всем докажу!" Недоуменно таращит глаза. Неверяще смотрит на чашку. Снова делает глоток.

Мы втроём — я, повариха и охранник смотрим на него с любопытством. Варламов скрипит зубами, с каменным выражением лица допивает остатки, с громким стуком ставит чашку на стол.

— Дурдом! — рявкает он, встаёт из-за стола и, весь психованный, вылетает из столовой.

— Не выспался, бедняга, — качаю я головой. — Совсем себя не бережёт.

— Работа такая, нервная, — кивает Светлана Васильевна. — Давно говорила, чтоб на чай с ромашкой переходил.

ЕВГЕНИЯ

После завтрака я, с приподнятым настроением, отправилась гулять. Не теряю надежды подмазаться к охране с собаками. Я настырная бываю, если мне надо чего, а тут ещё и заняться особо нечем. Но охрана у старпера кремень, на уговоры не поддаётся. В этот раз мне снова разрешили только смотреть на тренировки. Эх, когда-нибудь, когда я обзаведусь собственным углом, я непременно заведу себе собаку, такую же большую и красивую. Не обязательно породистую, главное, веселую и энергичную. Хотя, глядя, как флегматичные хладнокровные доберманы выполняют указания тренера, у меня тоже всё в груди екает. Потрясная порода, стильная и мужественная.

Вдоволь налюбовавшись вышколенными псами, вернулась в дом. Хочу до обеда ещё йогой позаниматься немного.

После обеда спустилась в тренажёрку. Потеряла свой ножной браслет, думала, может, там обронила? Браслет не нашла, зато обнаружила мячик. Обычный, типа волейбольного, покрытый пылью времён и слегка потрепаный. А поиграть с мячом я люблю, в школе в баскетбольную секцию ходила, пока в девятом классе мне не сказали, что я больно мелковата и никак не вырасту. Да, что есть, то есть, я не самая высокая девушка в мире. Зато фигурка класс и растяжка всем на зависть, на гимнастику-то я тоже ходила.

Итак, мячик. Отмыла его, хотела на улице погонять, но планы порушил внезапно начавшийся дождь. А я ж уже настроилась, предвкушала, а теперь взять и всё веселье отменить? Решила в комнате об пол со стенками постучать, аккуратненько, всё равно там ничего особо бьющегося нет. Из комнаты как-то незаметно для себя переместилась в коридор, пару раз прогнала мяч вниз по лестнице и обратно, в гостиной отметилась. Блин, весело так! Везёт старперу, что у него такой домина просторный, хочешь — танцуй, хочешь — мяч гоняй. Не то, что я — однушку снимаю в жопе мира. Ну и ладно, зато сама живу, отдельно от родителей, на шее ни у кого не сижу. И вообще я всем в своей жизни довольна, не считая, конечно, всей этой мутотени с уголовником из клуба. Эх. Не буду о нём думать, сейчас я в безопасности, никто меня тут не достанет. Если только Варламов не придушит за убитые нервы, но вроде пока он держится, не поддаётся искушению. Хотя как смотрел на меня во время утреннего кофепития, думала, всё, каюк, дочирикалась, птичка. Мне потом уже, по некоторым размышлении, даже стыдно стало. В конце концов, я у него живу, он меня охраняет, пусть не лично, но тем не менее. Да и насчёт стеба с одеждой не доказано. Мало ли, и правда человек приятное сделать захотел. Или, может, у него чувство прекрасного нежное и трепетное, и ему не по душе, если я буду по его дому в шортах и футболке оверсайз разгуливать. А то платье с разрезами, ну купил, ну и что? Носить же не заставляет…

Короче, усовестилась я. Может, пирог какой Варламову испечь, в знак мира? Я так-то в выпечке не сильна, но пару раз у меня получались вполне вкусные кексики, шарлотку тоже могу сварганить. Надо у Светланы Васильевны спросить, что вообще старпер из еды любит. Заодно насчёт других интересов попытаю, вдруг тоже смогу приятное сделать. Фенечки Льдина вряд ли носит, но вдруг есть что-то такое, что мне по силам?

Задумавшись о пристрастиях Варламова, направляла мяч почти не глядя. Ну и… Дважды чуть не разбила какие-то статуэтки на подставках. Первую успела поймать до падения, вторая упала, но оказалась каменной и крепкой, поэтому не пострадала. Решила не рисковать и на первом этаже больше не играть. В принципе, в коридоре на втором этаже тоже весело. Было. Пока не случилось сразу две подставы.

Наверное, я слишком сильно шарахнула мячом по стенке. Или гвоздик был некрепко вбит. А может, здоровенная фото-картина морского пейзажа только и ждала повода, чтобы рухнуть вниз. В любом случае, картина на полу, я рядом в полном офигении, а мячик, отскочив от стены, влетает в спальню Варламова.

Паника отступила не сразу. На трясущихся ногах, на корточках подползла к картине, осмотрела. Цела, вроде, ничего не попадалось, стекло не треснуло. Прям камень с души. Представляю, сколько такая может стоить, вряд ли на Арбате за пять косарей со скидкой куплена. Тут одна рамка тысяч на сто, я недавно помогала начальнику рамку для диплома выбирать, ценовой расклад ещё не позабыла. Теперь осталось вбить гвоздик на место и, если повезёт, о моём косяке никто не узнает.

Идти и просить у слуг молоток — не лучший вариант. Поэтому я проникла в кабинет старпера — точно помню, у него на столе стояла замысловая металлическая статуэтка. Тяжёлая. То, что надо. Аккуратно вколачиваю гвоздь на новое место, вешаю картину и возвращаю статуэтку обратно. Полдела сделано, осталось забрать мячик — и никто ни о чём не узнает.