ЕВГЕНИЯ

— Млять! Женщина, смерти моей хочешь?!

— Молчи, мужчина, блин! — я с грозным рыком вытащила из руки своего отмороженного индейца очередную занозу. Малина так просто в руки не далась, и теперь я ужом вертелась перед Яном, обрабатывая его боевые раны. Снова совершила набег на хозяйскую аптечку ради этого. Первый набег был вчера, когда лечила Льдине раненую руку, теперь вот с занозами и царапинами воевала. К слову, дался в мои руки гордый мущщина далеко не сразу, ему же не болит, потерпит и вообще он сам. И настоящие мужики на такие царапины даже внимание не обращают. Как маленький ребёнок, честное слово! Час уламывала, не меньше. Дался только после того, как напугала заражением, и то сначала сам попробовал. Но самому себе занозы вытаскивать неудобно, так что к нашим опробованным ролевым играм теперь можно смело приплюсовать "медсестра и пациент". Даже странно, что ни одной шуточки по этому поводу я не услышала.

После заноз пришло время царапин и перекиси водорода. Я, правда, мстительно подумывала изукрасить Яна йодом, но в последний момент пожалела. Человек же работает, большим боссом служит, негоже ему на совещания в рыжих пятнах и полосках приходить.

Расправившись с руками, перешла к ногам. Чтоб не нагибаться каждый раз, встала перед Варламовым на колени, смотрю, он чё-то замер весь, даже материться перестал. Поднимаю голову от очередной царапины чуть выше колена, ловлю излишне пристальный взгляд Льдины. Прикидываю ситуацию со стороны. Я на коленях. Руки на ноге Яна, почти перед самым носом маячат его трусы со всем добром, за ними спрятанным. Сейчас добро вроде в спокойном состоянии, но варламовский взгляд обещает, что это ненадолго. Да ладно, блин, он серьезно, что ли?!

— Будешь рыпаться или руки распускать — перейду на йод! — сурово пообещала я. Владимирович стушевался, но лишь на миг.

— Тогда будешь дуть? Ну здрасьте! Всю экзекуцию до этого спокойно молча терпел, а теперь подуйте ему! И где тут гордый мужик, которому "раны в бою не помеха"? Ой, ладно, подумаешь, подую, мне не жалко. Смотрю на Яна и понимаю — он это нарочно! Чтоб я головой прямо к его ногам склонилась, практически упираясь лбом в скрытое трусами хозяйство!

…В таком виде нас молодчики из охраны Льдины и обнаружили. Хлопнули дверью, уставились на нас, смущённо кашлянули.

— Мы невовремя? Извините, мы на улице тогда пока подождём.

И тут Варламов вместо того, чтобы честно заявить, что это всё не то, о чем они подумали, ухмыляется с видом опытного сердцежора и выразительно резинку трусов поправляет.

— Да, ребят, покурите пока снаружи, мы позовём.

— Какой позовём?! — я мигом вскочила на ноги. — Какой подождите? Это что за намёки за такие? Да они теперь все будут думать, что мы… что я с тобой…

— Ну так мы и правда тут не чаи распивали, — произнёс этот чрезвычайно довольный собой индюк. — Пусть знают, что полянку уже застолбили. Ты правое бедро не глянешь, кажется, там ещё одна царапина не помазана.

И ладонь мою укладывает прилично так выше коленки. И ухмыляется. Довольно так, приглашающе. Ооо, как я хотела в этот миг наставить наглецу новых царапин! Но я сдержалась. Только царапину поприжала ваткой чуть сильнее.

Наше шаткое перемирие закончилось, едва мы сели в машину. Я злилась за выставление произошедшего в лесном домике напоказ. Мне казалось, это нечто личное, тайна на двоих, сказка, которую нельзя рассказывать другим. А Варламов взял и превратил сказку в пошлый анекдот. Ну конечно, ему-то что, у него таких приключений небось столько было, что и десятую часть по именам не помнит. Гад льдинистый. Была бы и правда ведьмой — точно бы ему нестояк наколдовала. Ну или нестояк на всех, кроме меня. Чтобы не смел больше вот так, при всех. Гад.

А он даже не замечал, что я подальше отсела и дуюсь. Как в машину сели, в ноутбук вцепился, и всё, ослеп-оглох, только экран и видел, да мышкой щёлкал. Всё, кончилась Виагра? Или с такой соперницей, как работа, мне не сравниться?

Я бы, наверное, долго психовала, но коварная охрана, как чуяла, привезла с собой гору вкусняшек, горячих, сытных вкусняшек прямиком из ресторана. Я от души наелась "на дорожку", в животе приятно потяжелело, отчего в сон меня клонить стало, ещё когда мы по лесу пешком к дороге выбирались. Потом примерно десять минут сердитых взглядов в адрес одного бессовестного бизнесмена и монотонный лесной пейзаж за окном, а потом я отрубилась. Разморило после сытной пищи, нервотрёпки и насыщенного сексом утра.

Проснулась я от того, что мы затормозили. Сонно ткнулась носом в оконное стекло. Эээ? Что за дела?

Мы припарковались возле больницы. С какого-то неглавного хода, людей поблизости никого не было, только вдалеке виднелись. К нам уже спешил мужчина в медицинской униформе, толкая перед собой каталку.

— Это что? Это зачем?

Я обеспокоенно глянула в сторону Варламова. Может, у него там внутреннее кровотечение какое, потому и не до разговоров человеку, а я тут сижу, обижаюсь?

— Мадмуазель, прошу, — доктор приглашающе похлопал по каталке. — Давайте я вас довезу, а по дороге всё объясню.

На миг я даже умилилась. Это Ян так обо мне побеспокоился? Я же ведь тоже в аварию попала, вроде нигде ничего не болит, но Варламов, похоже, решил подстраховаться? Уии, приятно как!

Так я думала до тех пор, пока меня не уложили на эту самую каталку, накрыв простынкой и нацепив на лицо кислородную маску. По моим ощущениям маска не работала, так, для антуража. Один из охраны Варламова споро переоделся в медбрата и меня повезли куда-то прочь по пахнущим хлоркой коридорам.

— Евгения Игоревна, я вам буду всё рассказывать, а вы лежите, старайтесь не шевелиться и поменьше внимание привлекайте, — охранник похлопал меня по руке и толкнул дребезжащую лежанку вперёд, не забывая тщательно осматривать окружающее пространство.

Вот тут моя чуялка и поняла, что нихренашеньки это не забота, а что-то подозрительное. Возможно, стоит сбежать, пока меня везут, а то вдруг потом к койке ремнями пристегнут и всё, уже не рыпнешься?

ЕВГЕНИЯ

— …Итак, вкратце ситуация такая: машина Яна Владимировича попала в аварию, об этом уже всем известно, но без подробностей. Мы пока играем в молчанку, но журналистам подкинули пару слухов, якобы Варламов-младший разбился насмерть. А вот рядом с ним ехала пассажирка, она жива, но пока без сознания. Находится в этой больнице под усиленной охраной, полиция с нетерпением ждёт возможности обсудить с ней детали произошедшего.

Каталка противно дребезжит, особенно колёсико справа, бубнеж охранника бесит каждым словом, запах хлорки и всяческих медикаментов навевает тоску, ещё и нос под маской чесаться начал. С радостью бы почесала, но нельзя, я же вроде как под наркозом.

— Как вы понимаете, Евгения Игоревна, выжившая пассажирка — это вы. Мы пустили слух, что у вас с Яном Владимировичем был бурный роман, поэтому вы можете знать больше, чем простой временный сотрудник, кроме того, вы вроде как ненадолго приходили в себя и упоминали, что видели подосланных убийц. Таким образом, вас наверняка захотят устранить, чтобы ничего лишнего не успели сказать.

Супер. Не подвела чуялка, и правда устроили мне подставу. Да такую, что хоть сбегай, хоть не сбегай, хоть по телеку заявление делай, что ничего не знаю, ничего не видела. Устранять меня явятся просто для подстраховки, по-любому.

— И чья это была идея?! — возмущённо спросила я, едва мне довезли до моей палаты и можно было говорить, не опасаясь, что увидят посторонние. — Владимирович до такой гениальности додумался? А ничего, что за мной как бы и так охотятся? Или я, по-вашему, у господина Варламова по семейной дружбе гостила?

Охранник смутился. Но не сильно. Видно привык на службе у Льдины ко всякому.

— Извините, Евгения Игоревна, я в подробности не посвящен. Мне сказали охранять — буду охранять. Не я один, тут ещё двоих у дверей в палату поставили, а я так, под прикрытием приглядывать буду. А вообще вроде бы начальник наш это всё придумал, Ян Владимирович ничего не знал, пока в больницу не приехали…