— Мля, Горошкина, какая же ты охренительная!.. — восхищённо выдает Варламов, расцвечивая мою шею пятнами засосов. Я наконец могу вдохнуть воздух ртом, мысли перестают носиться в голове стадом испуганных овечек и я, мобилизовав все силы, отпихиваю расшалившегося старпера от себя. Недалеко, он всё же сильнее меня, и дальше отпихиваться не хочет и не позволяет, более того, продолжает наглаживать мою ягодицу.

— Слышь, дядь, притормози! — я отчаянно стараюсь сохранить между нами дистанцию, но кто бы мне позволил?

— Тоже считаешь, что на столе неудобно? — задумчивый хмык в ответ. — Давай с того краю, там посуда мешаться не будет.

— Да какая, нахрен, посуда! — взрываюсь я, отталкивая наглую физиономию от своей шеи. — Владимирович, я на секс с тобой не подписывалась!

— Брось, сама же на меня вчера в душевой пялилась, — Варламов и не думает тормозить. — И сейчас за завтраком на меня только и смотрела. И вон, смотри, соски уже торчком.

И он впивается в вышеупомянутый сосок, чуть потягивая и перекатывая между пальцами твердую, в самом деле твердую, горошину. Я с шумом хватаю воздух ртом. Никогда бы не подумала, что так среагирую на столь агрессивные ласки, но в низу живота совершенно однозначно теплеет. Сладко так, томительно, с предвкушением…

— Не выдумывай того, чего нет! — процеживаю сквозь зубы, стараясь не обращать внимания на это пока чуть заметное томление. — Руки убери, говорю, а то я за себя не ручаюсь!

— Да ладно ломаться, я тебя хочу, ты вон тоже уже вся поплыла, можем отлично провести время! Всё равно ещё две недели вместе куковать, так почему бы не провести это время с удовольствием?

И нахал полез мне под юбку, видимо, решив, что прелюдии как бы уже достаточно. Сам напросился, короче!

Я нащупала рукой графин с соком и выплеснула ему в лицо. Жалко сок, вкусный, яблочный, но тут уж такая ситуация… — Охладились, Ян Владимирович? — язвительно спрашиваю, впихивая опустевший графин в руки мокрому и обалдевшему бизнесмену. — Ещё раз свои грабли ко мне сунете — будете ходить с расцарапанной мордой и отбитыми яйцами!

Выскальзываю из ослабевших объятий и пулей мчусь к двери под оглушительный рёв:

— Горошкина, твою мать! Прибью!!!

Самая подстава во всём этом — то, что я действительно возбудилась. И из-за кого? Из-за этого наглого, бессовестного, на всю голову отмороженного кобелины! Это просто в голове не укладывалось, я была зла и на него, и на себя в равной мере. Хотя нет, на него, конечно, сильнее, а я всего лишь жертва обстоятельств и внезапности. И трехлетнего простоя в личной жизни. И вообще пусть только ещё раз сунется, оторву все причиндалы недрогнувшей рукой!

Влетела в свою комнату, заперлась, обессиленно рухнула на кровать. Внутри всё мелко и противно дрожало. От страха. И от возбуждения, чёрт возьми.

Убью старпера, и меня оправдают.

ЯН

Стою, обтекаю во всех смыслах. С Горошкиной это уже реально становится традицией. Поверить не могу, меня только что отшила какая-то пигалица. Мы её подобрали, обогрели, накормили — а она нам фигвамы рисует?! И ведь отзывалась поначалу, я чувствовал! Потом-то что за моча в голову ударила? Переборщил с напором? Да я не сильно и напирал, и вообще бабам обычно такое нравится… И потом, она ведь не выпускница пансионата благородных девиц, чтоб при мысли о сексе в обморок падать. А всякие там танцы с бубнами вроде ухаживаний, предварительных свиданий длиной в полгода и прочей чуши — у меня на такое времени нет. Не хочет — да и хрен бы с ней, можно подумать, я себе телку для траха не найду. Только свистни, толпой набегут. Готовься локти кусать, Горошкина, просрала своё счастье.

Не, а с другой стороны — не привык я сходу отступать. Неспортивно как-то. Вопрос: стоит ли этот кудрявый ураганчик того, чтобы напрягаться? Член в штанах дернулся, подавая сигнал, что стоит, очень даже. Если так прикинуть, уломать неприступную недотрогу даже интереснее, чем сразу получить доступ к телу и разрешение на любой разврат. Хотя обычно я предпочитаю второй вариант, он проще.

Ладно, возможно, врединка просто не осознала, как ей повезло. Дам время проникнуться своей удачей, через пару дней снова подкачу.

Надеюсь, Горошкина хотя бы не девственница? В двадцать пять маловероятно, особенно с учётом её танцевального хобби, но мало ли… Вот чего точно не хочу, так это с целкой возиться. Потом ещё сто раз объясняй, что это не любовь до гроба и замуж всё-таки не позову, молчу про то, что в постели любая девственница должна быть так зажата, что не до удовольствия.

Точно, кудряшка же не так давно к гинекологу ездила! Надо у него узнать, что там с этим вопросом, чтоб уж без сомнений.

Пока же решил уехать, проверю, как в клубах дела, ещё в пару мест загляну… Это у нормальных людей воскресенье — выходной, а люди деловые в любой день найдут себе хлопот.

Переоделся в чистое, перед отъездом заглянул в гостиную — сегодня должны приехать клинеры, убрать после вчерашнего вечера. Захожу, мне с порога радостно виляет хвостом Генри. Подносы с остатками закусок на полу, несколько диванных подушек и пара этажерок со статуэтками там же. Опрокинутые напольные горшки с разными там фикусами. Сам пёс валяется на опрокинутом кресле посреди всего этого погрома, довольный жизнью, как никогда.

Слышу за спиной аханье — экономка зашла забрать грязные подносы и, видимо, в таком же шоке, как и я.

Первый порыв — выгнать Генри к его собачьей матери. Тем более Горошкина свою взятку за его проживание отработала на троечку, пол-вечера я в одиночку перед гостями отдувался. Да и обещал я, а слово своё надо держать.

Собакен, не зная о зависшей над его головой угрозе выселения, радостно тявкнул и замолотил хвостом из стороны в сторону. Мол, ты не представляешь, бро, как тут только что было весело. Хмурюсь. Прибил бы. И хозяйке бы его по жопе наподдал, за то, что это чудовище в мой дом притащила.

— Ольга Павловна, отменяйте вызов клинеров, — мрачно оцениваю степень ущерба. Две диванные подушки распороты, три вроде уцелели, если отчистятся. Статуэткам хана, а вот этажерки металлические, поэтому без повреждений. Горшки с цветами на пересадку. Ковёр в химчистку, или уже не спасти?

— Как отменять? — на лице женщины шок. Конечно, я же сегодня всем горничным выходной дал, рассчитывал с одной кудрявой заразой в постели покувыркаться, не хотел, чтоб кто-то посторонний её смущал. А без клинеров и горничных в одиночку уборки тут на весь день.

— Так и отменяйте, неустойку оплачу. Собаку я к охранникам отведу, у них должен быть свободный вольер. До завтра посидит там, будет наказан. Для уборки же наша гостья в полном вашем распоряжении. Не жалейте её, девушка не белоручка. Командуйте, не стесняйтесь, как привыкли. Можете даже униформу горничной ей выдать, чтобы наряды свои не испачкала.

Экономка явно озадачена моими указаниями, но кто она такая, чтобы спорить с хозяйскими причудами?

Оставив ещё пару указаний по домашним делам, иду к машине. Доволен собой, как после удачной сделки. С уборкой это я отлично придумал. Дам Горошкиной шанс отработать провинность за пса-разрушителя, за это не выгоню его, хоть и грозился. Покажу себя с доброй стороны. Может благодарности какой дождусь. Немножечко собью с кудрявой вредины спесь. И бонусом через камеры попялюсь на неё в униформе. Со всех сторон хорошо придумал.

Заеду, пожалуй, к Тагиру, чтоб точно раньше вечера не вернуться и не мешать воспитательно-трудовому процессу.

ЕВГЕНИЯ

Официально заявляю: Варламов — козёл! Старпер озабоченный! Ушлепок говножуйский!

Только выдумывание различных оскорблений в адрес отмороженного Владимировича сдерживает меня от желания крушить всё вокруг. Точнее, сдерживает это желание от исполнения. Стою на четвереньках, оттираю с дорогущего паркета особо въевшееся пятно и негатив из меня так и плещет. Злость и возмущение заставляют кровь кипеть. Чувствую себя Золушкой, когда принц её не узнал и ушел с сестрой, напялившей туфельку, а её саму отправили драить полы. Вот и я драю, одетая в униформу горничной. Ольга Павловна выдала, якобы под предлогом того, чтоб я одежду не испачкала. Угу, конечно. Вчера, значит, платье дорогущее, цацка и вкусняшки, а сегодня тряпку в зубы и вперёд, Евгения, вкалывай на благо чистоты, раз его леднейшеству отказала, да ещё и соком облила. Знай своё место, детка!