— Не знаю, откуда он тебя выкопал, и как принято там, но запомни: здесь строгий дресс-код! Юбка от колене не выше ладони. Про все вот эти вырезы и декольте забудь, всё должно быть прикрыто, чтобы не отвлекало от работы.

— Такой макияж как у тебя, это вообще ни в какие ворота, — добавила Дарина. — Блеск для губ и тушь — максимум, что разрешено. И маникюр только неяркий.

Я присмотрелась. В самом деле, все трое были одеты стильно, но строго, у меня же в дресс-код только юбка вписывалась, и то, если спиной не поворачиваться. Злость на Варламова вышла на новый уровень. Он же нарочно это всё!

— Ладно, спишем на то, что это твой первый день и ты к нам ненадолго, — Катя налила себе воды и отпила так элегантно, что я невольно устыдилась. Почувствовала себя коровой на водопое, подошла тут, хлебаю как с сушняка.

— Да не переживай ты, — улыбнулась Дарина. — В твоём положении есть и плюсы, за три дня накосячить до увольнения или штрафа ты не успеешь. Первое предупреждение у нашего ледяного босса бесплатное, потом только штрафы отвешивает.

— Самое главное, запомни.

— Ни за что.

— Ни при каких обстоятельствах!

— Как бы тебе не хотелось, как бы ты не была уверена в своих силах — не пытайся соблазнить Варламова.

А? У меня точно что-то не то со слухом или с мышлением. Я и соблазнить? Да он сам ко мне лезет постоянно!

— Ты тут на три дня, поэтому даже трогать его не вздумай, — уточняет толстушка Настя. — За рукав, за плечо, вообще никакого прямого контакта. Зверски не любит, Зинуля с ним измучилась вся.

ы точно говорим об одном и том же Варламове?

Потому что это ОН меня и хватает, и очень напрямую контактировать лезет, и я молчу про соблазнить!

— Ууу, да судя по тебе, ты уже пыталась, — Катя неверно истолковала плохо скрываемые мной эмоции. — Грудь хотя бы перед ним не вываливала? Целовать не лезла, на колени не плюхалась?

Меня хватило только на то, чтобы отрицательно замотать головой.

— Ну тогда ладно, может, пронесёт ещё. Спишешь на нервяк на новом месте, всё такое.

— Вас послушать, так у нас не босс, а монах, — пробурчала я, чувствуя себя в какой-то параллельной реальности.

— Мы первый год думали, что вообще голубой. При нас двух секретарш выгнал именно за попытки к нему в трусы залезть. Потом смотрим, нет-нет то с засосом на шее придёт, то с помадой на рубашке.

— Оказалось, всё нормально с ним, просто категорически против служебных романов со своим участием, считает, это плохо повлияет на общую продуктивность.

— С другими сотрудниками не запрещает, если не афишировать и если это на работе сказывается.

— Но вот его — не трогать и точка. Как бы ни хотелось.

Голоса временных коллег щедро сыпали советы с трёх сторон, я уже даже не соображала, кто говорит ту или иную фразу.

— Да я с приплатой этого отмороженного трогать не собираюсь! — выпалила с обидой. Ненавижу чувствовать себя дурой, но именно ею я себя и ощущала. Или эти три дамы меня разыгрывают, или у старпера биполярка. Хотя, может и правда сильно против романов на службе? Но зачем тогда меня в таком виде притащил, поиздеваться?

Кое-как отмахалась от местных сплетниц и уже собралась уходить, но вспомнила, что кое-что не уточнила.

— А почему Вархаммер-то?

Девушки неожиданно захихикали.

— Так он год назад на спор побрился налысо. Ходил такой вечно хмурый и сердитый, рявкал на всех по малейшему поводу и без, чисто орк!

— Смотри, мы сохранили, — Дарина протянула мне смартфон, с экрана которого зыркал исподлобья реально лысый Владимирович. Вот умора-то, какое падение от эльфа или оборотня до орка.

Ааа, мне нужно это фото! Такая ржака!

Договорилась с Дариной, она обещала переслать мне на почту. Попрощалась с коллегами и помчалась к своему столу — я явно отсутствую дольше позволенного, только бы Владимирович не спалил!

ЕВГЕНИЯ

Сижу, грызу карандаш, как какой-нибудь бобёр. Обычно я этого не делаю, но мыслям в голове так тесно, что требуется занять себя хоть каким-то действием. Итак, Владимирович у нас на работе не просто Льдина, а настоящий Айсберг. Монах недоделанный, блин. С одной стороны, радует, что никакую секретаршу он в обеденный перерыв не шпилит, и вообще с сотрудницами строг. Руссо бизнесмено, облико морале, все дела.

С другой стороны, для меня он решил сделать жирное такое исключение — и вот это уже НЕ радует. И помним про визажистку. Да и вообще, не в визажистке дело! Кто этому отмороженному право дал так ко мне приставать?! Пользуется тем, что я от него завишу и уйти не могу? Козёл белобрысый. Я, между прочим, приличная девушка, а он со мной, как с давалкой какой! Я разве давала повод так себя вести? Нет! А он, он… Обидно, не передать словами как!

А самая гадость — я плыла от прикосновений старпера, сама того не желая! Каждый поцелуй рождал внутри бурю эмоций, пробуждал то, что спокойненько спало себе три года, да и с Костиком не особо-то пробудилось. Старпер знал где потрогать и как, делал это так уверенно, властно, что ему хотелось подчиниться, отдаться. Мне, которая в любом споре последнее слово за собой оставляет — и подчиниться! Как будто рядом с Варламовым я переставала быть собой и становилась какой-то испорченной и развратной версией Жени Горошкиной. Буду честной сама с собой — поухаживай он за мной по-нормальному, я бы не долго и ломалась. Наверное. Хотя нет, послала бы я его. Потому что старпер, потому что слишком классный, потому что большая шишка и ухаживать за простой ничем не примечательной продавщицей из магазина спорттоваров может только смеха ради. И от этого тоже грустно. А-аагррр, я запуталась! Мне надо, чтоб Льдина ко мне приставал, или не надо? Точнее, хочу я этого или не хочу, вот только по-чесноку?

Я со стоном уронила голову на стол. Хочу. Я, черт бы всё подрал, хочу внимания отмороженного надменного мужика, который меня не уважает настолько, что даже до имени не снизойдёт, и собирается поиметь, даже не спрашивая моего согласия. Капе-ец, как я так влипла-то? И что делать? Как в анекдоте, расслабиться и попытаться получить удовольствие? О, не сомневаюсь, удовольствием меня Льдина обеспечит по самые гланды. Только что со мной будет после этого? Яну это несерьёзно, на пару раз побаловаться, а я-то так не могу! Я ж привыкну, полюблю… Ой, нет. Нет, Горошкина, фу! Никаких полюблю, тебя старпер бесит и точка! А всё остальное — три года одиночества и слабость к мужикам в костюмах. Переодень старпера в треники, ты ж на него и не взглянешь даже!

Я вспомнила Варламова в пижаме. В спортивных штанах с футболкой, в которых он бегает по утрам. Выудила из сокровенных уголков памяти то самое зрелище в душевой. Ниже живота сладко ёкнуло, язык сам собой лизнул изгрызанный карандаш. Мда, не в костюме тут дело, не в костюме…

ЯН

После переговоров с финнами вернулся в кабинет в приподнятом настроении. Всё идёт по плану, даже лучше. Так предвкушал обед с Горошкиной тет-а-тет, что был само красноречие, на радостях сумел протолкнуть более выгодные условия. Жить, как говорится, хорошо!

Полез в ящик стола за новой ручкой — старая закончилась. Наткнулся на спрятанный внутри портрет Маши. Она там красивая, счастливая, улыбается — с медового месяца фотка. Впервые, глядя на него, понял, что не чувствую ни негатива, ни сожаления, что не меня выбрала. А ведь старался, добивался, когда за пожарника своего замуж пошла, на три дня в загул упал, то клялся Тагиру, что отныне веду монашескую жизнь с целибатом, то обещал Сому, что отныне стану как он, не пропущу ни одной юбки и перетрахаю пол-офиса. Сом смеялся и умолял не трогать хотя бы Виолетту Семёновну, нашего главбуха. Мол, женщине до пенсии пять лет, ни к чему ей в её возрасте такие потрясения. Вобщем, с трудом тогда я всё это пережил, а сейчас смотрю — и на душе спокойно-спокойно. Окончательно переболел? Или спасибо Горошкиной, стала моим лекарством? Да, пожалуй, с тех пор как в моём доме поселился этот ураган, про Машу я и не вспоминаю почти, разок только на ум пришла, и всё. Горошкина же из головы не выходит, хоть тресни. И кажется, помешался я на ней куда сильнее, чем на Маше. Я помню, как хладнокровно строил план её завоевания, четко его придерживался, неспешно подталкивал тогдашнего её мужика к решению расплатиться своей девушкой за моё сотрудничество. Как расстроился, когда она сбежала, как обрадовался, когда нашёл. Возможно, повёл себя не совсем красиво, но я был уверен, что со мной этой красотке будет куда лучше, чем с каким-то бесперспективным пожарным. И потом уже, когда Машка у меня жила, не было такого, чтобы башню сносило чуть ли не до потери самоконтроля. Спокойно себе занимался фирмой, не отвлекаясь на мысли о томящейся дома маникюрше. А с Горошкиной весь самоконтроль побоку! Какая работа, когда перед мысленным взором её аппетитная задница в узкой юбке?!