Хм, вернёмся к нашим баранам. По словам Женьки, мы поймали одного из тех двоих, которые за нами в лесу гонялись. Снимать охрану с палаты не стал, на случай появления второго товарища, пленника же отправил к Волку — его ребята из любого всю правду вытянут.

Еле дождался утра, собрался, рванул к врединке, узнать как она там, не зацепил ли её ночной ушлепок, да и вообще. Обещал даже сам себе, что приставать к ней сегодня не буду, всё же она наверное напугана… Хотя, это же Горошкина. Храбрый ураганчик без тормозов, вряд ли совсем уж перепугалась, тем более что само нападение проспала. Короче, если она сама ко мне полезет, ну там за утешением, поддержу инициативу с радостью. Нет, так нет, приставать не стану. Сегодня, во всяком случае.

И всё же я оказался совершенно не готов к встретившему меня водопаду.

Женька сидела в самом углу койки, подобрав ноги под себя, всхлипывала, давилась шоколадкой и размазывала по лицу слёзы.

Признаться, я впал в ступор. Ничто так не вышибает из реальности, как плачущая девушка. Особенно девушка, тебе не чужая. Я торопливо оглядел её с ног до головы, вроде не ранена. Хей, да что случилось-то?

Она услышала, что я вошёл, подняла голову, шмыгнула носом и заревела ещё сильнее. Блин, я уже реально в панике!

Присел на краешек койки. На душе заскребли кошки, хотя я точно знаю, что из-за меня Горошкиной плакать не с чего. Вроде бы. Так-то пойми вообще этих женщин…

— Женёк, ну ты что? — я легонько похлопал её по коленке. Она на миг прервалась, жалобно кривая перепачканные шоколадом губы.

— Я… мы… а ты… а у меня… Вот! И не называй меня "Женёк"!!!! — вгрызлась в шоколадку и снова заревела.

Так, отпихивать меня не отпихивают, значит, точно не я виноват. Подсел поближе, притянул ревущую кудряшку к себе, приобнял, погладил. Она вцепилась в меня обеими руками и зарыдала уже мне в плечо.

— Ну ладно тебе, ну перестань… Ну кто тебя обидел такой нехороший, хочешь, морду ему набью или парней своих натравлю?

Женька замотала головой, попыталась мне что-то объяснять жестами, потом обречённо махнула рукой и снова заревела. Если я хоть что-то правильно понял в этой пантомиме, никто её не обижал. Уже хорошо. Так, подключим логику. Из-за чего могут плакать женщины?

Вопрос неразрешимый, как тайны мироздания.

— Хочешь чего-нибудь? — попытался я угадать с самого лёгкого варианта. Женька неожиданно затихла. Призадумалась. Я почти обрадовался, когда она отрицательно мотнула головой и продолжила орошать слезами мою форму. Ладно. Из-за чего может плакать одна конкретная Горошкина?

— Тебе на одном месте сидеть надоело? Я с Волком созванивался, он обещал к завтрашнему дню всё утрясти, если не случится накладок, ближе к вечеру завтра сможем домой поехать.

От плеча ненадолго отлепились. Женька кивнула, улыбнулась сквозь слёзы… отломала от шоколадки два кусочка, один сунула себе в рот, второй пихнула мне меж губ, заставив тоже начать жевать. Погладила по щеке, похлопала по плечу — и снова начался водоразлив!

— Ты, случайно, не пьяная? — осторожно предположил я ещё одну версию. Нет, ну правда нормальная версия, знавал я одну барышню, как лишнюю стопку опрокинет, всё, рыдания из-малейшего пустяка обеспечены, даже из-за сломанного ногтя.

Меня сердито стукнули кулачком. Значит, снова мимо.

— Потеряла чего? — призвал на помощь все резервы разума. Опаньки! Рев внезапно стих.

— Почти, — услышал сквозь шмыганье носом. — Я думала… Я уже привыкла… а тут…

И снова в слёзы.

Отлично, направление уже нащупал. Почти потеряла… сломала, что ли? Отобрали? Испортилось? Это можно купить или придется своими руками делать?

— Ну хочешь, новое достану, — пообещал, запоздало понадеясь, что Горошкина не разбила ничью машину. Она вроде тут лежит безвылазно, но я уже понял, ей в этом плане преград не существует.

Неожиданно Женька от меня отстранилась, с тихой грустью заправилась ещё одним шоколадным кусочком и пробурчала:

— Не надо нового. Я и сейчас не очень хотела… просто настроилась уже… а оказывается, не будет ничего…

Кудряшка с чувством высморкалась и отложила шоколадку в сторону.

— У меня красные дни начались, — пояснила она с трагическим видом. Ну, дела пришли эти… Женские.

Я затупил и чуть не спросил, что за дела такие, раз она их так не хочет? Может, их другому кому поручить?

— Да месячные у меня, месячные! — психанула Евгения, легко считав моё непонимание. — Не беременна я, можешь вздохнуть спокойно!

И с таким сердитым видом подушку сжала, как будто задушить её пытается.

— Эээ… но ты же сама сказала, что не особо хотела, что рано тебе ещё?..

— Мало ли что я говорила?! Мало ли что я не хотела?!! Я же говорю, привыкла уже, смирилась почти…

Я так и замер, ожидая нового потока слёз. Как ни странно, Женька ещё пару раз носом шмыгнула и на этом всё.

— Я есть хочу, — сообщила она мне на удивление спокойным голосом, в котором не слышалось и следа миновавшей истерики. — В эти дни жру, как не в себя, ничего не могу с собой поделать! Можно мне сюда вкусненького заказать?

И ресничками своими, от слёз слипшимися, хлоп-хлоп. И губу нижнюю поджала, а сама зареванная, нос красный, мордашка в шоколаде… Вроде и смешная, и пожалеть хочется…

Так, подведём итоги. Слёзы были на ровном месте, никто не пострадал, все целы. Уф. Отцом я в ближайшее время не стану, тоже вроде уф. С сексом на несколько дней получается облом, но это я уж как-нибудь переживу. Пойду, возьму у Грега телефон, закажу Женьке заедатель стресса, и побольше — со своего-то номера я сейчас звонить не могу никуда, чтоб не засветить его нигде, я ж вроде ещё в умерших числюсь.

Пока мы с Горошкиной перетряхивали меню ближайшего нормального ресторанчика с доставкой, поймал себя на лёгком сожалении. Походу, я тоже за эти пару дней почти свыкся с мыслью о грядущем отцовстве… Нахрен-нахрен, выбросить эту чушь из головы! Я вовсе не желаю привязывать себя к Горошкиной на всю оставшуюся жизнь, две недели и потом Мальдивы — мой лимит.

А если эти дурные мысли из головы не уберутся, всегда же можно повторить попытку, да?

ЕВГЕНИЯ

На следующий день, как Ян и обещал, мы поехали домой. В смысле, к нему домой, я-то к себе раньше суда над теми, из клуба, не вернусь. Спрашивала у Варламова, как дела с убийцами и его фирмой, но он отмазался общими фразами, типа всё под контролем, можно не переживать. Неубедительно отмазался, короче. Либо всё не так хорошо, как он утверждает, либо в деле замешаны такие люди, о которых лучше мне не знать. Подозреваю, что второе, поэтому благоразумно не расспрашиваю о подробностях. Хотя любопытно, чего уж.

Всю дорогу испытывала странное желание поприставать ко Льдине. Спишем на гормоны, в эти дни я всегда немного озабочена. Но вообще, он сидит такой весь серьёзный, уже успел переодеться в костюм, снова в ноутбуке ковыряется… Пальцами своими красивыми аристократическими по мышке щёлкает, губы сосредоточенно чуть поджал… Аррр, вот кому как, а для меня это зрелище — чистый секс. Мне всегда такие мужчины нравились. Умные, серьёзные, деловые… и в клятском костюме, чтоб уж наверняка по всем моим пунктикам попасть. Вот как можно быть таким шикарным, а? Хорошо, что Варламов весь в работе, и не видит, как я тут сижу и кипятком писаю на его образ. Со стыда бы померла, если б он меня запалил…

У дома Варламова нас уже поджидают журналисты. Сейчас будет самое сложное — нам надо выйти и изобразить влюбленную парочку. Типа мы только недавно с совместного отдыха, ни сном, ни духом ни про какие аварии, а в больнице вообще не я была. По официальной версии, которую мы собираемся скормить журналюгам, машину Варламова угнали, соответственно в аварии якобы погиб незадачливый угонщик, а девушка в больнице — случайная попутчица, её личность должна остаться тайной, но на крайняк Ян обещал нанять ту, кто эту попутчицу изобразит.