На соседних холмах уже хорошо были видны многочисленные костры булгарского лагеря. В небо поднимались столбы дыма от походных кухонь, запахи от которых при попутном ветерке долетали даже до окраин селища.
— Фу, ну и вонь, — морщились славяне, — Как только они могут жрать такую дрянь?
Булгары почему-то медлили. Вятичам это было только на руку. Ну, а с прибытием дружины и большого ополчения из Кордно во главе с самим князем Вятко все вздохнули с облегчением. Теперь, когда силы уравнялись, можно было и сразиться с врагом. А в том, что битва состоится не сегодня-завтра никто не сомневался.
Узнав о результатах поездки к радимичам, князь был весьма доволен тем, что и нужного холопа заполучили и серебро всё осталось в целостности. Последний факт особенно порадовал старейшин, которые это самое серебро и ссудили князю.
— Ну ты даёшь, ведун! — говорил Вятко, — Вот уж не ожидал, что у тебя всё так ладно выйдет. Это же надо — провести самого Радима. Ай, да, молодец! Пусть теперь радимичи локти кусают.
— Благодарю, княже, — отвечал Андрей, — Как только мой товарищ поправится, мы немедля приступим к работе. Если всё получится — будет у тебя новое оружие, которое поможет отвадить хазар.
— Добро, коли так, — улыбался князь, — Но для начала надобно сперва булгар прогнать.
Ближе к вечеру князь лично, в сопровождении нескольких воевод и нарочитых людей, отправился разведать местность предстоящего сражения. Позвал с собой и Андрея. И зачем он только ему понадобился? Бывший учитель поехал с неохотой. Его не очень привлекала перспектива военной разведки, но отказать князю он не мог. Пришлось опять садиться за спину на этот раз к Малому.
Этот осенний день выдался пасмурный, по небу ходили свинцовые тучи и явно собирался дождь. Пришлось Андрею прихватить с собой зонт, ставший уже легендарным. Слухи об этом неведомом оружии ведуна и его чудесных свойствах, позволявших одерживать верх в бою с любым воином, быстро распространялись в округе. Никто не смел прикасаться к этому чудо-оружию и лишь с благоговейным восхищением рассматривали его издали.
Похоже, что и булгары тоже решили в это же время провести свою разведку. И вскоре две небольшие группы всадников остановились в нерешительности в нескольких сотнях метрах друг от друга. И те, и другие выжидали. Никто не хотел развернуться и уйти первым. Накануне битвы это означало плохую примету. Вроде как — ты заранее отступаешь перед неприятелем. Вот и стояли, упорно испепеляя друг друга взглядами.
Тем временем, потихоньку стал накрапывать осенний холодный дождик. С каждой минутой он всё усиливался и Андрей, совершенно без задней мысли, просто на автомате, раскрыл зонтик. И тут, словно по этому сигналу, ударил гром и пошёл настоящий ливень. «Как хорошо, что я взял зонтик!» — похвалил себя за свою предусмотрительность Андрей. Да уж! Если бы он только знал насколько важной оказалась эта его изначальная предусмотрительность с зонтиком!
В рядах булгар что-то происходило. Они громко кричали. Размахивали руками и постоянно указывали на Андрея, живописно смотревшегося за спиной Малого под своим зонтом. Затем они резко развернулись и умчались прочь, по направлению своего лагеря.
— Что-то бусурманы уж больно расхорохорились, — произнёс сквозь зубы воевода Ипат, — Как бы к ночи не напали.
— За мной! В лагерь, — скомандовал Вятко, — Нужно быть готовыми.
Всю ночь вокруг селища, под специально выстроенными от дождя навесами, ярко пылали факелы и костры. Караулы были удвоены, а ратники спали, не раздеваясь, с оружием под рукой. В любой момент ждали атаки булгар. Но всё было тихо.
Едва только рассвело, как дождь наконец прекратился. Выглянуло солнышко. Противник так ничего и не предпринял. А после полного восхода, со стороны вражеского лагеря, до слуха вятичей донёсся вдруг жуткий вой, словно сотня волков решили «спеть» в унисон. Длился он довольно долго, а затем внезапно оборвался. И наступила полная, даже какая-то неестественная тишина.
Никто ничего не понял. Может это какой-то новый булгарский ритуал перед битвой? Кто там разберёт этих диких кочевников? Тем не менее, все решили действовать так, как и было запланировано заранее. Волхвы принесли жертвы Богам, прося у них помощи в предстоящей брани, простые ратники готовились к битве, а князь и воеводы заканчивали военный совет. Между тем, врагов не было ни видно, ни слышно. Дымные столбы над холмами тоже исчезли. Воеводы терялись в догадках. Что бы это значило? Может это какая-то военная хитрость противника?
Славянская рать вышла за околицу и построилась в боевой порядок, позади засек. Протяжно и гнусаво затрубили военные рога. Сомкнулись щиты, вятичи стали ждать. Время шло, но враг так и не показался. Это уже было очень странно. Такого раньше никогда не случалось. Бесцельное стояние продлилось довольно долго и начинало утомлять своей неопределённостью. В конце концов, стало ясно — битвы сегодня не будет.
— Может бусурманы ушли? — предположил один из воевод.
— Да с чего бы это? — удивился князь, — У них сила не меньше нашей. Так что же им отступать без боя, коль такое расстояние от своих домов до наших земель проделали? Ужель зря? Я бы ни за что не отступил.
— Наверное, хитрят, бестии, — смачно сплюнул Молчан, — Но и мы не лыком шиты, не дадимся в обман.
Однако, разосланные во все стороны лазутчики подтвердили — булгары ушли! Невероятно! Вот так взяли и просто ушли без боя! В брошенном лагере врага нашли только всякий хлам, остатки костров и кухонь, поломанные телеги и пустые выравненные площадки из-под шатров. Да ещё — несколько трупов, наспех казнённых за что-то и брошенных на съедение зверям, своих же булгар. Чудеса, да и только!
Возможно, так никто ничего бы и не понял, если бы на окраине лагеря не нашли тюремную яму, в которой под толстой деревянной решёткой, гнили трое пленных радимичей. Очевидно, в суматохе отступления про них все просто забыли.
Выяснилось, что это были послы князя Радима к Иджибаку — верховному булгарскому Правителю. Они знали булгарский язык и рассказали всё как было. Князь Радим хотел установить союз с кочевниками, но те решили, что и так силой всё возьмут и союз с будущими рабами им не интересен. Иджибак — великий булгарский воин и князь, собрал большое войско для вторжения. Но Боги прокляли его за гордыню и те, в самом начале похода, столкнули его с могучим славянским шайтаном-колдуном. Тот заманил горячего и самоуверенного Правителя в ловушку и, сразившись с ним, выбил его из седла неведомым мечом. Несколько воинов были тому свидетелями и видели всё своими глазами.
При жёстком падении на полном скаку, Иджибак сломал себе спину и шею. Булгары до конца ждали исцеления своего предводителя. Но, промучившись в беспамятстве несколько дней, Иджибак скончался на рассвете.
А ещё накануне разведчики видели того самого страшного шайтана и его чудо-меч вместе со славянским князем. Жрецы и воеводы истолковали это как дурное предзнаменование и пришли к выводу, что Боги на стороне врага и против их похода. В создавшихся условиях, оставшись ещё и без своего Правители и военачальника, булгары приняли решение отступить и вернуться в родные кочевья. А перед уходом, по приказу Верховного жреца, казнили лекарей, которые не смогли вылечить Правителя и тех воинов, что не уберегли его в схватке с колдуном. Вот и вся история.
Андрей вмиг стал главным героем! Мужчиной дня! Его буквально на руках носили и чествовали почти как князя. Все вятичи стали ещё больше уважать и побаиваться могучего ведуна.
И смех, и грех! Вот уж от души они, с Василием, поржали над всем этим махровым суеверием! Давно уже молодые люди не могли позволить себе так расслабиться и постебаться над своим теперешним положением. Разумеется, всё это они проделали по-тихому и за закрытыми дверями, когда «великий ведун Андрейка» сумел вырваться из объятий своей славы и проведать товарища.
По случаю нежданной победы над врагом, здесь же в селище, прямо в доме старосты, устроили пир. Погуляли на славу. А когда изрядно захмелевший Андрей вернулся в свою комнату, любезно предоставленную ему рядом с княжеской светлицей, то был сильно удивлён. За столом его комнаты ждал неожиданный посетитель. Это был степенный седобородый старец преклонных лет, одетый в просторные ослепительно белоснежные одежды. Он величественно восседал на широкой лавке за столом.
