Меня зовут Фердинанд. Я главный священник храма города Эренфест. Люди часто путают меня с двадцатипятилетним или, если у меня черная полоса, то тридцатилетним, но на самом деле мне всего лишь двадцать. Мой сводный брат часто говорит, что я не был благословлен достаточной молодостью, и она уже почти вся иссякла, но это, по правде говоря, все из-за моей среды обитания.

На протяжении всего моего совершеннолетия я был частью благородного общества. Я был сыном наложницы, но поскольку у меня было достаточно маны, чтобы жертвовать ее для основополагающих магических инструментов, и потому что (хотя это может прозвучать немного как хвастовства) впитывание знаний не представляло для меня никаких трудностей, мой сводный брат, который старше меня, воспитывал меня как своего помощника. Независимо от признанной жены моего отца, мои отношения со сводным братом были совсем не плохими.

Тем не менее, жена моего отца оказалась недовольна тем фактом, что я был помощником своего сводного брата, поэтому сразу же после смерти моего отца она начала относиться ко мне с открытой враждебностью. Несколько политически, да и просто влиятельных взрослых людей поддержали ее точку зрения, к тому же я не мог положиться на свою биологическую мать, и я начал бояться за свою собственную безопасность. В такой момент мой сводный брат рекомендовал мне присоединиться к храму.

Для живущих в благородном обществе, присоединение к храму фактически является объявлением о том, что вы собрались уйти из этого мира достопочтенных. Однако в храме все равно нужно использовать ману для совершения божественных чудес, поэтому с миром благородных до сих пор существуют тесные связи. А поскольку все высокопоставленные священники и жрицы из знати, то тут существует строгая иерархия, основанная на социальном положении.

Мой сводный брат ухмыльнулся, когда советовал мне стремиться к абсолютной вершине и взять под контроль храм изнутри. Однако, я знал, что легче сказать это, чем сделать, поскольку нынешний глава храма связан с семьей признанной жены моего отца, и его отношение ко мне может оказаться опасным, поэтому я просто отмахнулся от таких советов и ушел в храм.

Мои дни в храме были мирными, спокойными. В храме были люди, отвечающие за финансы храма, за управление приютом, за контакты с дворянством и так далее, но такая работа так и не дошла до меня. Получилось так, что у меня не было никакой реальной работы, кроме работы по поддержанию ритуальных инструментов, и тут оказалось, что у меня появилось куча свободного времени.

Поскольку я не знал чем себя занять, то я связался со своим сводным братом и попросил его прислать книги и деревянные таблички из нашего дома. Потихоньку я собрал целую библиотеку, которую могли бы использовать даже дворяне, скажем так, с неблагоприятными экономическими условиями. Однако все священники и жрицы в храме, носящие голубые мантии, были людьми, неспособными вернуться в благородное общество, поэтому никто из них не стремился к знаниям. Прискорбный факт заключался в том, что единственным человеком, который проявлял к ним интерес, была одинокая простолюдинка, которая так сильно хотела читать, что даже упала на землю вся зареванная.

Затем в центре страны произошел переворот, и ряды знати быстро поредели. Первое, что случилось в храме, так это то, что всех наших молодых учеников, подходящих по возрасту для Палаты лордов, отправили домой. Затем священников и жриц, еще не достигших брачного возраста, потребовали вернуть обратно в дворянское общество. Наконец, из центрального храма поступило требование ко всем священникам и жрицам, обладающих особой магической силой, перебраться туда.

Теперь в нашем храме совсем не осталось жриц, тут остались только те священники, которые уже либо слишком стары для возвращения домой, либо те, которые недостаточно имели маны для работы в центральном храме. Все люди, которые должны были отвечать за дела храма, были отозваны, оставив меня на должности управляющего храмом. Мои легкие, мирные деньки бесследно исчезли. Из-за масштабов и важности моей работы и из-за положения моей семьи и мольбы моего сводного брата я стал главным священником, несмотря на то, что прошло совсем немного времени с моего присоединения к храму, и несмотря на мой молодой возраст.

— Отец, глава храма зовет тебя.

— …Похоже, что с ним уже все хорошо.

Когда Фран, мой помощник, сообщил мне об этом, я встал и вздохнул. Покинув свою комнату и направившись к покоям главы храма, я злился, ведь если бы глава храма пролежал бы хотя бы чуть подольше, то я смог бы выполнить немного побольше работы. Преподобный Бёзеванц — такой человек, который никогда не поможет с работой, но будет настойчиво высказывать свое мнение, поэтому я благодарен за каждый момент, когда он спит и я могу спокойно выполнять свои обязанности.

По мере того, как я шел через залы, мне на глаза попался библиотечный зал. Лицо Мэйн, того дитя, которая устроила такой хаос только ради того, чтобы читать книги, всплыло в моей памяти, я даже помассировал свои виски. Она источник всех моих последних головных болей, и вполне вероятно, что именно из-за нее храмовый учитель позвал меня к себе в этот раз.

Во время церемонии крещения, Мэйн нашла библиотеку и заявила, что она хочет стать сестрой в обучении. В то время на ней была такая одежда, что всем показалась, что она из богатой семьи. Для обеспечения себе обучения, она предложила огромную сумму денег в качестве пожертвования. Глава храма, ослепленный таким количеством монет, встретился с ней, чтобы обсудить вопрос, а сможет ли дитя из богатой семьи присоединиться к храму. Когда же этот разговор состоялся, мы выяснили, что она обладает маной.

Судя только по ее реакции, когда мы читали священные писания, мне стало ясно, что она довольно умна, и по ее поведению и вежливой манере речи я мог легко догадаться, что у нее было отличное образование. Поэтому, когда глава храма предложил ей синюю робу, если она присоединится к храму, то я не мог не согласиться с этим.

Однако, когда ее родителей вызвали в храм для дальнейшего обсуждения этого вопроса, стало очевидно, что Мэйн не была из богатой семьи, а всего лишь простолюдинов.

По моим соображениям, не имеет значения, из какой она семьи, но лишь при условии, что она обладает маной и пожертвует обещанное, то никаких проблем, пуст носит синюю мантию. Однако преподобный Бёзеванц, думал совсем по-другому. Он принял открытое агрессивное поведение ко всей ее семье, разозлив Мэйн в процессе.

Если бы она была дворянкой, то у нее были бы некие магические инструменты, для управления своей маной. Или, другими словами, она вкладывала бы свою ману в магические инструменты через определенные промежутки времени, так что даже в случае, если бы ее эмоции привели бы в ней ману в движение, то она не стала бы необузданной. Однако, Мэйн была простолюдином, и никак не могла иметь доступа к таким магические инструментам.

Конечно же, когда ее мана разгулялась и вырвалась из ее тела, она была полностью направлена на преподобного Бёзеванца. Ее мана была намного сильнее, чем можно было ожидать от девушки, которой удалось выжить с пожирателем до церемонии крещения. Преподобный, взяв на себя всю силу магического принуждения Мэйн, упал в обморок на месте и некоторое время не приходил в сознание. Пока он спал, я воспользовался прекрасной возможностью поговорить с родителями Мэйн напрямую и смог обо всем договориться с ними.

Хотя глава храма только что пришел в сознание и все еще отдыхает, все же он приложил особые усилия, чтобы позвать меня. Скорее всего, он хотел бы услышать, о чем я договорился с Мэйн и, разумеется, он хочет пожаловаться. Мне легко представить все эти многочисленные жалобы, которые могут вылететь из его рта.

Я увидел дежурного, стоящий рядом с дверью главы. Не мне об этом говорить, но для главы храма, самого важного человека в храме, было бы полезно время от времени вставать самому. Я долго и медленно вдохнул, а когда я выдохнул, я постарался выпустить из себя все свое раздражение.