Пока Лютц со своими братьями занимались гравировкой, я договорилась о встрече с Верховным Жрецом, чтобы получить одобрение на использование моей версии текста в детской Библии с картинками. Я лишь заменила сложные слова и немного упростила текст, оставив саму суть, чтобы детям было легче его понять. Но даже малейшие изменения необходимо согласовать с Верховным Жрецом, если это касается создания вещей, связанных с религией, тем более книг.

Мы сразу же отправились в тайную комнату, как и в любой другой раз, когда он хотел услышать подробности чего угодно, что я только что придумала. Мне казалось, что хватит и магического инструмента, блокирующего звук, но он лишь ответил, что не уверен, стоит ли показывать остальным то, что я принесла, пока он сам не увидит и не обсудит это наедине со мной.

— Библия для детей? Она подойдет для обучения чтению и грамматике. Довольно-таки полезно.

— К этому тексту еще будут добавлены картинки. Я планирую обучать чтению по таким книгам детей из приюта.

— Сирот? Зачем тебе это?

Честно говоря, я не преследовала какую-то высокую, благородную цель. Мне просто хотелось повысить уровень грамотности людей во всем мире, начав с тех, кто окружает меня. И первые, кто подвернулись мне под руку — дети в приюте, не умеющие даже читать и писать.

— Если они планируют стать служителями, рано или поздно умение читать станет для них решающей частью в жизни, им просто необходимо будет научиться. Я не хочу, чтобы так получилось, что трудящиеся Мастерской Мэйн не смогли бы прочитать книги, которые они же будут создавать. — Понятно. Так значит, ты говоришь, претендуешь на торговлю?

Верховный жрец бегло просмотрел мой изменённый текст для Библии и пробормотал, что он вполне неплох. Затем он резко прищурил светлозолотистые глаза и направил свой острый взгляд на меня.

— Моэйн, где конкретно ты получала образование? Как тебя там учили?

Вопрос стал для меня неожиданным, как снег на голову. Я перестала улыбаться и всё моё тело напряглось. Сердце бешено колотилось, гоняя кровь по жилам с тошнотворной скоростью.

— Я не совсем поняла вашего вопроса…

Я правда ничего не понимала. Откуда вообще в его голове возник такой вопрос? Верховный жрец, следя за моей реакцией и не отводя глаз ни на секунду, ткнул пальцем в бумагу, которую я принесла.

— Текст слишком хорошо составлен… Не так-то просто выделить ключевые моменты столь многословной и трудной для чтения Библии и упростить это для комфортного детского восприятия. Когда я впервые прочёл тебе Библию, ты и половины слов-то не знала. Написать такое…. это выходит за рамки твоих способностей.

Мое сердце облилось кровью от страха. На самом деле, если вспомнить, я никогда не показывала Верховному жрецу тексты, написанные лично мной. Все письма мне помогал писать Фран, а когда мне доводилось помогать Жрецу с канцелярскими делами, я лишь выполняла разные монотонные вычисления, не требующие особых способностей. То, что я показала сейчас, резко отличается от тех писем, при написании которых я нуждалась в огромной помощи Франа, ведь мой словарный запас был крайне ограничен, хоть я и училась читать, чтобы стать торговцем.

— Хотите сказать, что я справилась на отлично?

— Да, и даже очень. С такой хорошей работой, наверное, справился бы только иностранец, получивший строгое образование на другом языке, и просто не знавший языка этой страны. — он одарил меня таким взглядом, с каким мог бы посмотреть лишь на шпиона.

Я поджала губы. Верховный жрец столь удивлен тому, как точно мне удалось подобрать слова для Библии, или это я настолько глупа, чтобы проявлять такие писательские навыки в моём предполагаемом возрасте? Наверное, и то ито… Я медленно вздохнула, лихорадочно придумывая ответ. Я бы хотела все рассказать, но Верховному я еще не доверяю настолько же сильно, как Лютцу. Своими действиями и точкой зрения он похож скорее на дворянина, чем на служителя и этим отличается от остальных жрецов в синих одеждах, которых я знаю. Я даже представить себе не могу, что бы со мной сделал кто-то обладающий внушительной политической властью.

— Жрец, я родилась и выросла здесь, в этом городе. Я никогда не уезжала отсюда, разве что ходила в лес со всеми за ветками и прочим. Я впервые слышу от вас о существовании иных стран.

Мэйн правда не уезжала из города. В детстве она редко покидала дом иу нее уж точно не было возможности получить образование, о котором он говорит. Однако мои уверения не развеяли сомнений Верховного, он продолжал сверлить меня взглядом.

— Расследование, которое мне пришлось провести, не выявило ничего подозрительного. И все же… все это было бессмысленно.

До сих пор мои отношения с Верховным Жрецом были весьма положительными. Если он начнёт подозревать меня, я останусь вовсе без союзников в синих одеждах из храма. Только благодаря влиянию Жреца я спокойно живу здесь, не сталкиваясь с другими служителями и жрецами. Если он отвернется от меня сейчас, у меня не будет ни защиты, ни страховки. Моя осведомленность о культуре храма ничтожна, чтобы быть уверенной хоть в чем-то.

Это станет проблемой. Огромной проблемой… Мне нужно что-то ему сказать, но ложь не приведет ни к чему хорошему. У меня не такая хорошая память, как у него. Если я попытаюсь солгать, к концу недели забуду абсолютно все, что наговорила. В любой паутине лжи, которые я только пробовала плести, непременно образуется дыра. Я должна провести его так, чтобы мне не пришлось солгать.

— Ранее мне уже доводилось отвечать на такой вопрос. О моих методах. Спрашивали, откуда мне они известны.

— И что же ты ответила?

Верховный жрец ни на секунду не сводил с меня острых глаз.

— Из снов. Во снах я вижу такие прекрасные места, в которые мне больше не суждено вернуться. В них мне представляются несуществующие в нашем мире вещи и методы, которые я и стараюсь воплотить в свою жизнь наяву. Поверите, если скажу вам то же самое?

Понятия не имею, как отреагирует на это Верховный жрец, но ничего лучше придумать не получилось. Мои губы напряглись, кулаки сжались сами по себе от волнения, а взгляд неотрывно следил за глазами Жреца.

Я сказала ему чистую правду, ответив на вопрос. Тем не менее, я чувствовала сильный жар, мое тело будто горело, а по спине неприятно стекал пот. Чем дольше мы смотрели друг на друга, тем медленнее текло время и сильнее чувствовался холодок между нами. Не представляю, сколько времени мы сидели в действительности, но казалось, что нестерпимо долго. Наконец он вздохнул и сказал:

— Не могу судить наверняка…

Его брови были сдвинуты вместе, но взгляд уже не был таким острым и пронзительным. Я думала, все станет только хуже, и его глаза будут физически царапать меня, когда он скажет что-то вроде «хватит валять дурака» или «говори правду». Если такое случится, мне придется продолжить врать, пытаясь убедить его, что я не лгала. И если он переведет разговор в другое русло, я уже понятия иметь не буду, что отвечать.

— Хотя это звучит слишком нереалистично, чтобы поверить, тайны вокруг тебя все же немного проясняются. Подтвердилось и моё предположение о том, что ты обучалась в другом месте. Не буду напоминать, что лгать ты совсем не умеешь. У тебя всегда на лице все мысли написаны. Во всем мире не найдется такого дворянина, которого ты смогла бы провести. Достаточно иметь глаза, только слепой не сможет вывести тебя на чистую воду.

— М-м… — я втянула щёки, чтобы он больше не мог читать мои эмоции, аон начал постукивать пальцем по своему виску.

— Но именно поэтому меня так и терзают волнения. Мне потребуется время, чтобы все обдумать. А пока можешь идти. Он вернул мне бумаги, которые я давала ему посмотреть. Покидая тайную комнату, весь свой путь я чувствовала спиной его пристальный взгляд.

На следующий день я не ходила в храм. Мы с Бенно и остальными отправились за инструментами — они пригодятся для резьбы по дереву. Это довольно важное занятие, так что я вовсе не избегала храма, в котором было бы неловко встретиться с Верховным. Точно нет.