Однако, по словам господина Бенно, открытие ресторана занимает много времени. Пока что подготовка, осуществляемая компанией, заключается только в покупке готового продукта, так что это не заняло слишком много времени. Это вполне нормально.

— Я не думаю, что плохо сотрудничать с несколькими мастерскими. Однако, поскольку работа с одной мастерской является обычной практикой, мы просто оставляем дело господину Бенно. Только одно… Вы думаете, любой мастер сможет закончить работу, если вы подробно укажете дерево и дизайн предмета?

— …Я подумаю об этом. Пока мистер Бенно пишет что-то на доске, я смотрю на следующий пункт. — А как насчет посуды? Дворяне редко используют деревянную посуду.

— …Я предполагал, что они должны использовать оловянные тарелки, поэтому заказал несколько. Но это также займет много времени. Трудно получить такой товар в больших количествах. Дворяне не делят ту же самую тарелку с другими.

В дешевом кафетерии для клиентов естественно есть руками. Хотя в последнее время все меньше людей так едят, и совместное использование блюд не редкость. Однако дворяне бывают разные.

Если мы хотим приготовить посуду для всех, в основном это будет ручная работа. Так что требуется время. Именно поэтому я считаю, что лучше заказывать из нескольких мастерских разных блоков.

— Можете ли вы заказать разные столы из разных мастерских? Кроме того, мы можем выбрать разные мастерские по разным блюдам по разным ценам…

— Вы немного нетерпеливы. Заказ из нескольких мастерских одновременно не приветствуется. Я слегка вздыхаю, когда мистер Бенно делает кислое лицо, и думаю об использовании мастерских в разных профессиях.

— Итак, как насчет серебра и керамики, а не только оловянной посуды? — Это слишком дорого, — господин Бенно хмурится, а его лицо удлиняется.

— Они будут использоваться только для клиентов высшего класса, и у них будет чувство превосходства. Так же они могут быть использованы как украшения для повседневного использования.

— …Понятно. А что вы думаете? — Бенно смотрит на Франа и Розину.

— Слова мисс Муэйн звучат разумно. Дворяне могут использовать разные тарелки для приглашенных почетных и других обычных гостей, но…

По словам Франа и Розины, когда дворяне выходят на обед, они приносят свои столовые приборы и чашку. Некоторые из них высокого качества, а некоторые передаются из поколения в поколение. Потому что посуда — это своего рода собственность. Они говорят, что некоторые дворяне часто используют только свою собственную посуду для предотвращения случаев отравлений.

— У простых людей нет такой привычки.

— Если они этого не делают, почему бы не повторить привычки знатного человека? После того, как подготовка к столовой будет завершена, мы можем написать в приглашении на первую дегустацию попросить гостей принести столовые приборы и чашку, поскольку это благородная привычка. У миллионера может быть своя особенная посуда. И может быть кто-то, кто купит несколько новых, чтобы похвастаться. Мистер Бенно, у вас есть ваша любимая посуда?

Услышав мои слова, мистер Бенно шепчет:

— …Да, у меня есть несколько. Хотя и нехорошо выставлять напоказ, но иногда я просто не могу контролировать свое желание похвастаться. Если люди просят меня показать ее, я с большой радостью покажу.

— Что ж, как насчет привлечения обычаев дворян? Если клиенты в основном приносят с собой свои столовые приборы, нам не нужно их так много в нашем кафетерии. Не нужно беспокоиться и о том, что наша дорогая посуда будет украдена клиентами.

Господин Бенно говорит, что при оформлении ресторана в благородный, больше всего его беспокоит кража, грабежи или разрушения, совершенные клиентами. Хотя я не понимаю, почему клиенты могут украсть вещи из столовой, но, видимо, это обычное дело.

— Ну, в этом отношении… вы сказали, что ранее разработали план по предотвращению краж и злоупотреблений в проекте, верно? Пожалуйста, посвятите меня в некоторые детали.

Я отвечаю с полной уверенностью. — Правильно. План «Посторонним вход запрещен».

— Что это?

— Папочка, ну пожа-а-алуйста, я так хочу попробовать чернила!

Лихорадка никак не хотела проходить. Когда отец принес мне стакан воды, я привстала и умоляюще сложила руки. На небольшой доске, которая удобно помещается в руках, мной уже были начерчены отраженные буквы. Осталось только вырезать написанное, чтобы получилась печать, о чем я и прошу отца.

— Тьфу! Я не покажу тебе результат, пока не пройдет лихорадка, даже если закончу гораздо раньше.

жж

С момента моей просьбы прошло два дня. К этому времени лихорадка наконец пошла на спад, но моя семья всё не могла решить, стоит ли отпускать меня в мастерскую или жея не до конца оправилась после болезни. Лютц утверждал, что стоит мне зайти в мастерскую, создание чернил взбудоражит меня, и я вновь слягу обратно.

— Эм… Я думаю, ч… — Ни слова больше, Мэйн! Мы и так знаем, куда ты хочешь пойти.

С Тули все быстро согласились. В споре о моей же судьбе мне не дали вставить и слова. Заскучав от такого положения дел, я забрела в кладовку и нашла там тонкую деревянную доску. Пока все были увленечы бурным обсуждением, я расположилась в углу кухни и обмотала дощечку тканью, а затем бамбуком, так бумага точно не повредится.

Ух, я сделала что-то вроде барена. Отдаленно похожее. Для гравировки — точно пригодится. Как раз к тому времени, как я его сделала, дискуссия завершилась. Без возможности каких-либо возражений было решено: я остаюсь дома, но уже на следующий день смогу снова пойти в храм.

День ожидания усилил моё беспокойство. Взяв старую одежду, которую я была бы не прочь выкинуть, мыло и печать, сделанную папой, я была готова идти.

— Лютц, ты ведь тоже взволнован?

— Ага. Ну, как ты это всё делаешь, а? Тебе придется объяснять все мне, раз ты не имеешь прав мне помогать.

Лютц сильно напрягся перед созданием чего-то нового, хоть и пытался скрыть волнение всеми силами. Мне запрещено участвовать в процессе из-за своих синих одежд. Это означало, что Лютц будет делать чернила сам под мою точную диктовку всех действий и бдительным контролем.

— Когда будешь добавлять краску, действуй медленно и примешивай по чутьчуть. Так смешается лучше. Для начала насыпь сажу на мраморную плиту. Затем сделай в ней маленькие ямки кончиками пальцев, залей в них льняное масло и смешай все шпателем. Много масла не нужно, и если тебе покажется, что его недостаточно, то добавляй по капле. Как перемешается, нужно будет все тщательно перемолоть пестиком.

Свои указания я сопровождала жестами рук, обозначая необходимое количество сажи и масла. Лютц молчал, обдумывая каждый свой шаг.

— И насколько ты говоришь тщательно молоть?

— Не могу сказать точно, от пигмента зависит. В прошлый раз это заняло около двадцати минут. Хм-м-м… Я думаю, ты закончишь к тому моменту, как в суповой кастрюле вода закипит. Хотя, если пигмент другой будет, можно в это время и не уложиться. Тебе нужно так размельчить смесь, чтобы она стала похожей на нежный бархат. Понадобится много терпения и выносливости, потому что процесс довольно утомительный и порой скучный.

Лютц удивлённо раскрыл глаза. — Иты справлялась с чем-то вроде этого? Ты, Мэйн?

— Тогда я была бойкой девчонкой. Все говорили мне, что я полна энергии, пока могу читать книги. У меня даже была идеальная посещаемость в школьной библиотеке.

— Несомненно, твоя живость быстро возвращается к тебе.

Я утвердительно кивнула. Тяжело было не жаловаться, ведь если бы не это тело, для меня всё могло быть значительно проще. Сколько я могла бы сделать, чего только добиться.

— Ладно. Я собираюсь обратно в мастерскую. Заходи в любое время, как будешь готова.

У ворот Лютц передал меня Франу и быстро зашагал к мастерской. Сперва я собираюсь в свою комнату, чтобы приветствовать прислугу, а потом уже пойду и в мастерскую, где я последний раз была еще до того, как слегла с лихорадкой. — Мне наконец-то стало лучше. Уверена, я как раз готова сходить в мастерскую. — Превыше мастерской лишь ваши занятия с Фэспилем, Мэйн.