— Эка, невидаль! — рассмеялся Тагрим — Да, у гномов их каждый второй клан умеет делать. Или как ты думаешь, мы грунтовые воды из шахт откачиваем? А груженные рудой неподъемные вагонетки передвигаем?

— У вас в шахтах есть рельсы и вагонетки?

— А ты считал, что мы руду на волокушах по туннелям таскаем? Нет, князь! Это только вы, люди, без лошадей и своей магии шагу ступить не можете.

— Тагрим, не судил бы ты всех со своей…вагонетки! Люди все разные. И кстати, нет ли у тебя хороших стеклодувов из дружественного клана?

— Есть, как не быть — заинтересованно прищурился гном, мгновенно почуяв выгоду

— Сведешь меня с ними? Хочу наладить выпуск нового вида стекла для армейских нужд. Ну, и так еще по мелочи — красивую посуду и качественное оконное стекло. А то меня эти витражные окна уже достали.

— Завтра поговорим об этом на свежую голову. А я пока подумаю, кого бы присоветовать. Среди гномов много хороших стеклодувов.

Ага… подумает он. Над тем, как в долю со мной войти! Наверняка ведь кого-нибудь из родственников приведет. Впрочем, мне все равно, лишь бы тот мастером своего дела был.

Вот так, в неспешной беседе, ужин наш и проходит. Улучив удобный момент, приглашаю обоих дядюшек посетить утром храм богини Мереи, только прошу их держать это в тайне, чтобы не навлечь на нас неприятности. И Фридрих, и Касиус с энтузиазмом соглашаются. Тагрим собирается составить нам компанию и показать, как гномы обустроили святилище любимой богини. Не удивлюсь, если на этом месте уже мраморный дворец стоит…!

…Но нет, оказывается, до этого дело пока не дошло — подозреваю, что сама Мерея была резко против такой сомнительной затеи. Все-таки она у нас богиня живой природы. А вот красоту в святилище гномы действительно навели — площадка вокруг алтаря теперь выложена гранитными плитами с цветной инкрустацией в виде ритуальной звезды. Мох на алтаре выглядит так, словно за ним ежедневно ухаживает бригада садовников, а низкий кустарник вокруг площадки вообще превращен в чудо топиарного искусства.

— Ну, вы даете, ребята…! — удивленно качаю я головой — Боюсь, мои скромные подношения с вашими ни в какое сравнение не идут.

«А ты сначала покажи, что принес!» — слышу я в голове задорный смех богини.

Мы с Фридрихом начинаем выкладывать на алтарь наши подарки: воздушные кружева, шелковые ленты, румяные яблоки и крупную виноградную гроздь. Князь Марций пожертвовал очень красивой резной шкатулкой из кипарисового дерева, уж не знаю, что он сам в ней хранил, но вещица достойная. Судя по тому, как быстро с алтаря она исчезла, Мерея тоже так посчитала. А вскоре исчезли и все остальные наши дары.

«Угодили, ничего не скажешь! А почему ты так долго не приходил, молодой князь?»

— Болел после ныряния в холодную воду озера.

«Что ж так неосторожно?»

— Так ты бы хоть предупредила меня, что Тримэй такой жадный. А то ведь я там чуть не сдох.

«Ну, не злись на него. При пробуждении боги всегда очень голодны. Что хочешь за это в награду?»

— Да, я ведь вообще не ради награды старался.

«Знаю. За что и ценю тебя, мой мальчик».

— Недавно я нашел еще одно святилище Воды в горах. Хочу пробудить его источник и восстановить полноводное русло реки Фиен, что разделяет Фэсс и Браор. Но не знаю, чего мне ждать от Тримэя.

«Не бойся, пробуждай. Сейчас сезон морских штормов и Тримэй уже набрался сил. К тому же жители Свободных островов в Северном море истово поклоняются ему и приносят богатые дары».

— Ладно, попробую рискнуть. А ты прояви, пожалуйста, милость к князю Фесса, поговори с ним. И если сочтешь этого мага Земли достойным, благослови его повторную инициацию на этом алтаре.

«Как всегда, ты просишь за других, Йен. Что ж, будь по-твоему, молодой князь».

Судя по застывшему взгляду Касиуса, Мерея снизошла до разговора с ним. А мы, чтобы не мешать им общаться, отошли к краю площадки.

— Йен, а мы можем съездить в храм Эолмара? — задкмчиво спросил Фридрих, поглядывая на алтарь Мереи.

— Конечно, можем. И обязательно съездим. Но уже не сегодня. Если Мерея благословит Касиуса на инициацию, то ему придется не легко. Нам бы его до Замка довезти…

Богиня была благосклонна к князю, и поколебавшись, Марций решился на ритуал. Эверс начал готовиться.

Неожиданно за моей спиной тихо звякнул ас-урум.

— К нам гости — предупредил я — видимо, кто-то из своих.

Но когда чуть в стороне открылся мерцающий портал, из него вышел Хейлим. Ну, да… почти свой. По мнению моего ас-урума. Старейшина клана инисов явно был чем-то расстроен и, коротко кивнув остальным, сразу обратился ко мне.

— Прости, князь, что без приглашения. Но мне нужна твоя помощь. Азик пропал…

Советник Дианель вышел из своих дворцовых покоев и направился в парк, где королева Лилея отдыхала от полуденной жары под сенью древних мэллорнов. В галерее он по привычке остановился перед огромным зеркалом и скользнул равнодушным взглядом по своему отражению в нем. Еще никогда придворный эльфийский этикет, установленный сотни лет назад — причем не без его же деятельного участия — так сильно не раздражал его своей косностью.

Поморщившись, эльф поправил вышитый ворот голубого камзола, в котором раньше он каждое утро являлся пред светлые очи повелительницы для ежедневного доклада. Но теперь, после нескольких месяцев вольной жизни, эта придворная одежда казалась ему неудобной, а главное — совершенно нелепой. Безупречно подогнанный по фигуре, сейчас этот камзол стеснял его движения, а вычурность покроя напоминала наряды людской аристократии, над которыми так ехидно потешается юный Йен. Неужели это странное создание в зеркале — эльф⁈ Представитель перворожденной расы, которая так кичится своей естественностью и близостью к природе?

Дианель провел длинными, пальцами по бровям и задержал их в уголках своих зеленых, как весенняя трава, глаз. Что-то неуловимо изменилось в нем за эти несколько месяцев вдали от Вечного Леса. Нет, он по-прежнему был красив, но его изящные руки слегка загрубели от поводьев и оружия, темные брови чуть подвыгорели на солнце, а морщинки в уголках глаз и рта стали гораздо заметнее из-за появившегося легкого загара. Но все это теперь не трогало Советника. Как и навязчивые упреки Лилеи в том, что его безупречное лицо потеряло аристократическую бледность и покрыто вульгарным человеческим загаром.

Повелительница даже снизошла до того, что прислала к нему своего придворного лекаря с каким-то чудодейственным кремом, который обладал сильным восстанавливающим и отбеливающим свойством. Дианель учтиво принял подарок Лилеи и попросил передать королеве свою огромную благодарность за ее заботу. Но едва шаги лекаря смолкли за дверью, как хрустальный флакон полетел в шкатулку с безделушками. Дианель больше не доверял Лилее, и для этого у него были основания. Слишком странным стало поведение эльфийки после его рассказов о событиях, происходящих в землях людей.

Но времени на воспоминания сейчас не было. Советник, отвернувшись от зеркала, быстрым шагом миновал галерею и вышел на открытую террасу дворца. Молодые воины, охранявшие в парке покой Повелительницы, проводили милорда взглядами, в которых одновременно читалось и восхищение, и легкая зависть. Об удивительном путешествии Дианеля, полном смертельных опасностей, у них уже начали слагать легенды — и он превратился в главного кумира эльфийской молодежи. Теперь все мечтали побывать в человеческих землях, поучаствовать в сражениях с темными и повторить подвиги своего героя, уничтожившего вероломного магистра Ордена Земли.

Советник тем временем вышел в парк, и замер, сделав вид, что любуется прекрасной Лилеей, задумчиво сидящей на бортике мраморного бассейна. Королева все в том же длинном белом платье, под все то же мерное журчание небольшого фонтана, все так же кормила крошками хлеба радужных эларий — священных эльфийских рыб. Ничего не менялось в ее многолетних привычках и распорядке дня. Жизнь эльфийского двора словно замерла под сенью Великого Леса. Если раньше Дианель даже находил в этом неспешном существовании эльфов какую-то особую прелесть, то теперь — после своего возвращения — он все больше чувствовал себя здесь мухой, застывшей в янтаре.