— Прошу тебя! Во имя прежней дружбы с моими сыновьями! Прикажи не унижать меня этим гнусным досмотром вещей. Дай уехать мне отсюда с гордо поднятой головой, а не побитой собакой. Брюс, разве я так много прошу?

И он дрогнул. Просто представил, как его мать умоляет кого-то об одолжении, и пожалел некогда гордую, красивую женщину, много лет прожившую в Замке отца чуть ли не на правах хозяйки. Брюс не видел от нее зла, и в своем имении Орнелла всегда принимала его радушно. В отличие от Мартина, чью стервозную мать она ненавидела и считала причиной своего расставания с князем Альбрехтом. А что до сыновей баронессы, то, скорее всего, материнская любовь просто не давала ей увидеть их в истинном свете. Для нее они так навсегда и остались добрыми, любимыми мальчиками.

— Да, конечно, госпожа Орнелла, вы можете ехать. Желаю вам удачи и спокойной дороги.

— Спасибо, Брюс за добрые слова.

Женщина осенила молодого офицера знаком Единого и напоследок снова обняла его.

— Я рада, что смогла повидаться с тобой. Пожалуй, ты единственный, с кем бы я хотела попрощаться, покидая этот ненавистный Эскел. Береги себя, мой мальчик! И держись подальше от семейства Тиссенов, все они приносят лишь несчастья таким, как мы.

Брюс вежливо помог баронессе сесть в карету и, закрыв дверцу, велел кучеру быстро уезжать. А потом еще долго смотрел им вслед с крепостной стены, наблюдая, как одинокая карета медленно спускается с горного перевала и сворачивает на развилке в сторону реки Великой…

— … Ну, что интересненького у нас в Замке происходит?

Я сажусь прямо на пол, рядом с источником в ритуальном зале подземелья Замка, чтобы слить все излишки своей магии. Это действо можно уже считать ежедневным ритуалом, которое позволяет мне понемногу увеличивать внутренний источник, не прикладывая особых усилий. Если даже нахожусь за пределами столицы, то магия все равно сливается каждый вечер, только уже в кристаллы. Полезная привычка стала для меня правилом.

Хранителя в зале пока нет, но я знаю, что он прекрасно слышит меня и скоро появится. А вот и он!

— Кости тебе, горемычному, перемывают! — хихикнул Хранитель, эффектно выплывая из стены.

— И что говорят?

— Дамы жалеют тебя и шипят на гордячку Иоганну, за то, что та не знает меры в кружевах и драгоценных украшениях.

— А господа?

— Те делают ставки: кто из вас двоих быстрее подомнет под себя другого.

— На кого больше ставят?

— На тебя, естественно!

— Вот! — назидательно поднимаю вверх указательный палец — Мужчины умнее женщин, и гораздо лучше разбираются в политике. Пока дамы поддаются эмоциям, купившись на мою безобидную внешность, мужчины уже хладнокровно проанализировали обстановку и трезво подсчитали шансы Иоганны на победу.

…На сегодняшнем балу мы с княжной, наконец, объявили о своей помолвке. Реакция у присутствующих в Ратуше была разная: знатные мадамы и мадемуазели резко скисли, окончательно потеряв шанс породниться с княжеской семьей, знатные господа оживленно зашушукались, оценивая выгоды, которые принесет им сотрудничество двух соседних княжеств. Оно и понятно — сегодня в зале Ратуши было много представителей «деловых кругов». Собственно поэтому мы с Регентским Советом Восточного Эскела и выбрали для важного объявления именно этот бал.

Иоганна после нашего судьбоносного разговора стала вести себя намного приличнее и даже изредка улыбалась моим шуткам. София глядела на нас с материнским умилением — и надо отдать должное, мы с княжной действительно неплохо смотрелись рядом. А вот Главный Жрец Илиус вовсе не выглядел довольным, хоть и пытался улыбаться. Из чего я сделал вывод, что у Понтифика на Иоганну были совсем другие планы, наш с ней брак туда не входил.

Я по мере сил изображал легкую влюбленность и галантно ухаживал за своей невестой. Что вовсе не мешало мне любезничать с дамами, на чьих мужей у меня были деловые виды. Танцевать я до сих пор так и не научился, поскольку времени на эту блажь у меня катастрофически не хватало, и теперь мы неспешно прогуливались с невестой по залу, принимая поздравления от подданных и гостей.

Пока Иоганна отвлеклась на кого-то из своих восточников, я воспользовался моментом и подошел к Бренне

— Тебя поздравить или посочувствовать? — подколола она меня, отсалютовав кубком.

— Пожалеть и утешить — усмехнулся я, целуя ей руку.

С Бренной мы все обсудили еще накануне ночью, и сейчас слегка эпатировали гостей своим поведением. Не знаю, чего все ожидали, но она лучезарно улыбалась, давая понять окружающим, что положение фаворитки князя не изменит даже наличие у него жены. И выглядела Бренна в своих ирутских нарядах ничуть не хуже расфуфыренной сверх меры Иоганны.

— Йен, твоя невеста не спускает с нас злого взгляда и направляется сюда. Кажется, тебя ждет скандал после бала.

— Плевать! Мои увлечения на стороне входят в наш брачный договор, так что пускай она начинает уже отрабатывать замок на Коралловом берегу и мило улыбается. Глупо было надеяться, что она не узнает о твоем существовании.

— Придешь сегодня за утешением?

— Непременно! Как ты могла в этом усомниться? Тем более, мы с дядюшками собираемся на пару дней уехать из столицы на охоту.

Я еще раз с чувством поцеловал холеную ручку Бренны и, подмигнув ей, двинулся дальше. Иоганна тем временем гордо проплыла мимо Бренны, полностью игнорируя ее, и снова присоединилась ко мне.

— Это и есть твоя дама сердца? — насмешливо спросила Иоганна. Но в ее наигранном тоне я отчетливо расслышал недовольство и даже нотки ревности. Интересно, с чего бы это? Может, оценила вкус моей любовницы или ее эффектную внешность? — Вот обязательно было подходить к ней и ставить меня в неловкое положение перед гостями?

— А по-твоему, я должен был пройти мимо и сделать вид, что не узнаю собственную любовницу? Что за глупость? Привыкай, что госпожа Бренна Эсмер — неотъемлемая часть нашего минейского общества, к тому же и самая красивая ее часть.

— И эти тут…! — поморщилась Иоганна, проигнорировав мои слова и переключившись на другой объект своей неприязни — А семейка предателей времени не теряет!

Это она про Долеманов, которые стояли в компании маршала Алистера, майора Дэкура и, судя по всему, родителей Этьена Мошара — тот ни на шаг не отходил от Катарины и не спускал с нее влюбленных глаз. Что ж, раз дело дошло уже до знакомства Долеманов с Мошарами, пора и мне внести свою лепту — рассказать семье героического офицера, какой у них вырос замечательный сын.

С баронессой Эмельдой мы уже виделись на приеме в Замке, и даже успели пересечься в казначействе, чтобы обсудить наши денежные дела. Теперь же баронесса с материнской гордостью слушала командира головорезов, лестно отзывающегося о ее сыне Ирвине, а тот смущался от похвалы начальства, как красная девица. Парадный мундир очень шел молодому барону, а компания прославленных офицеров добавляла ему веса в глазах минэйской аристократии.

Поэтому те, у кого были дочери на выданье, с большим интересом прислушивались к их разговору и приглядывались к потенциальному жениху. О семействе Долеманов пока мало что было известно, но они довольно успешно вливались в столичное общество при поддержке губернатора Северного военного округа и командира полка головорезов.

Вчера утром маршал побывал у меня с докладом, и я обрадовал его появлением у Тиссенов собственного княжеского архитектора. Пора было основательно увеличить добычу строительного камня в северных каменоломнях, который пойдет на возведение не только порта, но и военного форта. Народа в каменоломнях пока не хватало, но это дело мы быстро поправим! У меня вон, сколько бывших стражников в тюрьме томится, ожидая приговора суда. Да, и в трущобах всякого криминального элемента хватает, по которому давно виселица плачет. Тем более, что преступников, осужденных на каторжные работы, доставить на северные каменоломни большого труда не доставит.