Это Тивилдорма испугало – ведь тогда будет уничтожен и его драгоценный танзанит.

Он притих и затаился. Убийства прекратились, колдуны постепенно успокоились, разговоры о разрушении Цитадели Власти смолкли. К Тивилдорму Призраку не сразу, но все же привыкли, как привыкают к шумливому соседу. С прошествием веков он из грозного ужаса превратился в страшилку для молодых колдунов – в Промонцери Царука таких страшилок предостаточно.

Но все это время бывший глава Совета Двенадцати не оставлял планов мести. Не просто убийства большого количества колдунов, а мести глобальной. Такой мести, которая перевернет, сломает самую суть системы, изменив всю Серую Землю и покончив с засильем Лэнга.

И вот теперь, с появлением Креола и началом великой войны за океаном, он наконец получил возможность осуществить эти драгоценные планы.

– Да они точно сползаются!… – вскрикнула Ванесса, глядя на трупы.

– Конечно, сползаются! – раздраженно фыркнул Тивилдорм. – Сползаются и срастаются!

Ванесса сглотнула. Что за чертовщину этот колдун собирается сотворить?! Соединить вместе тридцать тысяч трупов… и что за пакость из этого получится?!

– Этот ритуал называется Живое Кладбище! – горделиво оскалился призрак. – Гигантский голем плоти! Триумф колдовской мысли! Через три дня мое детище сделает первый шаг – и мир содрогнется от восхищения!

– По-моему, не от восхищения, а от омерзения… – передернуло Ванессу.

– Одно другому не мешает, – пожал плечами Креол.

Яджун Испепелитель с любопытством огляделся вокруг. Так вот она какая – Промонцери Альбра! Недурно, недурно, хотя Промонцери Царука, конечно, заметно уступает…

Шаги великого пироманта гулко отдались в пустынном коридоре. Широкоплечие, совершенно одинаковые здоровяки-стражи низко поклонились, растворяя двери перед повелителем.

Впервые Яджун вошел сюда – в новый зал Совета. Хотя миражом он бывал тут уже неоднократно, так что ничего нового не увидел. Все та же комната в форме двенадцатигранника, двенадцать кресел с номерами на спинках.

Но потом он заметил разницу. Полупрозрачная карта западного Нумирадиса, висящая в воздухе. Она и раньше тут висела, но теперь…

Яджун протер глаза, убеждаясь, что те его не подводят. Флажки, обозначающие войска, очень изменились. Желтые, обозначающие ингарцев, практически исчезли. Зеленые в большом количестве собрались на границе Ларии и Рокуша. Красные – сгрудились вокруг Симбаларя.

И их стало меньше, гораздо меньше! Если верить карте, численность войск Серой Земли уменьшилась почти вдвое! Осталось немногим больше четырехсот тысяч!

– Я… что-то пропустил?… – недоверчиво произнес Яджун.

– Многое, – донеслось из кресла с цифрой «один». – Ты многое пропустил, брат. Хорошо, что ты появился – ты нам нужен. Роли неожиданно переменились – и теперь уже мы обороняющаяся сторона.

– Что произошло? – сразу перешел к делу Яджун, усаживаясь в кресло «три».

– То, чего мы не ждали, – устало опустил веки Бестельглосуд Хаос. – Час назад пришло донесение от Астрамария. Наши войска разбиты, рокушцы наступают. Йоганц, Руорк и Квиллион погибли.

– Как?… – выпучились глаза Яджуна.

– Железный Маршал… – чуть слышно прошептал Бестельглосуд, стискивая кулаки так, что расцарапал ногтями кожу. – Железный Маршал снова встал на нашем пути… С ним могучие колдуны из-за Кромки… и проклятый ренегат Тивилдорм…

Яджун нахмурился. Он уже слышал, что в Рокуше дело пошло не так гладко, как в Ларии, но полагал, что это просто временные затруднения, случайный камень под колесом кареты. Яджун Испепелитель не был в Дорилловом ущелье, не видел собственными глазами Железного Маршала Хобокена, поэтому не придавал ему такого значения, как старший брат.

В конце концов, он всего лишь неплохой тактик – не более. Если даже ему удалось каким-то образом отразить вторжение в Рокуш, это ничего не значит. Всего лишь временные затруднения. Армия по-прежнему насчитывает свыше четырехсот тысяч солдат, а у рокушцев едва-едва наберется полтораста тысяч. Плюс полудемоны, присланные из Лэнга, и даже Султан Земли – Яджун видел его громадную фигуру рядом со строящимся зиккуратом.

Здесь, в Промонцери Альбра, Серая Земля размажет по стене кого угодно.

– Будем созывать Совет Двенадцати? – по-деловому спросил Яджун.

– Двенадцати?… – скрипнул зубами Бестельглосуд. – Скажи лучше – Совет Восьми… Четыре кресла пустуют, подумать только… Такого уже давно не бывало…

– Кандидаты на освободившиеся места уже есть?

– Сейчас не до этого, – отмахнулся Бестельглосуд. – Потом, когда будет время…

– Турсее с Муроком повезло, – усмехнулся Яджун. – Прыгнут сразу через два кресла.

Бестельглосуд скривился. Младший брат слишком несерьезно относится к происходящему. Все еще не осознает до конца, что проблемы вышли за рамки мелких затруднений.

А ведь ситуация стала по-настоящему угрожающей…

– Владыка Бестельглосуд!… – в страхе вбежал колдун-медик. – Владыка Бестельглосуд, умоляю, ступайте к повелительнице Руахе, скорее!

– О, кстати, я же еще не поздоровался с матушкой! – обрадовался Яджун, поднимаясь на ноги. – Как она себя чувствует? Все еще нездорова? Ничего, уверен – скоро поправится!

Но всего через несколько минут его радость бесследно испарилась. Бестельглосуд и Яджун уже не застали Руаху Каргу в живых. Ослабевшая, измученная долгой болезнью, старейшая колдунья Серой Земли наконец скончалась.

Мурок Вивисектор, тихо сидящий в углу, лишь покачал головой. Даже величайший медик Серой Земли больше ничего не смог сделать. Колдуны живут дольше простых людей – но все же далеко не вечно.

– Жизненный ресурс пациентки закончился, – негромко произнес Мурок, прикрывая глаза. – Официально заявляю приход смерти. Примите мои соболезнования, владыка Бестельглосуд… повелитель Яджун…

Других колдунов-медиков в палате не оказалось. Поспешили удалиться до появления Яджуна Испепелителя – всем хорошо известна вспыльчивость великого пироманта.

И всем хорошо известно, за что он получил свое прозвище.

– Мама… мама… – залился слезами Яджун, сжимая в ладонях морщинистую руку, больше похожую на тонкую птичью лапку. – Почему… почему, мама?…

– Очень, очень не вовремя… – печально прислонился к стене Бестельглосуд. – Конечно, матушка и так прожила дольше всех мыслимых сроков, но она могла бы все же потерпеть еще годик-другой… Особенно теперь, когда на нас идут эти легионы Мрака…

– Мама… – плакал подобно ребенку Яджун. Самый младший из детей Искашмира и Руахи, он был особенно любим родителями.

Бестельглосуд подошел к покойницкому одру и обхватил брата за плечи. Яджун повернул к нему заплаканное лицо и громко всхлипнул, не в силах вымолвить ни слова.

Дверь тихо растворилась. В комнату, пахнущую смертью, вошел высокий бледный колдун. Холодные глаза-льдинки словно бы ощупали неподвижное тело на постели, и Астарон произнес, безуспешно пытаясь придать голосу сочувствие:

– Приношу свои соболезнования. Полагаю, теперь я могу занять причитающееся мне по праву место в Совете?…

Ему никто не ответил. Братья-колдуны даже не повернулись.

– Владыка Бестельглосуд, вы меня слышали? – повторил чуть настойчивее Астарон.

– А это не может немного подождать?! – резко обернулся Яджун. Кончики коротких пальцев запылали огоньками. – Тело нашей матери еще не остыло!!!

Губы Астарона Ледяного сжались в ниточку. Великий криомант потерял отца с матерью еще младенцем и вырос, не зная родительской заботы. За всю жизнь у него не было ни близких, ни друзей. Вряд ли он вообще когда-нибудь испытывал такие чувства, как любовь или хотя бы привязанность.

– Я… подожду, – неохотно, с явной угрозой в голосе согласился Астарон. – Немного.

Бестельглосуд Хаос вышел из покоев бледным, с опустошенным взглядом. Матушка умерла. На сто семьдесят первом году жизни Руаха Карга покинула этот мир. Она была старейшей колдуньей из ныне живущих, она носила серый плащ еще до первого контакта Серой Земли и Лэнга…