Парень разглядывает меня, да так пристально, что я машинально поправляю рубашку на груди. Как-то не по себе.

— А я нет, — бормочет, словно у него сильно колотится сердце. Бледный как салфетка.

— Ты хочешь со мной о чем-то поговорить? Ну. Выкладывай.

— Я... пробую. П-поговорить...

Ясно, витает в хмельном тумане.

— Лари, в чем дело?

Поднимаюсь с кресла, сажусь перед ним на корточки — аромат ландышей и рома бьет в нос, — заглядываю в салатовые глаза. У него там какая-то колоссальная борьба внутри. Начинаю волноваться. Что-то точно случилось.

— П-под-дожди... я... мне нужно... нужно найти нож и...

— Говори же! — трясу за плечи.

— Я...

Иларий рдеет. Сглатывает. Переводит взгляд со своих пальцев на меня. Выдыхает. Садится на колени. Обхватывает мою голову. И... да, я придурок, и не сразу понимаю, что происходит, застываю столбом.

Твою мать!

— Ты спятил?! — ору я, отпрыгивая от Илария на метр.

— Ты сказал, что я тебе дорог и... — теряется парень. — Я нечаянно, я забылся, я...

— Я дружбу имел в виду!

— Да, да, но ты не понимаешь...

— Че, прости?

— Ты неправильно понял!

— Нет!

— Рекс!

Он ползет ко мне.

— Нет!!!

Я ползу от него, ноги от шока не разгибаются (и хорошо, а то выпрыгнул бы в окно).

— Давай просто... пойдем со мной, мне нужно тебе кое-что показать, — настаивает он, доползая и хватая меня за предплечье с отчаянной силой. — Восприми как игру.

— Если ты хочешь поиграть, я подарю тебе кукольный домик, — давлюсь словами, отпихиваю парня пяткой. — И молчи! Лучше молчи! Мы забудем то, что сейчас произошло, и закончим этот... разговор! Ясно?!

— Рекс...

Я издаю нечленораздельный звук и подлетаю, скачу из комнаты бешеным зайцем. В голове сверкают фейерверки. Интуиция визжит: «Я говорила! Говорила! Неспроста он так смотрел на тебя, идиот!»

Иларий кричит вслед. Я не хочу слушать. От его оправданий внутри тягостно и горько, из меня будто кусок мяса вырвали и положили в руки со словами: «Решай сам, выкинуть или пришить обратно».

Я не хочу видеть парня. Не хочу думать о том, что произошло. Не хочу менять свое отношение к нему. Без него я совсем окочурюсь в этом доме!

— Сука! — рявкаю, разбиваю торшер по пути. — Гадство! За что?!

Иларий выбегает передо мной.

— Стой! — взвывает парень, преграждая путь.

Прыгает с ноги на ногу. Не пропускает.

— Оставь меня!

— Я кое-что тебе покажу.

— Ну уж нет! — ужасаюсь, разворачиваясь в другую сторону.

Иларий вцепляется в мои колени.

— Пожалуйста! — жалобно молит он. — Я открою секрет, который знает только Сара. Ты должен его знать. Тогда ты поймешь. Должен понять!

Я настораживаюсь.

— Секрет?

— Я покажу, — Иларий поднимает голову, таранит испытывающим взглядом.

Сжимаю зубы и жестом ладони прошу отлепиться от меня. Златовласый покорно встает. Махает, чтобы я шел следом.

— Если опять полезешь, клянусь, я... — заходим в его спальню.

— Нет. — Иларий закрывает дверь.

На замок!

Меня сегодня инфаркт хватит!

— Можно тебя попросить?

Он дает мне ножницы и запрокидывает шею.

Вскидываю бровь. Ждет, чтобы я его подстриг? Или что?

— Убей меня, — роняет Иларий.

— Зачем?

— Я умер в этой комнате и здесь перерожусь, как ты в гостиной. Убей, пожалуйста.

— Не буду.

Иларий опечаленно вздыхает, берет ножницы и вонзает себе в горло. С трахеи плещет кровь. Парень падает замертво. Через десять секунд труп исчезает. И я вижу клубящийся туман у окна, который приобретает очертания моего белобрысого... стоп... белобрысой?

Передо мной — белокурая девушка.

Кожа, словно кремовая блестящая пудра. Хрупкая, притягательная фигурка. Тонюсенькая талия. Округлая грудь дразнит розовыми сосками.

Мое дыхание застревает где-то в горле.

Девушка подходит и пальчиками касается моей щеки, томно заглядывает в глаза, терзая — до боли, до обморока! — знакомыми салатовыми радужками.

— Я тебе нравлюсь? — с придыханием спрашивает девушка, откидывая с плеч белокурые локоны.

Я едва соображаю. Тело под моей рукой мягкое, теплое и податливое. Девушка обнимает меня. А я инстинктивно обнимаю ее, ведь она дышит мне в губы и жмется, будто хочет растаять на моей груди. Манящие взмахи ее ресниц пробуждают звериную память, дремлющую в мужской крови и галдящую: взять, иметь, вбиваться!

Дикие, вздорные мысли — я безжалостно уничтожаю их в зачатке и отступаю.

— Какого.... черта? — чертыхаюсь и хватаюсь за голову.

— Это я, — нежно шелестит девушка. — Ну точнее... я настоящая. Моя настоящая личность. Я не Иларий. Точнее, Иларий. Но не совсем.

— А кто?!

— Ну... на самом деле меня зовут Илари-я.

— Ты прикалываешься?

Слова звучат истерично. Я отвожу взгляд, надеясь отвлечься от вида женских прелестей. Она и не собирается прикрываться. Стоит голая. Облизывает губы, глядит на меня с предвкушением, а я, о мой бог, ловлю себя на мысли, что хочу попробовать ее... на вкус.

— Послушай, — полушепотом говорит она, — это моя настоящая личность, мое настоящее тело. Я девушка. Иларий — лишь часть меня, другая моя личность.

— Я. Ни хрена. Не понимаю!

— Это очень сложно, — бормочет она, вновь поглаживая мои плечи. — При жизни я была собой. Иларией. Но... у меня была небольшая проблема. Слышал, когда-нибудь про синдром Билли Миллигана? У меня было пять личностей. Пять! Иларий — одна из них. Самая сильная. Всю жизнь он буквально разрывал меня на куски! И... когда я умерла, то стала биполярным призраком. Три другие личности исчезли. Но Иларий остался. У нас одна душа на двоих. Мы договорились, что в доме будет жить он, а я буду наблюдателем. Но потом... появился ты.

Не сдерживаю ругательства. Других слов нет.

— Я тебе нравлюсь? — шепчет она. — Ну... внешне? Прости, что полезла к тебе в теле Илария. Я случайно, правда... я сумела подавить его, чтобы поговорить с тобой, а потом забылась. Забыла, что я не в своем теле.

Он... нет — она! Илари-я скользит по моему торсу кончиками пальцев, языком касается ямки на шее, обнимает, зарывается ногтями в корни волос.

Я вздрагиваю. Изо всех сил заталкиваю вожделение куда поглубже, чтобы на инстинктах не сорваться — и случайно не затолкать куда поглубже — в нее — другую часть своего тела.

— В смысле как друг? — Проклятье, что я несу? — Или как девушка? Или... как кто?!

Отвернись, твою мать, Рекс! Отвернись!

Пф. Ага-ага, мечтай.

Сдаюсь и краем глаза рассматриваю ее/его (убейте меня!) обнаженную грудь (как прекратить, как?). Ха, да никак!

Она замечает жалкие попытки сопротивления и сама кладет мою ладонь на свою округлость. Горло раздирает хрип, который я мучительно сдерживаю.

Корчась, огибаю искусительницу и поднимаю рубашку Илария, что осталась на полу, когда он исчез. Накидываю на плечи девушки.

— Одень, — требую почти агрессивно. — Не могу нормально соображать.

— И не надо! — Зараза сбрасывает рубашку. — Я хочу, чтобы ты смотрел на меня. И... не только.

Одним движением (одним!) она умудряется стянуть мои штаны и ухватить там, где мне уже больно от желания разрядки.

— Первый раз за пять лет я захотела вновь вернуться к жизни. Когда узнала тебя... Иларий не позволял. Он боялся, что я снова его запру.

Я упираюсь в зелень ее миндальных глаз, рассматриваю персиковые веснушки, провожу по пояснице, ягодицам — и внезапно впадаю в ступор. Мысль о том, что я трогаю (нет, не девушку) Илария, своего товарища, окатывает меня кипятком, ошпаривает. Я вроде и возбужден, но у меня, простите за подробности, начинает падать, когда я вспоминаю, что внутри этой девушки есть еще и парень! Мой друг!

Иларий! Какая на хрен Илария?!

— Так, стой, — шаг назад и стараюсь смотреть в потолок (насколько это возможно, да). — Я не могу. И вообще... что за бред? Ты меня разыгрываешь?