– Ты про погрызенные носы или про попытку насильственных действий над кадетом? – продолжает откровенно драконить альфу. – Забей, это риторический вопрос. Отдай их мне на денек, – озвучивает странное предложение Адиссил.

Я растерянно моргаю. Это что еще за финт?

– Простите, можно мне три наряда! – я поворачиваю голову на волчару, который игрался моим бельем, пока я была в душе. Он был белее мела, зрачки расширены, а сам избегал смотреть на беловолосого. – Вне очереди!

– А давай, – хмыкнул майор, отвечая вовсе не кадету. – Может, тогда отпадет желание досаждать нам ночами.

Несчастный оборотень, поняв, что у него не вышло, приваливается к стеночке, едва не теряя сознание. А мы все напрягаемся, не понимая, что происходит.

Реакция крайне странная, но говорящая. Я даже по-новому как-то на Адиссила посмотрела. Внешне он очень красив и пугающих черт не имеет. Я еще не разобралась, в какой он должности и за что вообще отвечает в полку, но тот факт, что он притащил визор – очень беспокоит.

– После утренней поверки, они твои, – офицер поднимается из-за стола во весь свой рост, отключает визор и протягивает его волчаре. – Все свободны.

Я продолжаю стоять, пока все выходят. Заводила пихает меня локтем, когда проходит мимо и это неожиданно больно. С ноги засаживаю засранцу под коленку, он едва не валится на пол, но находит точку опоры в лице другого волчары и награждает меня злым взглядом.

Да уж, в академии таких отношений у меня не было. Харпер меня на руках был готов носить. Скотина рыжая.

Лисы вообще стараются лисиц не трогать. По той простой причине, что мы можем всю жизнь испортить за вот такой вот взгляд. Там должно быть только восхищение и обожание. Ну в крайнем случае, веселый интерес. А если от обратного, то нам надо заставить пересмотреть свое мнение несчастного лиса, на которого начнется охота.

Ладно, ты этих правил не знаешь, примитивник. Живи. Да и вкусы у меня на волков не распространяются, увы.

Только я намереваюсь последовать за остальными, как слышу:

– А тебя, Шияро, я попрошу остаться, – звучит насмешливый голос беловолосого.

– Ну попроси, – срывается с моего языка, прежде, чем я успеваю подумать.

Оборачиваюсь и растерянно смотрю на офицеров. Альфа стремительно бледнеет, а Адиссил растягивает губы в уже привычной насмешке.

– Выйди, Адэ, – его голос звучит очень низко и он пробирает до костей.

Мне резко становится не по себе. Что за игры?

Альфа поворачивает голову и смотрит на волчару несколько долгих секунд, словно пытаясь что-то сказать. Но беловолосый даже интереса не проявляет.

Когда оборотень проходит мимо меня, отведя хмурый взгляд, я внутренне скукоживаюсь. Просто потому, что это кабинет альфы! В смысле, альфа не уступит никому свою территорию, потому что инстинкт не позволит!

– Ну что ж, лисичка, – хмыкает оборотень, усаживаясь в кресло ротного, – рад, что ты все же осталась цела и невредима.

Радости на его лице я не вижу но вот ирония чувствуется на кончиках пальцев.

– Зачем ты меня сюда затащил? – спрашиваю я сходу. – И не говори, что я сама захотела!

– Но ты захотела, – веселится волчара, скрестив пальцы. – Я лишь предложил вариант, который обеспечит тебе прекрасное будущее.

– Слушай, да проще на том знамени было повеситься, чем здесь каждодневно выживать! Ты взрослый волк, а ведешь себя, как девчонка, которая в куклы не наигралась! – откровенно распаляюсь я, понимая, что другого шанса высказаться мне не представится. – Сделай с этим что-нибудь. Как угодно, но верни меня в аналитику.

Адиссил вздергивает бровь, продолжая улыбаться.

– Тебе не место в аналитике, лисичка.

– А давай я сама решать буду, где моё место?! – психую я, скрестив руки на груди. – Кто ты вообще такой, что определяешь мою судьбу, а?

Сердце стучит в все быстрее, разгоняя гнев по венам, хочется чем-нибудь зашвырнуть в беловолосого, да только под рукой ничего нет.

– Я не решал за тебя, – он поднимается и обходит стол, направляясь ко мне, – я ведь дал тебе выбор, рассказал, что ты можешь все изменить, – встает вплотную ко мне, заставив чуть отодвинуться и прижаться спиной к двери. – А ты загорелась идеей. Просто не помнишь, потому что пьяная была, да?

Эта чертова улыбка на его лице мне кажется страшнее лисьего оскала перед броском.

Адиссил склоняется надо мной, отчего я окончательно теряю дар речи. Глаза прикованы к его. Серая радужка полна света и смешливых искорок. Беловолосый поднимает руку и стискивает моё лисье ухо, которое взялось невесть откуда.

– И все же, как ты это делаешь, а?

Молча краснею. От гнева, от стыда и от того, что этот… позволяет себе лапать мои уши!

Но к своему глубочайшему стыду признаюсь, что мне невероятно приятно. Его пальцы медленно скользят по краю, вызывая щекотку или чуть сминают, сгибают… и мне дико хочется приластиться, подставив и второе ухо.

– Уйди, волчара, – хрипло выдыхаю я, наконец. – У лис за это бьют. Больно.

– Неужели побьешь? – улыбается он, продолжая поглаживать несчастный орган, заставляющий меня млеть. – Офицера?

Медленно моргаю, пытаясь осознать смысл сказанной фразы, но в голове уже каша. О чем мы вообще говорили?

Неожиданный стук в спину вырывает из тумана. Я вздрагиваю и буквально отпрыгиваю в сторону, сбрасывая с себя эти странные ощущения. Встряхиваю головой и снова смотрю на улыбающегося волка.

– Офицер, Крайм – звучит из-за двери тревожный голос.

Я хмурюсь, от звуков знакомой фамилии, но не могу вспомнить, где имела несчастье слышать о ней.

– Вас ищет подполковник Эстар.

Меня аж мурашками пронимает. Эстар очень известная фамилия в нашем городе. Говорят, во время нашествия, клан Эстар подчистую вырезали халацевты. Осталось всего две особи, которые примкнули в ряды сотрудников. Один из них – Ронин Эстар – он отдал жизнь во время битвы. Второй – Колз Эстар – успешно продвигается вверх по карьерной лестнице и слухи ходят, что он был беспощадным, когда принимал участие в превентивных ударах по ячейкам врага.

Адиссил открывает дверь, смотрит на дежурного и за грудки втягивает его внутрь. Закрыв дверь, он придавливает его рукой и нависает сверху, хмуро вглядываясь в глаза, как только что проделывал со мной.

Дежурный стремительно белеет под натиском волчары, пока я также стремительно краснею, не понимая, что происходит, и что с этим делать.

Поведение офицера откровенно шокирует и пугает. Что за произвол в уставной структуре, где кушать ходят строем?

Несчастный оборотень закатывает глаза и почти успешно стекает по стеночке в несознанку, но офицер, как выяснилась, Крайм, не позволяет. Он заботливо придерживает его за плечо, переводит взгляд на меня и хмыкает:

– Не сработало.

– Что не сработало? – хрипло спрашиваю я, совершенно не понимая, что он творит.

Оборотень снова тянет губы в усмешке, отодвигает дежурного, открывает дверь и выталкивает его наружу.

– Передай подполковнику, что буду через двадцать минут, – и закрывает дверь перед носом дезориентированного волка. – Итак, лисичка. На чем мы там остановились?

Его взгляд разочарованно скользит по моей макушке, отмечая, что я избавилась от ушек.

– Мы остановились на том, что ты должен исправить то, что натворил, – хмурюсь я.

– Ах, это, – он весело достает из кармана магфон, нажимает несколько кнопок и разворачивает в воздухе изображение.

На нем, я с все еще с красным после бани лицом, на котором видна вселенская печаль, и все с тем же невменяемым взглядом.

– Повтори сказанное, лисичка, – отчего-то очень мягко просит волчара.

– Да чего повторять? – отворачиваюсь я. – Завтра я увижу свое имя в списках и снова буду делать вид, что только этого ждала всю свою жизнь. А на деле, мне каждый день придется смотреть в лица оборотням, от которых меня воротит. Ты не представляешь, что меня ждет после сегодняшнего.