– Шияро! – рявкает знакомый голос, сопровождаемый падением булыжников и шорохом мелкой бетонной крошки.

Я продираю глаза, но в пыли все равно ничего не вижу, кроме подсвеченных клубов пыли.

– Бегом, лисичка! – волчара мне прямо в ухо шипит, проверяя мои вполне себе целые конечности. – Не ранена? Нет? Тогда пошли, чего расселась!

Дергает меня и прижимает к себе на секунду, за которую у меня сердце спотыкается и снова несется куда-то. Но ни слова сказать не могу, пытаясь кашель подавить.

Ноги только переставляю, спотыкаясь о камни.

– Девчонка! – орут сзади. – Убрать обоих!

Брысь что-то рявкает в их сторону, хватает меня на руки и бежит. Глаза продрать у меня получается, только когда он снова ныряет в какое-то помещение, полностью пропахшее сыростью. Прижимает к стене и осторожно опускает на ноги.

– Здесь тесно, – говорю хриплым от кашля голосом.

– Ну, простите за неудобства, кадет, – ехидно отвечает мне, хватает за подбородок и поворачивает из стороны в сторону.

Света нет, но я знаю, что он прекрасно меня видит. Флуоресцирующие белым светом глаза выглядят жутковато, учитывая, что офицер Крайм и сам не в настроении. Перехватил запястья, внимательно осмотрел и их.

– Трогали?

Вопрос на мгновение ставит в тупик, но поняв, что он имеет ввиду, я качаю головой.

– Только связали.

– Сама веревки сняла?

Киваю.

– Умничка. Значит, могла бы и без нас справится.

Сомнительно, учитывая, что отвлекающим фактором стал именно штурм здания. А если бы его не было, я себе даже представить боюсь, что могло бы случиться в итоге.

И тут вспоминаю, что мне Ад сказал, когда мы только из автобуса вышли. И так тошно опять стало.

Неосознанно шмыгаю носом, а затем чувствую прикосновение к щеке.

– Ну чего ты, лисичка? Все же хорошо.

– Я… Я подумала… Ты сказал, никто из отделения не будет по мне плакать, – это почему-то было для меня обиднее всего. Я ведь действительно никому не нужна.

Волчара несколько секунд молчит, утирает слезу с моей щеки и тихо отвечает:

– Все правильно, Лис. Твоему отделению, вообще-то, некогда было плакать, они носом землю рыли, чтобы тебя найти.

Поднимаю взгляд на него, хоть и вижу только белый свет на дне волчьих глаз, и… молчу.

– И даже Дайр?

Волчара усмехается, склоняется к моему, не пойми откуда, взявшемуся лисьему уху и проникновенно шепчет:

– Он был самым замотивированным в твоем отделении.

Боюсь представить, чем он его замотивировал. Дайр, никогда не питал ко мне теплых чувств и вряд ли внезапно ими проникся только потому, что я пропала.

Непроизвольно улыбаюсь и перевожу взгляд в сторону. Чувствую странное смущение, чем вообще никогда не страдала.

– Побудь здесь, лисичка. Мне нужно отлучится на несколько минут. Я вернусь, почти сразу. Никуда не уходи, поняла? – разговаривает со мной, как с несмышлёной и делает глубокий вдох, прихватывая слегка ухо губами. – Иначе накажу.

– На жердочку, – хочу придать издевательских ноток голосу, но выходит как-то совсем не так.

– Нет, – отвечает серьезно. – Отшлепаю.

Отталкивается от стены за моей спиной и покидает укромное темное помещение, в котором мы едва поместились вдвоем.

Снаружи буквально через секунду раздается взрыв, а затем крики. Я из всех сил стараюсь держать себя в руках, но выходит плохо. Сердце колотится, как ненормальное, а мозг настойчиво ищет повод выйти наружу и проверить все ли в порядке с волчарой.

Ну не с его любовью к приключениям ему под лазерными лучами разгуливать.

Делаю вдох.

Дыши, Лис. Дыши.

Можно еще до ста досчитать, но лучше сразу камешком прикинуться, да.

На дне пруда. Ничего не тревожит, все тлен. И только круги на воде над головой могут привлечь внимание…

Да где же его носит-то…

Я камешек. Булыжник. Чертова скала.

Осторожно двигаюсь по стеночке вперед, открываю дверь и выглядываю в другое помещение. Оно поменьше, но освещено. На улице продолжают раздаваться то крики, то выстрелы, то свист лазеров.

– Команди-и-и-ир!!! – понять чей голос я не могу, но от этого истошного вопля, у меня на загривке волосы дыбом встали.

Следом раздался рык, а затем страшный громкий хруст.

И тишина.

Я постояла так еще секунд тридцать и все же решила выйти. Стало страшно, что с волчарой могло что-то случиться по моей вине.

Осторожно выдвигаюсь, подхожу к оконному проему, чтобы убедиться, что снаружи действительно никого нет.

Выглядываю и замираю в ступоре…

Потому что на улице только разорванные тела. Вернее, части тел.

И кровь. Повсюду кровь.

– Какого?..

– Я же сказал не выходить, лисичка, – раздается над ухом, а в нос бьет металлический запах крови.

Я бы не почувствовала его с большого расстояния, но источник слишком близко. Единственный запах, который я не могу игнорировать, потому что он въелся в мой мозг. И я не знаю, почему так произошло. Но любые попытки научится его блокировать ни к чему не приводили. Я научилась жить с этим, к тому же на расстоянии, я его так не ощущаю.

– Это ты сделал? – спрашиваю зачем-то.

Я знаю ответ. Мне нужно только обернуться, чтобы получить подтверждение своей догадке, но я стою, как вкопанная. По спине мурашки, а сердце сжимается.

Я действительно боюсь сейчас.

– Тебя это пугает? – спрашивает тихо, но тут же отвечает сам себе: – Да, я чувствую твой страх, лисичка.

До дрожи!

А еще…

Словно изнутри пробивается лицо мальчишки, точно так же перепачканное кровью. Боль мгновенно сковывает мозг, пронзает раскаленной стрелой, разрывает его на куски.

“Ты обуза!”

Я хватаюсь пальцами за волосы и рычу, чувствуя, как сильные руки обхватывают мои плечи.

– Нет!

А лицо мальчишки становится четким. Я чувствую едкий запах крови и прелой листвы. Сердце заходится в ужасе оттого, что уши наполняют чужие крики и стоны боли.

“Я же сказал, оставайся в убежище!” – продолжает давить на меня мальчишка, пронизывая своим взглядом.

Волчара разворачивает меня лицом к себе, а мой мозг накладывает одно лицо на другое. Он так повзрослел и возмужал, но все еще такой красивый…

Делаю глубокий вдох, позволяя себе распознать запах, и чувствую, как по всему телу прокатывается волна не то дрожи, не то ужаса. Я жмурюсь и тут же распахиваю глаза.

– Кто ты такой? – успеваю задать вопрос внимательно изучающему меня волчаре.

И единственное, что слышу в ответ, перед тем как упасть в обморок:

– Ты вспомнила?

Бегу. Лапы неприятно проваливаются во лажую землю, в нос бьет единственный запах, который заполнил все мое существо. Я не могу ему противостоять. Я не могу остановится. Есть только он и жгучее любопытство, которое свербит за грудиной.

Косой дождь давно промочил шкуру. Я вымокла до шерстинки, но мне не холодно. Жарко, душно, мышцы горчт огнем, а воздуха в легких не хватает.

Свист.

Резко торможу, упираясь лапами в мокрую рыхлую землю и ныряю под поваленное дерево, которое способно скрыть несколько крупных особей.

– Еще трое! Главное, убрать мальчишку!

Встряиваю головой. Голос жутко неприятный и резкий.

Снова свист. На этот раз сопровождаемый хлопком и бряцаньем.

Я осторожно передвигаюсь, чтобы меня не заметили. Снова принюхиваюсь и чувствую, как меня опять накрывает волной обжигающего любопытства. Нет, это даже хуже. Какое-то наваждение. Я должна узнать, кто так пахнет. Иначе, не будет мне покоя.

Аккуратно выглядываю, замечая как четверо крупных оборотней идут вперед, внимательно разглядывая каждый куст и пень. Принюхиваются, что меня напрягает.

Они меня вычислят. Нужно бежать отсюда. За мной не погонятся, не меня ищут.

Я максимально пригибаюсь к земле и нетерпеливо ерзаю, готовясь к сильному прыжку и быстрому забегу.

Раз, два… Срываюсь с места и во весь опор мчусь мимо волков. Туда, куда ведет меня изводящий запах.