Запыхавшись, Дрю остановился, протер глаза, поморгал, пытаясь собраться с мыслями. Что с ним происходит? Он не похож на самого себя. Разве он был когда-нибудь предателем и трусом, который думает только о собственной безопасности? Из темноты до него долетел крик Уитли.

«Почему ты остановился? – спросил Дрю его внутренний, низкий, рычащий голос. – Беги, дурак».

Но Дрю вспоминал о том, как колдовал над его ранами ученик следопыта. О том, как делился с ним едой и питьем старый следопыт. Да, он был их пленником, но они же заботились о нем. Они позволили ему вновь почувствовать себя человеком.

Нет, не станет он убегать. Он не такой. Он не животное, и неважно, сколько времени он прожил в Дайрвуде бок о бок с дикими зверями. Дрю повернулся и побежал назад.

От удара о землю Уитли едва не потерял сознание. Он совершенно не чувствовал своих ног, зато чувствовал боль в спине – да еще какую! Перед глазами у него плыли яркие пятна, а в ушах пронзительно звенело. Ученик следопыта с трудом осмотрелся.

Ченсер стоял рядом, дрожа от страха, и нервно рыл копытами землю, с губ коня свисали клочья пены. Метрах в десяти позади коня на земле лежал Хоган, а Арго и Дрю исчезли. Старый следопыт перевернулся на живот, пытаясь ухватить рукой обломившееся древко торчащей из его плеча стрелы.

Сквозь стиснутые от боли зубы он что-то кричал своему ученику, но Уитли не мог разобрать, что именно. Затем Хоган начал подниматься на ноги.

В ту же секунду из темноты выступила фигура – босая, черная от грязи. Это был мужчина, низенький и коренастый, с небольшим охотничьим луком в руке. Торс мужчины прикрывала звериная шкура, рваная и обтрепанная по краям. С плеча свисал небольшой колчан со стрелами, а свободной рукой незнакомец указывал на следопытов.

Затем мужчина вытащил из колчана новую стрелу – с коротким древком, зловеще заостренным кремневым наконечником и оперением из черных глухариных перьев. Лесовик – а это был именно он – медленно и зловеще обернул к Уитли свое лицо, черное от грязи и краски. На груди Лесовика сухо потрескивало ожерелье, сделанное из черепов мелких животных. Лесовик, оскалившись, ухмыльнулся, обнажив свои острые, обточенные ритуальным напильником зубы. При виде приближающегося Лесовика из глаз Уитли хлынули слезы. Позади Лесовика, хватаясь за ствол дерева и пошатываясь, поднялся на ноги Хоган. Увидев грозившую его ученику опасность, он вытащил из-за голенища сапога нож и качнулся вперед, направив лезвие перед собой и пытаясь что-то крикнуть. Земля шаталась под ногами старого следопыта, окружающий мир размывался и плыл у него перед глазами. Может быть, та стрела была отравлена? От Лесовика можно ожидать чего угодно.

Ухмыляясь, Лесовик с луком повернулся к старому следопыту и натянул тетиву своего лука, целясь в живот Хогану.

– Нет! – крикнул Уитли, разрывая повисшую над лесом тишину.

Все дальнейшее произошло настолько стремительно, что впоследствии Уитли с трудом мог восстановить ход событий. Лесовик только что стоял, собираясь выпустить свою стрелу в Хогана, а в следующую секунду уже летел назад, сбитый с ног вылетевшим из подлеска Дрю. Недавний пленник набросился на Лесовика словно дикий зверь и вцепился прямо в грудь своему противнику. Лук вылетел из руки Лесовика, треснул и развалился пополам.

Лесовик и Дрю покатились по земле, стремясь подмять друг друга. Лесовик, рыча, сумел поймать Дрю в захват, заломил за спину его руки и пригвоздил к земле. Хотя Дрю был немного выше Лесовика, он уступал ему в силе и весе. Юноша крутился по земле, пытаясь вырваться, но Лесовик не выпускал его.

Затем Лесовик издал победный клич, похожий на безумный птичий крик, и в ответ из глубины леса раздались такие же крики других Лесовиков. Эти крики, которыми наполнился лес, пока что звучали издали, но быстро приближались.

Уитли видел, как Лесовик обнажил свои острые зубы, и глаза ученика широко раскрылись от ужаса. Ни для кого давно не было тайной, что Лесовики охотно поедают любую свою жертву, кем бы она ни была. Дикарь обрушился на Дрю и укусил его за шею.

Оценивая то, что случилось вслед за этим, следует признать, что это было ошибкой со стороны Лесовика. Дрю пронзительно вскрикнул, а затем его спина неожиданно и резко изогнулась. Этого оказалось достаточно, чтобы подбросить Лесовика в воздух, после чего он грузно свалился на землю.

Дрю молниеносно вскочил на ноги. Плечи его сгорбились, а руки стремительно вытянулись в длину. Под копной спутанных волос Уитли смог рассмотреть лишь злобно сверкнувшие желтые глаза на скрытом в тени лице Дрю и его согнувшиеся, выросшие, щелкающие друг о друга ногти.

– Никто не смеет кусать меня, – прорычал Дрю, показывая Лесовику свои собственные заостренные зубы. Затем он стрелой бросился на Лесовика и вцепился ему в грудь. Уитли успел заметить мелькнувшие в воздухе пальцы Дрю, заканчивавшиеся теперь мощными загнутыми когтями, которые принялись разрывать в клочья тело Лесовика.

Все чувства Дрю обострились. Его кровь стремительно бежала по жилам, наполняя тело могучей силой. Каждый нерв был напряжен, а чувствовал себя Дрю лучше, чем когда-либо. Он ощущал проснувшегося в себе хищного зверя. Это было упоительное ощущение, но Дрю знал, что если он целиком поддастся ему, то уже никогда не возвратится в свое первоначальное состояние. Дрю еще не умел достаточно хорошо контролировать свои поступки в измененном состоянии. Это значит, что он может стать опасным для своих товарищей в не меньшей степени, чем вот этот Лесовик, в ужасе пятившийся сейчас назад. И Дрю собрал всю волю в кулак, чтобы остаться самим собой, приближаясь к врагу.

Сжав кулак, он изо всех сил ударил Лесовика в подбородок. Раздался сухой треск сломанной челюсти, и Лесовик снопом свалился на землю. Дрю наклонился над ним, ожидая, что Лесовик попытается подняться, но тот лежал неподвижно, без признаков жизни, с располосованной когтями грудью.

Но следом шли другие Лесовики. Их крики, напоминавшие собачий лай, кошачий визг и совиное уханье, приближались.

Дрю потряс головой, чтобы поскорее прийти в себя. Кипевшая внутри его ярость начала утихать, и он наклонился, чтобы помочь Уитли подняться на ноги.

– Как ты? – спросил Дрю молодого ученика, которого продолжало раскачивать из стороны в сторону.

– Не очень, – ответил тот, – но я жив.

– Хорошо, тогда забирайся как можно быстрее на Ченсера, а я погляжу, что там с мастером Хоганом, – прошептал Дрю.

– Бегите, – чуть слышным голосом произнес старый следопыт. Кровь отлила от его лица, губы посинели. Чем бы ни была смазана отравленная стрела, ее яд делал свое черное дело. Дышал Хоган редко, слабо, с трудом выталкивая из себя слова. – Не задерживайтесь. Идите на Даймлинг-роуд. Ченсер сделает все остальное. Сам. Идите.

Дрю кивнул, а затем, не обращая внимания на пытавшегося протестовать Хогана, взвалил старого следопыта себе на плечо, подволок к Ченсеру и усадил на спину коня, перед Уитли. Ученик крепко ухватился одной рукой за пояс мастера, другой за гриву Ченсера. Дрю взял коня за поводья и пошел пешком по тропинке, поспешая как только можно и ведя за собой Ченсера с его седоками.

На Даймлинг-роуд они вышли довольно скоро, от покинутого злополучного лагеря до дороги оказалось не более двух километров. Таким образом, их неуклюжее путешествие оказалось, по счастью, коротким. Раздававшиеся за спиной крики Лесовиков подстегивали Дрю и Ченсера, не давая замедлить шаг. Оказавшись на дороге, они смогли прибавить хода, и теперь Дрю уже не тянул Ченсера за собой, а бежал рядом с ним.

К радости путешественников, Лесовики решили оставить погоню и отстали. Дрю подумал, что эти дикари просто-напросто избегают немногочисленных открытых дорог, пересекающих в нескольких местах Дайрвуд. А может быть, Даймлинг-роуд находилась, по мнению Лесовиков, слишком близко от цивилизованных поселений, трудно сказать. Во всяком случае, Лесовики явно не были расположены продолжать преследование, и слава богу. После марш-броска по лесным дебрям, который продолжался не менее часа, Ченсер устал и потому вскоре перешел с галопа на рысь, а затем и вовсе на неторопливый шаг.