– Проследите, чтобы он был надежно связан, и погрузите ко мне в обоз. Мы отъезжаем сегодня вечером, как договаривались, да? – Он повернулся к герцогу Бергану, ожидая подтверждения.

Берган низко поклонился и прищелкнул каблуками в знак согласия.

– Как пожелаете, ваше высочество, – отчеканил герцог. – Я немедленно начну приготовления.

– А сейчас, – сказал принц, поворачиваясь к двери, – пройдемте вместе со мной в ваш замечательный дом на дереве. Мне нужно еще разок взглянуть на ваши учетные книги, после чего я оставлю вас в покое, обещаю. Надеюсь, мы увидим вас в Хайклиффе на свадьбе?

С этими словами Лукас вышел в коридор.

– Да, ваше высочество, – ответил герцог Берган, следуя за ним.

Ванкаскан криво усмехнулся, сощурил глаза, словно предвкушая нечто приятное.

– Отдыхай, пока есть такая возможность, парень, – процедил он. – У нас с тобой впереди долгий путь. Пойдем, Гектор.

Ванкаскан повернулся и исчез за дверью, за ним последовал и его юный телохранитель.

Последним, кто остался в камере, был капитан Харкер. Он безнадежно повел плечами, и этот жест сказал Дрю больше любых слов. Затем Харкер покинул камеру и закрыл за собой дверь.

Звонко щелкнул повернувшийся в замке ключ.

Каждый раз, когда колеса повозки натыкались на торчащий из земли корень или проваливались в колдобину, истерзанное тело Дрю пронзала боль. Повозка скрипела и раскачивалась, безвольно раскачивалась и голова Дрю, во рту он чувствовал привкус крови. Дрю посмотрел на опутывавшие его серебристые веревки – руки его были связаны за спиной, ноги согнуты в коленях и тоже связаны. Еще одна веревка стягивала ножные и ручные путы друг с другом за его спиной – Дрю чувствовал себя беззащитным, словно поросенок, которого должны зажарить на костре.

С тех пор как они покинули Брекенхольм, Крысиный король уже трижды «работал» с ним. После ухода принца Дрю бесцеремонно связали, вытащили из Гарнизонного дерева и бросили головой вперед в поджидающую повозку. Берган, Харкер и его люди должны были сопровождать принца до выезда из города, поэтому Дрю пару раз успел мельком увидеть старого Берлорда – тот ехал пристыженный, с низко опущенной головой.

Как только обоз выехал за пределы города, в повозку к Дрю забрался Ванкаскан. Он раздел юношу донага, разложил свои инструменты для пыток и принялся за работу.

Оставаясь обнаженным, Дрю мог осмотреть раны, которыми наградил его Крысиный король.

Юноша прикусил окровавленную губу. Скорчившись на дне повозки, он подумал о том, с каким удовольствием всадил бы лезвие Вольфсхеда в живот Ванкаскану, но тут же вспомнил, что меча у него больше нет. Пусть Вольфсхед был не самым радостным напоминанием об отце, но это была единственная вещь, которой владел Дрю. Теперь, наверное, с его мечом будет упражняться в Брекенхольме один из людей Харкера.

Если что и могло скрасить его невеселые мысли, так это то, что он правильно понял приказ герцога «оставаться» немым. Крысиный король недооценил умения Дрю терпеть любую боль. Этому его научила жизнь в Дайрвуде. «Терпи, терпи», – повторял он. Что бы ни сотворил с ним Ванкаскан, он выживет и сумеет залечить свои раны. Он должен выжить. Какой бы ни была заключенная в его жилах магическая сила – белой, черной, – она помогала ему восстанавливаться от любых ран, и Дрю был благодарен ей за это.

Ему доставляла облегчение мысль о том, что боль – явление временное. Правда, рубцы, оставленные Крысиным королем в его памяти, заживут не скоро.

Контроль над собой Дрю утратил только раз, когда боль от пыток стала совсем невыносимой. Его тело начало меняться. Вытянулись вперед челюсти, заострились зубы, стали желтыми глаза. После этого Ванкаскану не нужно было иных доказательств того, что Дрю – оборотень. Но только какой породы, вот что интересно. Ну, ничего, у него достаточно времени и самых разных приемов, чтобы выяснить и это.

Они ехали уже два дня и две ночи, хотя впадавший время от времени в забытье Дрю мог и ошибаться. Впереди обоза ехала роскошная карета, без сомнения, принадлежавшая принцу Лукасу. За ней следовали три повозки, а с боков обоз сопровождал эскорт – три десятка гвардейцев принца. Даже если Дрю освободится от веревок и попытается бежать, его скрутят на месте. Так что мысль о побеге приходилось оставить. Теперь нужно сосредоточиться на том, чтобы выжить.

Единственной передышкой в бесконечном кошмаре, который устраивал ему Крысиный король, были периодические появления Гектора, который оказался не телохранителем Ванкаскана, а его помощником и аптекарем. Было очевидно, что Гектор строго выполняет распоряжения Ванкаскана и прикладывает мази, примочки и бальзамы вовсе не по доброте душевной своего хозяина.

Крысиный король использовал умение своего помощника залечивать раны для того, чтобы Дрю как можно скорее пришел в себя, и тогда с новой силой приняться за свою жертву. Хотя Дрю понимал все это и знал, что за примочками неизбежно последуют новые мучения, он был благодарен Гектору за его заботу и внимание.

Во время «допросов» Гектор не присутствовал, он уходил на это время за закрытую дверь походной пыточной камеры и устраивался на подножке, приделанной к задней стенке повозки. Когда Ванкаскан выбивался из сил и начинал громко сопеть, он звал своего помощника, и тот приносил снадобье, которое Крысиный король тут же выпивал. А когда окровавленный Дрю был близок к тому, чтобы потерять сознание, он снова звал Гектора и оставлял его колдовать над ранами пленника. Когда Дрю приходил в себя, кошмар начинался заново.

Дрю услышал, как открывается дверь его походной камеры, и попытался рассмотреть заплывшими глазами, кого принесло на этот раз. По счастью, это оказался Гектор. Юноша вошел внутрь и задвинул за собой запор двери. Снял с плеча сумку, в которой звякнули склянки с лекарствами, и опустился на пол повозки рядом с Дрю.

Затем он начал колдовать со своими пузырьками, разворачивать кулечки и смешивать их содержимое в фарфоровой чашке с помощью пестика. Он старался не смотреть на Дрю и его раны, просто сосредоточенно и сноровисто делал свое дело.

– Гектор, – тихо прошептал Дрю сквозь спекшиеся губы.

Глаза Гектора округлились, быстро переметнулись с лица пленника на запертую дверь.

– Ты умеешь говорить? – удивленно спросил Гектор, наклонившись к уху Дрю.

– Я не животное, – ответил Дрю и закашлялся.

Гектор живо откупорил новую склянку и влил в рот Дрю немного молочно-белой жидкости. Дрю задохнулся, когда обжигающая жидкость прокатилась по его пищеводу, согревая внутренности.

– Мой хозяин подозревает, что ты немой, потому что ты не произнес ни слова. Умоляю тебя, заговори с ним. Если ты ответишь на его вопросы, он прекратит свое расследование.

– Расследование? Ты называешь это расследованием? Кого ты хочешь обмануть, Гектор? Он будет продолжать, пока не замучает меня до полусмерти, а потом пришлет тебя, чтобы ты подлечил меня. И снова примется за свое. Он чудовище. Это он дикий зверь, а не я.

– Прошу, не надо говорить так, – нервно сказал Гектор, оглядываясь на дверь.

– Значит, пойдешь и скажешь ему, что я не немой? Так, да?

– Нет, нет и нет, – яростно затряс головой Гектор. – Я не такой. Мое дело – помогать тебе после того, как мой хозяин проведет очередной… допрос.

– Прекрати, – сказал Дрю. – Какой допрос? Это называется пытки. И ты помогаешь своему палачу.

Он пошевелил своими сломанными пальцами, которые начали срастаться.

– Ты хорошо справляешься со своей частью работы. Я очень благодарен тебе, – с сарказмом добавил Дрю.

– Прошу тебя, не надо, – сказал аптекарь и густо покраснел.

– Почему ты работаешь на него? Что заставило тебя пойти на такую службу?

Дрю повернул голову, ловя взгляд Гектора, но тот отвел глаза. Дрю понял, что задел парня за живое. Теперь нужно подумать, как лучше этим воспользоваться, чтобы получить кое-какие ответы на накопившиеся у него вопросы.