– Прибыли, – прошептал он.

– Слава Бренну, – откликнулся голос Гретхен из-под парусины. – Можно вылезать?

Дрю еще раз оглянулся. Вокруг не было никого, если не считать троих рыбаков, чинивших свои сети и совершенно не интересовавшихся тем, что происходит вокруг.

– Да, – ответил Дрю и откинул парусину.

Гретхен выскользнула из повозки. Капюшон плаща, который дал ей Гектор, прикрывал лицо Гретхен, под него же были спрятаны ее ярко-рыжие, связанные сейчас в тугой пучок локоны. Изящное платье Гретхен – точнее, те лохмотья, которые от него остались, – также было прикрыто ничем не приметным плащом.

Над головами наших беглецов со скрипом раскачивалась на несмазанных железных петлях большая вывеска. На ней была изображена высунутая из пенной волны рука – последнее, что осталось от бедолаги, уходящего в свою могилу на дне моря. Бегло окинув взглядом друг друга и убедившись, что все в порядке, все трое вошли в таверну.

Внутри обнаружилось целых два бара. Один, тот, что слева, был тихим, отведенным для отдыха немногочисленных гостей, забронировавших себе на ночь один из номеров на верхних этажах. Сквозь волнистые стеклянные дверные панели Дрю рассмотрел нескольких серьезного вида людей. Они сидели за столиками, потягивали из кружек эль и, очевидно, вели неспешные разговоры о грузах, рейсах, ценах, о погоде, может быть. В открытом для всех желающих правом баре было многолюднее и оживленнее. В боковых стенах бара имелись ниши-альковы, а всю дальнюю стену занимала длинная стойка, у которой толпились посетители с обветренными, как у всех моряков, лицами. Они громко разговаривали и с завидной скоростью и навыком опрокидывали в себя стаканчик за стаканчиком. В центре комнаты ярко пылал открытый камин с подвешенным над ним большим медным колпаком, который должен был захватывать дым и отводить его в трубу.

Дрю молча указал своим друзьям кивком головы направо. Гектор открыл дверь, и все трое вошли внутрь – внимания на них никто не обратил.

Мимо наших путешественников быстро просеменила средних лет женщина в белом фартуке и чепце, с поднятым над головой подносом, уставленным пенящимися кружками.

– Пропустите меня, ребятки, – сказала она, направляясь со своим грузом к столу, за которым сидела целая компания матросов. Составив на стол кружки, официантка повернула к стойке, и Дрю сделал шаг вперед, чтобы перехватить ее.

– Прошу прощения, – как можно вежливее сказал он. Официантка оглядела его с ног до головы и улыбнулась.

– Сдается мне, слегка молод ты для таких мест, – весело заметила она. – Ну, чем могу тебе помочь, сынок?

– У вас есть свободные номера? – спросил он. Чуть раньше все трое сошлись на том, что им удобнее и безопаснее всего будет снять комнату в гостинице – кто знает, сколько времени они будут искать подходящее судно.

– Для вас троих? – ответила официантка. – Конечно, найдутся, только придется раскошелиться. Девять бронзовых монет.

И она протянула раскрытую ладонь. Гектор порылся в висевшем у него на поясе кошельке и вытащил из него две серебряные монетки.

– Могу ли я рассчитывать на то, что этого хватит, и на то, чтобы мы могли поужинать, добрая женщина? – сказал он. Дрю закатил глаза. Вот уж выразился Гектор так выразился!

Официантка улыбнулась и весело подмигнула.

– Я поухаживаю за вами, ваша светлость, – шутливым тоном ответила она, явно не подозревая о том, что действительно разговаривает с самым что ни на есть настоящим Верлордом. – Присаживайтесь, и я вас обслужу.

Официантка исчезла за служебной дверью бара, а наши путешественники тем временем расселись за столом.

– Браво, Гектор, – шепнула Гретхен. – Вот что такое «не привлекать к себе внимания».

– На самом деле я думаю, что официантка просто пошутила над ним, – пробормотал Дрю и отвесил Гектору локтем тычок под ребра.

Гектор покраснел, сгорбился за столом, положил левую ладонь на правую и принялся большим пальцем чертить круги по середине левой ладони.

– Что случилось? – спросил Дрю. – Чем ты так озабочен? Наконец-то мы добрались, есть повод отпраздновать это событие.

– На самом деле я не озабочен, Дрю, – ответил его друг. – Это ожог. – Он показал маленькое, не больше желудя, черное пятно на своей ладони. – Не проходит с той нашей загробной встречи с шаманом.

– Не ковыряй! – озабоченным материнским тоном воскликнула Гретхен, разводя руки в стороны. Дрю невольно улыбнулся.

– В твоей волшебной сумке нет какой-нибудь подходящей мази? – спросил он.

– Может, и есть, – угрюмо пробурчал Гектор, – только до сих пор мне некогда было этим заниматься. Я вас лечил. Надеюсь, пройдет, не волнуйся.

В этом был весь Гектор – свое здоровье ему всегда казалось не так важно, как здоровье других.

В течение часа они с удовольствием занимались едой – огромным жареным морским окунем с картофельным пюре, к которому подали вместительную миску с тушеными овощами неизвестного происхождения. Наевшись, Гретхен попросила простить ее, поскольку она отправляется в свою комнату.

– Не рановато ложиться спать? – спросил Дрю, притворно изображая сожаление.

– Нет уж, я лучше пойду, Дрю, – ответила она, хлопая ресницами. – Боюсь, ты сейчас снова начнешь рассказывать о больших овцах, маленьких овцах и других шерстяных зверюшках, которых ты выращивал на своей ферме. От твоих историй я засну прямо за столом.

Гретхен мило улыбнулась, а Дрю решил разыграть роль расстроенного кавалера.

– Тебе действительно так невыносимо слушать рассказы о моей жизни?

Гектор сказал, наклонившись к Дрю:

– Не придирайся к Гретхен, дружище. Выслушав одну историю про потерявшуюся овцу, можешь считать, что выслушал и все остальные.

Все трое дружно рассмеялись. В последние дни в отношениях между Дрю и Лисицей явно наметились перемены к лучшему. Прежняя вражда была забыта – по крайней мере, внешне. Разумеется, Гретхен по-прежнему оставалась заложницей – не лучшее начало для крепкой дружбы, – но с приближением к Олл Холлоус Бей, когда замаячил конец ее плену, Лисица становилась все более спокойной и менее задиристой. Теперь Дрю даже нравилось находиться с ней в одной компании.

– Признайся, – с улыбкой сказал Дрю.

– В чем я должна признаться? – сразу насторожилась она.

Он наклонился к Гретхен и продолжил, понизив голос:

– В том, что тебе будет немного жаль, когда все это кончится – суматоха, волнение, скитания под открытым небом. Общество красивого Волка-грубияна и Кабана-хитрована. Признайся, что будешь обо мне скучать.

Дрю усмехнулся, а Гектор хмыкнул в кулак.

Гретхен наклонилась к Дрю и шепнула ему на ухо:

– Зато у меня будет меньше риска набраться от тебя блох, псинка!

Теперь Гектор захихикал уже в полный голос.

– Может, нам послать кого-нибудь с тобой наверх, чтобы ты вновь не вляпалась во что-нибудь? – спросил Дрю. – А нам не пришлось бы через пару часов лететь на всех парах, чтобы вызволить тебя из клешней какого-нибудь морского чудища?

Гретхен остановила на Дрю ледяной взгляд прищуренных глаз, чмокнула Гектора в щеку и пошла к выходу из комнаты. Дрю провожал ее взглядом, подмечая уголком глаза, что Гектор так и сияет от удовольствия. «Несносная девчонка», – подумал Дрю, покачивая головой. Но и ему было радостно думать, что их расставание с Гретхен окажется намного приятнее, чем знакомство.

Сейчас, когда отъезд за море становился близкой реальностью, Дрю все чаще задумывался о том месте, которое отвела ему судьба в своих грандиозных планах. Отчасти он чувствовал себя отступником, едва ли не предателем своего народа… Какая чушь, если разобраться! Даже если допустить, что по праву своего рождения Дрю имел основания претендовать на трон Западной земли, эта роль была ему не по плечу. Кем он был? Пришедшим ниоткуда сельским парнем – кто, скажите на милость, согласится увидеть в нем человека, достойного сменить на троне Леопольда? Отправившись за море, он вновь уйдет в глубокую тень и вновь станет бесконечно далек от разборок между Верлордами и их дворами.