Такое положение дел могло мобилизовать в пределах европейского общества гораздо большие людские ресурсы, чем это было возможно в пределах более жестких иерархических сообществ других цивилизованных стран. Демократическое волеизъявление в Греции классического периода продемонстрировало возможности даже небольшого сообщества свободных людей и граждан. Западная Европа не была так уж свободна, и не так уж она была полна творческих возможностей, но именно здесь мы можем обнаружить стимулирующее воздействие обстоятельств, которые вызвали к жизни самые разные силы огромного числа людей из общей массы всего населения. Этого никогда не могло бы произойти в обществе, где у власти стоял узкий круг лиц с одинаковым мировоззрением, пусть даже гораздо лучше образованных и опытных в государственных делах.

К 1000 г. большая часть Центральной и Северной Евразии была вовлечена в круг цивилизованной торговли. Осталась незатронутой только арктическая тундра, обиталище кочевых пастухов стад северного оленя, рыбаков и охотников. В течение последующих пяти столетий на севере Европы, особенно в России, зона сельскохозяйственных земель существенно увеличилась, продвинувшись в глубь лесов. Аналогичный процесс шел также, хотя и менее интенсивно, в покрытых лесом районах Дальнего Востока, в Маньчжурии, в долине Амура и в Японии. В этот период, как уже говорилось, находившиеся на поздней стадии развития степные варвары были тесно связаны с цивилизованным сообществам юга Евразии коммерческими и военными отношениями и играли критически важную роль в истории всей Азии и Восточной Европы.

На южном фланге евразийских цивилизаций протянулась широкая полоса территорий, лишь слегка затронутых, а в ряде случаев и абсолютно нетронутых влиянием цивилизаций вплоть до 1000 г. Это вся Южная Африка, Австралия и прилегающие острова. Небольшие островки примитивного образа жизни сохранялись в глухих дождевых лесах вдоль Меконга и в долинах рек, примыкающих к нему. Австралия и прилегающие острова оставались совершенно оторванными от мира, но в Африке и Юго-Восточной Азии военное и коммерческое проникновение цивилизации существенно преобразовало карту культур в 1000-1500 гг. Основным агентом этого проникновения был ислам в силу того, что в 1000-1500 гг. именно мусульмане контролировали всю торговлю по Индийскому океану и через пустыню Сахара.

В Юго-Восточной Азии цивилизованные государства существовали примерно с начала нашей эры. В 1000 г. три индуистских государства: морские империи Шривиджайя на Суматре и Маджапахит на Яве, а также речная империя кхмеров в низовьях Меконга — делили политическую сцену этого региона с окитаенным государством в Аннаме. Огромные пышные храмы, обильно украшенные прекрасными, чрезвычайно выразительными скульптурами, до сих пор остаются памятниками богатству, мастерству и почитанию богов среди народов этих трех государств. Однако в XIII в. варварские тайские племена разрушили империю кхмеров, и одновременно монахи-буддисты с острова Цейлон и мусульманские миссионеры из Индии начинают подрывать основы более древних религиозных систем. В целом деятельность буддистов была успешна во внутренних районах, и здесь они вовлекли тайские племена в свою версию индийской культуры (XIV в.), в то время как ислам выиграл борьбу на побережье и островах, даже на таких дальних, как Минданао на Филиппинах (XIV-XV вв.)[907].

Основные преобразования в Африке произошли в 1000-1500 гг. Сначала на западе Африки мусульманские государства пришли на смену языческому негритянскому царству Гана после разграбления его Альморавида-ми (1076 г.) — пуританской исламской сектой, превратившейся в сообщество завоевателей. Среди главных наследников Ганы было негритянское мусульманское государство Мали, которое достигло своего расцвета в начале XIV в. и распалось в 1488 г. под натиском другого исламского завоевателя, пришедшего на этот раз из Марокко. Экономической основой негритянского общества было сельское хозяйство в западно-африканской саванне, и торговые связи через пустыню Сахара с Североафриканским побережьем всегда были особенно важны. Организованные в рамках государства прииски давали столько золотого песка, что когда правитель Мали в 1324 г. совершил хадж в Мекку, его щедрость сбила цену золота в Аравии на целое десятилетие.

Следующее изменение на африканской сцене было связано с миграцией говорящих на языках банту пастушьих племен вдоль западно-африканского горного хребта в основной ареал дождевых лесов на западе и в центре Африки. Эти перемещения начались задолго до 1500 г. и, возможно, были усилены за счет миграции племен, убегавших от мусульманского давления с северо-запада. Этот процесс чем-то напоминал переходы кочевников и конных орд через евразийские степи, происходившие ранее (у банту, правда, не было лошадей), и вполне вероятно, имел сходный толчок, т.е. приобретение навыков культуры скотоводства от более цивилизованных соседей (возможно, в Нубии) сопровождалось развитием воинского этоса, необходимого при их новом кочевом образе жизни. Во всяком случае, банту легко достигли военного превосходства над коренными жителями Восточной и Центральной Африки и в своих походах вышли к реке Замбези к концу XV в. В это же время другие языческие негритянские народы достигли побережья Гвинеи и Дагомеи, где основали ряд небольших государств. Арабская торговля с внутренними районами континента от морских портов восточного побережья свернулась. Банту с их военным мастерством оказались гораздо менее удобными торговыми партнерами, чем прежние жители этой части Африки[908].

Был также и третий, главный, ориентир в африканской культурной истории — консолидация ислама на северо-востоке континента. Критическим событием в этом процессе были мусульманское завоевание и обращение в ислам христианского Нубийского царства, которые закончились к началу XV в. Мусульмане также выиграли борьбу за контроль над побережьем Красного моря, замкнув христиан в горных районах Эфиопии. Но сами усилия, которые потребовались, чтобы противостоять мусульманским посягательствам и избежать участи Нубии, привели к расцвету и наступлению золотого века Эфиопии в конце XIII — начале XVI вв. Именно в это время литература на амхарском языке и изящные искусства процветали, как никогда, в этом изолированном в культурном отношении обществе.

Таким образом, когда европейцы начали исследовать побережья Африки, большинство районов этого континента уже попало под влияние цивилизации. Западная Африка была окраинной территорией ислама; в период своего расцвета варварские племена банту заняли центральный горный хребет континента, а на северо-востоке исламские государства разделили освоенные районы с христианской Эфиопией. По-настоящему первобытные сообщества выжили только в глухих районах экваториальных лесов Конго и на далеком юге[909]. 

В обеих Америках наиболее важные изменения в развитии цивилизаций Мексики, Центральной Америки и Перу произошли в 1000-1500 гг., когда прежние культурные центры развились в городские агломерации. Следует отметить, что все социально-экономические модели цивилизаций коренных народов Америки всегда значительно отличались от моделей, знакомых нам по Старому Свету. Рыночные отношения были развиты слабо. В высоко интегрированной империи инков, например, обмен товарами подлежал политическому контролю. Чиновники собирали продукты питания и готовые ремесленные изделия у производителей, а затем распределяли эти товары как плату за несение военной или административной службы либо выполнение трудовой повинности. Незначительный обмен товарами между ремесленниками и крестьянами происходил. Но, по-видимому, в Новом Свете никогда не существовало отдельного класса, аналогичного профессиональным торговцам евразийских цивилизаций.