— Господин, вы просили обереги. Федосья не смогла прийти и попросила меня заменить ее. Сегодня я ваша помощница, — подбоченивается она одной рукой и выпячивает грудь.

— Похвальное рвение, госпожа директор, — улыбаюсь. — А с Досей-то всё хорошо?

— Обычная мигрень, — отмахивается Катя и протягивает пакет. — Ваша посылка.

Не очень хочется, но, переборов себя, высыпаю покупки на диван. Серебряные перстни и браслеты украшены рунами Боговника, Триглава, Коловрата и, даже, Роженицы. Ну последний лучше отдам маме. Она еще молодая, может, заделает нам с Леной братика или сестренку.

Пытаюсь уловить в горстке серебра какие-либо эманации силы. Н-да, не густо. Какие-то крохи жар-эфира просачиваются сквозь купол. Допускаю возможность использовать обереги, как дополнительный усилитель. Возможно, они смогут расширить трещину в Анреалиум, и я зачерпну фантазм покрупнее Рарогов. Но сейчас лень экспериментировать. Устал, да и красотка передо мной вызывающе изгибается, проводит язычком по верхней губе, будто бы случайно.

Спихиваю сверкающие поделки обратно в пакет и отодвигаю его с глаз долой. Поднимаю взгляд на довольные карие глаза брюнетки.

— Неужели на сегодня вы наработались, господин? Уже освободились? — поет она нежным сладким голосом.

— Я чувствую, — демонстративно вдыхаю ванильно-ореховые духи Кати с соблазняющими нотками белой фрезии и бергамота. — Ты приехала не только передать мне посылку.

Катя улыбается, реакция господина ее радует, не зря каждое мое слово пропитано эротичными приглашением и неприкрытым флиртом.

— Конечно, еще я приехала помочь вам отдохнуть, — проведя коготками по моей груди, она запрокидывает ногу через мои колени и оседлывает меня.

Шикарная попка ерзает по мне, располагаясь удобнее. Алые губы брюнетки осыпают мое лицо легкими поцелуями. Ее язычок щекочет мне ухо, когда Катя говорит:

— Разрешите устроить вам сюрприз.

— Попробуй.

Она стягивает с талии черный шелковый пояс и приближает материю к моим глазам:

— Опустите веки.

Я слушаюсь, и она наматывает повязку поверх.

— Не подглядывайте. Сейчас вернусь, — Катя соскальзывает с моих колен легко, как спорхнувшая птица. Цокот каблуков, скрип двери, шепотки в коридоре, от которых я внутренне весь напрягаюсь.

— Не робей, подруга. Сейчас или никогда.

Снова цокот, но уже в удвоенном количестве. Походка второй девушки кажется на слух очень знакомой. Цок-цок-цок…. Легкая, килограмм пятьдесят, высокая, судя по шелесту волос где-то на уровне ста семидесяти — ста восьмидесяти сантиметров.

Я молча жду дальнейших событий. А что еще остается? Разрешил же сюрприз, а слово не Рарог, вылетит — не потушишь. Хотя я далеко не фанат групповых развлечений, если честно. По этой части больше к Чугуну. Он у нас похабник и пошляк.

Катя принимается расстегивать и стягивать с меня рубашку. Слышу, как смачно сглатывает слюну вторая девушка. Катя смеется:

— Да, господин у нас Аполлончик. Совершенный телом и лицом.

И положив руки мне на плечи, начинает массировать. Вторая девушка, чуть помешкав, кладет пальчики мне на пресс, ощупывает кубики сначала стеснительно, а потом жадно. Дорвалась молодка до сладкого.

Скользнув вниз к брючному ремню, девушка мешкает. Подушечки ее пальцев словно подожгли — настолько горячие. Прямо ощущаю, как воздух пропитался стеснением и робостью. И всё же она решительно берется за пряжку.

— Федосья, ты точно уверена, что хочешь этого? — спокойно спрашиваю.

— Господин?! — испуганно пищит девушка. Судя по резкому цокоту двух каблуков, она подпрыгнула на месте.

— Кто же еще, — фыркаю. — Или Катя и тебе тоже глаза завязала?

— О нет. Я не настолько шаловливая, — смиренно произносит брюнетка, в ее голосе звучит улыбка. — Вас не удивить, господин.

— Несложно догадаться, — я сдираю повязку с лица. — На «Гидру» ведь ее пропустили, значит вариант, по сути, один единственный.

От моего взгляда Дося отшатывается, вся пунцовая и пристыженная. Кусая губы, прячет глаза. Сидящая рядышком Катя же с нескрываемым вожделением разглядывает полуголого меня.

— Может быть, — с придыханием произносит брюнетка, продолжая массировать мне плечи. — мы продол…

— Ты не ответила, — я обращаюсь к Досе. — Уверена, что оно вообще тебе надо?

— Господин... — столько мучения и стыда в голосе.

— Я никогда не женюсь на тебе, никогда не смогу уделять тебе столько времени, сколько ты хочешь и сколько достойна столь красивая девушка. Мы будем договариваться о встрече, а я спокойно не приду из-за важного дела. А их будет много — более важных, чем ты, дел. Очень много. Спроси Катю, она подтвердит.

Брюнетка лишь молча кивает, мигом потеряв веселый вид. Дося поднимает взгляд, поджимая губы. На щеках горит алый закат, настолько кожа красная. Помощница выпрямляется в полный рост и заявляет:

— Господин, а мне много-то и не надо. Чай, не гордая. Лишь бы чувствовать себя рабочей шестеренкой единого с вами механизма, а не обособушкой какой ненужной.

Серьезно смотрю в глаза девушки. Она, не робея, выдерживает мой взгляд. Лишь слегка теребит косу, переброшенную через плечо на белоснежную блузку.

Отвергнуть сейчас — значит, обидеть. А Дося мне очень полезна и дорога. Докатился. На флоте я всегда старался держать в ближнем кругу по минимуму женщин. Верная Серана не в счет, она уникум и несравненный боец. Блондинку с ее Крыльями Феи заменить просто невозможно.

— Можешь подвинуться ближе, — произношу, и девушка слушается. Она приседает рядом с противоположной стороны от Кати. Кожа на открытых предплечьях Доси покрывается мурашками. Я беру ее нежное личико в обе ладони.

— Нечего бояться, никто тебя не звал в пасть льва, — накрываю поцелуем её розовые губки, очень сладкие на вкус.

Думал, Дося растеряется, но нет. Она не стала скромничать, а тут же охватила меня обеими руками, ответила на поцелуй.

Девушка чуть приподнимается, готовая перебраться ко мне на колени, прижаться плотнее. Движением руки останавливаю ее страстный порыв:

— Не здесь. На сегодня хватит.

Дося благодарно кивает и касается пальцем своих губ. Она ведь еще девочка, место и время должно соответствовать перовому разу.

В-И-И-И-И!

Сирены взвывают в ночи, их дикий и настоятельный голос орет: «Тревога, тревога, тревога». Снаружи раздаются команды, грохот выстрелов, шипение огнемета.

Враг явился.

Я вскакиваю и, секунду подумав, достаю из пакета обереги. Надеваю серебряные браслеты на голые плечи и предплечья, вставляю пальцы в перстни с Печатью Велеса, Молвинцем, Серпом Ярилы и другими символами богов. Обе девушки в шоке смотрят на мое боевое ряжение.

— Господин? — Катя даже не знает, что спросить. Она просто поражена.

— Сидите здесь, запритесь, держите рядом рацию, выданную на КПП — коротко командую и, захватив свою рацию, выхожу в коридор. За спиной не сразу, но всё же раздается щелчок замка.

Подношу рацию к лицу.

— Гризли — Фениксу, докладывай обстановку, прием.

— Феникс, Рыкари подлетели на вертушке. Спустились, как домушники, на крышу. С парашютами. Трое, — тяжко ревет безопасник. — Еще одна группа через стену махнула. Их турелями разнесло. Но Рыкари — это проблема. Мы их всем отрядом бежим сдерживать, но нас надолго не хватит, даже с ловушками. Сейчас еще и Волконских позвали. Прием.

Что? Какого хрена этот медведь творит? Они же там полягут.

— Гризли, ответь Фениксу: отставить весь отряд, пустить только Волоконских. Самим держаться на расстоянии. Ловушки активировали? Прием.

Молчание. Только помехи жужжат как мухи.

— Иду на подмогу, прием, — бросаю уже на бегу. И жеваный болотопс знает, слышит ли меня хоть кто-нибудь.

Феникса слышали.

Две девушки сидят на диванчике, прижавшись друг к другу. Обе стройные, длинноногие, с прекрасно выраженными фигурами, обе в длинных юбках и стильных пиджаках, и обе до смерти напуганные. Сегодня ночью они хотели сразиться за сердце господина, но судьба распорядилась иначе, и теперь господин сражается за их жизни.