— Пойдешь в качестве ее адвоката? — спрашивает Лидия.

— Скорее, защитника, — вздыхаю. — Если Волк соврет, я прямо в студии вызову его на дуэль. Он это знает, поэтому сдержит фантазию.

— Ох, благородные детишки, как же с вами сложно, — ворчит Лидия. — То ли дело простолюдины, у них без затей жизнь. Ладно, организаторы обещали мне пять зрительских мест в передних рядах. Так что группа поддержки вам с Дарико обеспечена. Кого взять из ватаги?

— Алесю, Киру, Истислава, Истому, — быстро решаю.

Агаркина Харлама светить точно не стоит. Да и Медузу пока рано по ток-шоу водить. А Симона пускай остальную ватагу тренирует.

— Кстати, Лида, меня сегодня не будет на утренней тренировке. Позаботься о новой девочке Оксане. Ей ребята не очень обрадуются.

— Еще бы, на игре она их топтала, как асфальт, — бурчит тренер. — Но позабочусь. Каменная девка нам очень нужна.

На этом прощаюсь с Лидией и возвращаюсь в столовую сообщить Дарико нерадостную новость. Мама с сестрой развешивают ушки. Сама же Дарико бледнеет лицом, потом краснеет, снова бледнеет.

— Я пойду, — роняет. Понимает последствия отказа, умница. А может до сих пор боится Амирана.

— Не боись, сеструх, — машет ложечкой над опустошенной тарелкой Лена. — Братюль защитит тебя, как пить дать. Он ведь не только в койке хорош…. — Материнский взгляд заставляет ее поперхнуться и вспомнить нужный параграф из учебника светского обхождения: — …хорош дрыхнуть. Я это имела в виду. Братец еще ого-го. Жеребчик. Сильный.

Елизавета виновато смотрит на грузинку, де, простите за дочурку, недоглядела. Это всё пагубное влияние телевидения с интернетом. Стримы эти многочасовые.

Но нам с Дарико уже не до проблем детского воспитания.

— Правда, бояться нечего, — обволакиваю магнетическим волнами девушку. — А стыдиться стоит лишь Амирану. За свое поведение. Ты же безгрешна.

Грузинка кивает, успокоившись. А мне уже пора. Допиваю кофе и бегом в гараж. Там уже в «Весте» дожидается Дося. Сидит смиренно, ручки на коленках поверх юбки, портфель рядышком, лицо не лицо, а фарфоровая маска.

Ну и я молча усаживаюсь. Едем.

— Дося, внеси, пожалуйста, в мой график выступление на ток-шу в пятницу. Там никаких дел не запланировано?

— Господин, секунду, — Дося задумывается, пару раз моргает, видимо, налаживая коннект с безразмерным банком памяти и выдает: — Встреч нет, только выступление со скрипкой для сотрудников Корпорации. Вы обещали играть для нас, — потупив взор, поясняет девушка.

— Перенеси на… пораньше, в общем. Где там окно есть?

— В среду, господин.

— Пускай в среду.

Мы приезжаем на Биокомбинат, базу моей СБ, а также ферму по выращиванию «броненосцев». Дверцу мне открывает поджидающий на парковке Кикер-Ваня. А, значит, ему что-то надо. Швейцаром он просто так не заделался бы.

— У тебя минута, — говорю, оправляя ворот пиджака.

— Я насчет Ахмата, господин. Волнуюсь за бородоча, всё время с маленькой госпожой. Днем и ночью, без выходных. А он, между прочим, семейный человек. Две жены, одна дочь как раз возраста Жанны Жировны.

— Жировитовны, — поправляю. — Дося, можешь идти.

Все равно минутой не обойдемся. Думал, Кикер о какой-то ерунде спросит, как всегда. Оказалось, за товарища беспокоится. Похвально.

Помощница кивает и удаляется. Ваня смотрит вслед девушке и едва ли не облизывается на ее аппетитную фигурку в приталенном стильном плаще. Меня осеняет утренняя мысль.

Кто-то достойный и мужественный…. Кикер, конечно, боевой парень, но вот по поводу качеств добродетели и честности не сказать, что идеальный.

Ну вот сейчас и проверим.

— Насчет Ахмата — ничего поделать не могу. Госпоже Дрить нужен телохранитель и попечитель. Можешь заменять три дня в неделю товарища, если волнуешься за товарища. Оставляю на твой выбор. Только учти — это работа сродни няньки. Нужно следить за питанием, за одежкой и туалетом… да-да, горшком, вплоть до того, что плотность стула отслеживать. Дрить у нас трудяжка и страшная сладкоежка, нажрется конфет за рычагами, потом живот пучит. Потому и выбрал Ахмата, что он отец на опыте. Не каждый сможет.

Кикер морщится, с детьми возиться — конечно, не его мечта. Но парень не бросает друга в беде.

— У меня сестренка, господин, была еще младше Жанны Жиров… в общем, госпожи Жанны. Мы с ней сироты. Я нянчил, возился с ней, жопку подтирал. Короче, готов я три дня прислуживать госпоже.

— Где твоя сестра сейчас?

— Мертва, — хмурится Ваня. — Попала в бандитскую перестрелку на улице в Сызрани. Я тех бандитов потом выследил, перебил, но, сами знаете, мертвых не вернуть. Вот и рванул на байке в белокаменную. Забыть и не мучаться.

— Ясно, — вздыхаю. — Значит, послужишь Жанне. И, кстати, насчет Доси — если нравится, пригласи на свидание.

— А вы разрешаете? — хмуро смотрит.

Мужская конкуренция, куда от нее денешься.

— Она — незамужняя девушка, в отношениях не состоит. А дальше думай сам. Но если обидишь — прибью.

Смешно, наверное, смотрится со стороны. Подросток угрожает линчевателю бандитов. Но Кикер не смеется, он побледнел и мощно вздрогнул.

— Вас понял.

***

Тяжело дыша, Даичи Бесонов опускает бамбуковый синай. Треснутый деревянный клинок рассыпается на щепки. Толпа рукоплещет, судья перекрикивает свист и овации, побежденный противник склоняет голову, всё еще пошатываясь от мощной атаки. Все поражены увиденным. Величие и мощь в каждом ударе. Грация тигра, сила медведя. Ребенок двух наций, он вобрал в себя лучшее от двух народов.

— Токио и вся страна! Приветствуем нового чемпиона Империи! — взывает анонсер в бабочке.

Даичи выиграл турнир Японии по кендо. Отец и матери будут гордиться сыном-чемпионом.

По пути с арены парень ловит заигрывающие взгляды красивых японок и подмигивает в ответ. Девушек Даичи любил разных, как и отец. Уже внутри раздевалки он встречает своего лучшего друга, которого обрел в Стране Восходящего Ярилы. Незаконнорожденный сын князя-дайме Хенеси Нобунага.

Но незнатное происхождение Хенеси не имело никакого значения для Даичи и многих-многих других. Статный юноша, девятнадцати лет от роду, он испускал силу и мудрость одним своим взглядом. Не существовало на свете более честного и добродетельного человека. Не существовало более преданного товарища. Величие пронизывало каждый его жест, каждый кивок, каждую улыбку.

— Хен-сан! — радуется Даичи. — Ты видел, видел?

— Не то слово, Даичи-кун, — улыбается неотразимый юноша. — Последние десять минут я жил тем боем. Мое сердце раскалено до предела и едва не плавится от радости за тебя, чемпион Японии. Этот день стоит назвать твоим именем.

Щеки Даичи розовеют, словно у школьницы. Он счастлив. С японцем юный демоник общался уже больше месяца, но к непреодолимому обаянию Хенеси невозможно привыкнуть, его гениальность и физическая харизма до сих пор вызывают трепет.

Неожиданно лицо сына дайме чуть суровеет.

— Даичи, — вдруг без суффиксов обращается Хенеси, что непривычно в Японии. — Когда ты своим триумфом показал воинское совершенство и теперь можешь отдохнуть от тяжких тренировок, позволь раскрыться перед тобой.

— Раскрыться? — хлопает ртом Даичи. — О чем ты, друг?

— О наших истинных сущностях, княжич Бесонов, — Хенеси бросает грустный взгляд в сторону. — На самом деле, я намного большее, чем японский бастард. Я — должник твоего отца. Он спас мою душа из Хаоса, и теперь я обязан отплатить ему добром за добро.

— Я не понимаю… — растерянно бормочет Даичи. Нет, он верит каждому слову Хенеси — ему невозможно не верить — но не осознает их глубокий смысл. — Хен-сан…

— Мое настоящее имя не Хенеси, друг, а Фалгор, — говорит Бемижар Владыка слова, Префект Легиона Жаворонков. — Фалгор Феникс.

Дверь кабинета княгини Софии распахивается, и внутрь быстрыми, твёрдыми шагами входит высокая фигуристая японка, в обтягивающем льняном сарафане, с чёрными, как ночь, волосами и длинными ресницами. Хотя смольная самурайка искренне считала себя русской, как и ее дети. Всю жизнь она была предана Отчизне, а в последние двадцать лет еще и обретенному в Империи мужу.