Я встаю и отряхиваю хвою с мембранных штанов для сплава.

— Хватит сидеть. Мы больше не «змеи». Мы — «фениксы». Врагов мы сжигаем. Амиран сунулся к нам — значит, проиграет. Не смирится с этим — сам же и сдохнет. От огня наших крыльев, — я протягиваю руку, и руна в рукаве гидрокостюма вспыхивает ярким Рарогом. — Это я тебе обещаю.

Пламенный воробей раскрывает клюв, и маленький язычок огня выстреливает из него россыпью искр. Дарико во все глаза смотрит на «птичку», пока она не гаснет в собственном сиянии. Рука все еще протянута к девушке. Теперь пустая.

И Дарико крепко сжимает мои пальцы. Оперевшись на меня, она поднимается резво, как жеребенок.

— От огня наших крыльев, — повторяет она с улыбкой.

— Ой, — раздается звонкое со стороны кустов.

Мы с Дарико замираем, ее рука вложена в мою, вдобавок, стоим совсем близко друг к другу. Не по-дружески близко. Для меня эта близость ничего не значит. Вообще, лично я воспринимаю себя в данной ситуации кем-то вроде психотерапевта. Помог девушке выговориться, поднял боевой дух и настрой. А то, что рядышком посидели, пообнимались, ничего страшного. Врачей не касаются все эти условности вроде интимности. Дарико, конечно, совсем другого мнения. Но девушки в ее возрасте постоянно влюбляются. У грузинки, наверняка, это не впервые. И не в последний раз точно.

Пальчики Дарико испуганно дергаются, но я не отпускаю руку грузинки. Иначе, правда, будем выглядеть как пойманные любовники.

Оглянувшись, улыбаюсь Алесе с белкой в руках. Животинка не вырывается, а усердно грызет палец барышни, но она явно вняла совету Симоны и надела доспех. Иначе бы не стояла красная, как спелый помидор, с разинутым ртом.

Только теперь отпускаю ладонь Дарико — горячую, как недавний Рарог. Алеся делает шаг назад к кустам, но поздно скрываться.

— Я не помешала? — лепечет она.

— Чему? — удивляюсь. — Наоборот, мы здесь засиделись. Лесь, можешь сообщить Симоне, что пора выдвигаться?

— Без проблем, — кивает барышня, а потом, для утвердительности, еще раз.

— Спасибо. Добавь, что остановок больше не будет. К вечеру мы должны закончить сплав.

Через пятнадцать минут выдвигаемся. В это раз я усаживаюсь в байдарку к Дарико. Грузинке не помешает еще покупаться в моем ореоле магнетизма. Да и альфа пускай валит к своей бете. Пусть они там тискаются, играют в царапушки, строят планы по безбашенным оргиям. Но только без меня. Некоторые пары лучше не разделять.

Перекаты остаются позади. Целая стая байдарок скользит от леса, навстречу далекой пристани, бороздя тихую гладь воды своими лёгкими носами и оставляя позади быстро тающий ровный след.

Я сижу на корме и, управляя байдаркой, любуюсь тонким станом Дарико. Грузинка очень грациозная, каждое движение веслом словно па танца. Будто почувствовав мой взгляд, она оборачивается. Одна прядь волос падает ей на глаза. Подаюсь вперед и убираю локон.

— Спасибо, — краснеет девушка.

Милота.

— Лесь, ну куда мы так гоним? — голос Харлама настигает нас справа. — Всё равно уже не догоним. В кино что ли так сильно хочешь?

— В кино, в кино, — звонкий нагоняй. — И что значит, не догоним? Греби сильней, Харламчик, и первое место наше.

Соперники приближаются. На корме Алеся, на носу Агаркин. Барышня подозрительно нас оглядывает. Представляю, как в ее голове ревность шалит. Глупая юность. Фалгора Феникса на всех хватит, хех. Правда, не в том смысле, в каком вы хотите, цыпушки-молодки. Хотя, кому-то и в этом плане повезет. Не будем загадывать.

— Поднажмем, Дарико? — окликаю грузинку.

Обернувшись, она приподнимает персиковые губки в боевом оскале.

— Поднажмем, — выдыхает едва не тигриный рык.

Загорелась девка!

Весла взбивают воду до белой пены, дикая природа проносится мимо, а вместе с ней и надутая Алеся с совсем не опечалившимся Агаркиным. А чего дуться? Не было же ничего. Ладно, свожу как-нибудь в «Зарницу» — мигом отойдет.

Скоро доплываем и до пристани. Там обустроенная площадка со столами, лавками и уличными раздевалками.

Неподалеку ждут и фургоны безопасников. Внутри сложена сухая одежда. Переодеваемся в раздевалках, и ребята рассаживаются по фургонам. Трансфер отвезет всех по домам и в общежитие. Конечно, у меня теперь двое проблемных игроков. Надо не забыть грохнуть шестерок папы Агаркова. А теперь еще одна проблема — безопасность Дарико. Как бы Амиран не решил ее убрать раньше отборочного этапа. Подстроит, гад, несчастный случай, а потом будет ронять на камеры крокодильи слезы. Привет Боре Кайману с батей.

Агаркин запрыгнул в фургон, направляющийся в лицейский кампус. Следом Дарико встает на подножку, когда я беру ее за руку и отвожу в сторону.

— Что такое? — дыхание грузинки учащается.

Отпускаю тонкую кисть.

— Вот твой трансфер, — указываю на мою «Весту» с Игнатом. — Ты переезжаешь ко мне домой. Вещи заберут безопасники. Мы убережем тебя от Амирана.

Щеки ее вспыхивают.

— Но…но так нельзя, — лепечет она, колыхнув косой. — Ты одинокий молодой человек, а я незамужняя барышня. Моя честь не позволяет переехать к тебе!

— Тогда переезжай к моей маме, — отмахиваюсь. — Елизавета Юрьевна тебе понравится, сто процентов. Или к сестренке. Насчет Елены Всеволодовны уже не уверен, она жуткий стебун и мастер словесных уколов, даже меня пронимает, но зато это прекрасный способ укрепить твою вербальную самозащиту. Так что всё в порядке. Садись, — легонько подталкиваю девушку.

Наружу уже вышел Игнат. Видимо, заметил, что мы тремся рядом. Поклонившись, водитель распахивает заднюю дверцу автомобиля. Грузинка, бросив на меня пристыженный взгляд, послушно падает внутрь салона.

Я возвращаюсь к ватаге. Надо объясниться, а то напридумывают невесть что.

— Симона, у Дарико определенные проблемы. Ради ее безопасности забираю ее жить к себе, — огорошиваю новостью. — Тебе для справки.

Блондинка округляет глаза и лишь раскрывает в удивлении припухлый ротик.

— Понятно, — выдавливает она в конце концов, через силу кивнув.

Только разворачиваюсь, как чуть не натыкаюсь на Алесю.

Смотрит мне в глаза, как побитая собачонка. Как будто я сам ее только что побил. Вот-вот разрыдается. Меня буквально чуть не раздавливает жалость, внутри словно натягиваются и рвутся струны, как на скрипке.

— Сеня, всё хорошо? — чуть не плачет она.

Вопрос понятен сразу. Хорошо не у меня или у Дарико. Хорошо у нас с Лесей. И вот что ответить? Чтобы одновременно подбодрить и не наговорить лживых обещаний. Кто его знает, как сложится.

— Лесь, здесь всё отлично, — прикладываю руку к груди. — Особенно когда мы с тобой играем вместе. Помнишь, что я обещал? Кубок — а затем необозримый простор наших желаний. Потерпишь?

Помешкав, барышня кивает. Значит, верно поняла мои слова. Хочешь чего-то большего, то нужно довериться и пройти испытание до конца. Алеся широко улыбается и хлопает себя по левой груди. Напоследок я удостаиваюсь взгляда зеленых очей прямо в глаза, затем она молча разворачивается и садится в фургон.

В «Весте» я замечаю Дарико:

— Сначала заедем на мой завод, он совсем рядом с остановкой сплава. — Специально ведь подбирал маршрут — чтобы потом сразу свистнуть на работу. — Меня высадят, и Игнат отвезет тебя домой.

— Одну? — грузинка пугается не на шутку и вцепляется ноготками в обивку сидения.

— Не волнуйся, я по телефону предупрежу маму. Тебе устроят теплый прием. С хлебом и солью, как полагается, — но грузинка всё равно встревожена. Вздыхаю огорченно. — Дарико, хватит переживать. Не думай, что к тебе незаслуженно подвалил Дед Мороз. Если что, ты никакая не нахлебница и это не благотворительность. Я переселяю тебя к себе именно для того, чтобы ты успокоилась и смогла нормально играть. Не делай мои усилия напрасными. Оплати на поле за работу моей СБ.

Я угодил в точку. Теперь Дарико улыбается не слабой натянутой улыбкой, а — счастливо и решительно: