Будильник я часто не слышу, так сильно зарабатываюсь. Вот и прошу помощницу растолкать во столько или во столько. Но сейчас глаза совсем не разлепляются. Устал, Фалгор, набегался. Перестройка организма дело уматывающее, а сдерживание его роста еще энергозатратнее в разы. Постоянно держу себя на контроле. А то раздамся в плечах на целую сажень, да не на прямую, как у Ахмата, а на целую маховую или даже косую.

Мягкие пальцы с запахом свежего мыла скользят уже по груди, ныряют между пуговицами пижамы, прижимаются к голой коже. А вот это она зря. Всему место и время, и «когда и где» решают точно не мои женщины. Если они хотят быть моими.

Я, не открывая глаз, ловлю шаловливую ручку за запястье и вынимаю наружу.

— Спасибо за побудку, Федосья, — спокойно говорю и отпускаю девушку.

Открываю глаза. Надо мной нависает розовощекая Дося. Уже одетая: черная рубашка, серая юбка и сетчатые колготки. В больших глазах стыд и покаяние.

— Простите…

— Я хочу принять душ и одеться, — поднимаюсь и расстёгиваю пижаму. Больше на девушку не смотрю.

— Да, конечно, — спешный стук каблучков и тихий хлопок двери.

Тут же забыв об инциденте, принимаюсь за утренние процедуры. Душ, умывание, чистка зубов, укладка волос, выбор комбинации из десятка поглаженных костюмов и рубашек. Дело пяти минут. Базовая повседневность: серый костюм английского кроя и типичная белая сорочка.

В столовой уже завтракают девочки и мама.

— Доброе утро, сынок, — улыбается Елизавета той ослепительной улыбкой, которую демонстрируют блондинки в ТВ-рекламе зубной пасты.

— Арсений, — кивает Дарико, слегка порозовев. Мы с грузинкой еще ни разу не завтракали вместе в моем доме. Всё она с девочками да с девочками. Вот и подволновалась.

Лена же почему-то не обращает на меня внимания. Сидит себе в розовой пижаме и пушистых тапках. Затем поворачивается к Елизавете.

— Братец опять не ночевал с Дарико, — жалуется белокурая сестренка маме. — Поругай его!

— Леночка! — пищит в ужасе грузинка.

Елизавета и бровью не ведет.

— Твой завтрак уже накрыт, Сеня. Дося позаботилась.

— А где она сама? — бросаю взгляд на еще дымящуюся яичницу с помидорами.

Только Досе, одной из всех слуг, разрешается завтракать за господским столом. Это не чтобы ее выделить как-то, а чисто по нужде. Заодно обсуждаем дела и вопросы.

— Сказала, что не голодна, — пожимает плечами Елизавета. — Будет дожидаться тебя в машине.

Мм, совсем размякла помощница. Выходит, мое поощрение пошло ей во вред. Может, зря я поддался навстречу Досе? Она юна и нежна, совсем еще девочка. Как бы ни отнекивалась, ей хочется первой любви, первого свидания под звездами, первой ласки, первого признания, первых сказок. Я не могу всего этого дать, и дело не столько в сословной дистанции: слишком занят, слишком много обетов. К тому же, мне предстоит одаривать всей этой романтикой еще не одну невесту. Многоженство в России в почете, а, значит, и меня не избежит участь заключать политические браки. А насчет Доси есть и другой выход. Не интимная близость, но почитание на грани обожествления. Тоже сохранит девочке эмоциональный комфорт и рабочий настрой. Итак, обожание — да. Но почитание всё же чересчур. Я не поклонник таких мер. Это больше к Бемижару Жаворонку, чтоб у него глаза вытекли. Под шумок войны он вообще умудрился развести целый Легион богословов в атеистическом Постимпериусе. А для обожания нужна отвлекающая мишень. Кто-то достойный и мужественный.

— Мама, а почему ты не ругаешь братца? — не отстает сестра. — Ведь он и Дарико…

— Лена, — строго говорит Елизавета. А, сейчас мама вступится. — Ты уже в том возрасте, чтобы знать: порядочные жених и невеста не спят вместе до свадьбы.

Э-э-м. Что еще за намеки? Будто других причин не нашлось! Или строптивую сестренку больше ничем не проймешь?

Стушевавшаяся Дарико вообще пытается не отсвечивать.

— О, точно, — Лена осознает свой косяк. — Я как-то не подумала…

— Вот именно, ты не подумала, — строго говорит Елизавета. — И повела себя некультурно, заметь. Я очень расстроена. Дарико Костас асули, — оборачивается она, — прошу прощения за свою некультурную дочь. Вообще-то, она ходит в порядочную школу, где должны обучать всем правилам доброго воспитания, благонравия, светского обхождения и учтивости. Но, похоже, Лене просто необходим репетитор по предметам светского поведения.

— Мама, нет!

— Как раз, вместо вечерних часов, которые она тратит на стримы и прохождения «Майнкрафта».

— Мамочка, мамусик! — краснеют глазки у Лены. Ох, знаю это выражение пухленькой мордашки. Сейчас заревет. — Мамушка! Только не стримы, мы там бабосы знаешь какие зашибаем! Донаты рекой льются! Ну позязя!

— Проси прощения у нашей гостьи, дочь, — холодно произносит Елизавета. — Если она будет благодушна несмотря на твой проступок, то так и быть, сиди в своем ноутбуке дальше.

— Я извиняюсь! Я очень извиняюсь, Дарикочка! — взвизгивает малыха, вскочив и выполнив реверанс. В пижаме и пушистых тапочках выглядит презабавно. В озерных глазах плещется настоящее раскаяние. — Прошу прощения за мою невоспитанность! Больше не позволю вас смущать, Дарико Костас асули.

Как заговорила. Наезд у мамы вышел чудесным. Настоящий тактик.

— Ничего страшного, — кивает грузинка. — Всё в порядке.

Лене разрешают усесться обратно и закончить завтрак. Я тоже принимаюсь за свою яичницу. Успеваю только опробовать, как вибрирует мобильник в кармане.

— Прошу прощения, — приходится отвлечься и принять звонок. — Да, Лидия Семеновна?

— Новости, Сеня, — расстроенно говорит тренер. — Кое-кого из нашей ватаги приглашают на ток-шоу «Вечер у Вероники Снеговой».

— Популярная передача, — смутно припоминаю. — Кого попало там не снимают. В гостях обычно супермодели, бизнес-акулы, топовые спортсмены и другие мировые знаменитости. А сейчас, значит, зовут Дарико?

Грузинка поднимает от тарелки встревоженный взгляд. Ну она же звезда, а учится в стремной ватаге. Конечно, журналисты заинтересовались подобным несоответствием.

— Тц, умный штурмовик, — Лидия что-то совсем недовольная. Шоумены что ли подпортили настроение. — А еще тебя, Сеня.

— Да? — даже удивляюсь. Хотя, если подумать, поводов для интереса шоуменов ко мне хватает — от рок-концерта до скорого награждения в Кремле. Правда, не для «Вечера у Вероники», слишком это лихо. — Мм, это все участники?

— Если бы. Будет Амиран Беридзе.

Шакалий сын? Теперь я догадываюсь, что в программе передачи.

— Значит, спросят про разлуку звезд?

— Да, почему грузинка играет не вместе со своим братом-дебоширом, — Лидия в общих чертах в курсе о семейных проблемах Дарико. Я решил ее ввести в курс дела, тренер всё-таки.

— Неприятная ситуация, — вздыхаю. — Роду Беридзе придется показать свое нижнее белье. А там далеко не милые семейники с утятами.

— Бандажный девайс с шипами? — предполагает Лидия.

— Типа того.

Дарико слушает напряженно.

Ведущая Вероника, хитрая лиса, зашла не со стороны рода, а направилась к тренерам. Мол, обсуждаем вовсе не дворянские дела, а лишь ротацию спортсменов между клубами Грона. А это, в свою очередь, обнажит всё, что не нужно.

— Вы можете отказаться, — замечает Лидия.

— Отказался ли Амиран?

— Нет, он точно идет, по словам организаторов. Что странно, если, как ты говоришь, может пострадать репутация Беридзе.

Я встаю и отхожу в коридор. Следующие слова не для ушей ранимой грузинки.

— Амиран скучает по Дарико, по унижениям сестры и готов рискнуть, — задумываюсь. — Он хочет растоптать ее на имперском канале. Волк знает, что Дарико ему слово поперек не скажет. Она промолчит, неважно, какие враки ей припишет брат. Она его боится похлеще смерти.

— Тогда пошлю этих шоуменов к чертовой матери, — заявляет тренер.

— Нам придется идти с Дарико на шоу.

— Что? Почему?

— Если мы проигнорируем приглашение, то сложно представить последствия. Могу только гадать. Амиран взбесится и наговорит про Дарико полный вздор. Или ведущая сама откроет что-нибудь шокирующее. Не зря же и меня позвали. Значит, шоумены прознали, что грузинка живет со мной. Столько лжи можно напридумывать. Хотя и без вымыслов это настоящий скандал. Барышня ночует у дворянина, за которым не замужем.