Идущая впереди Блейз отшатнулась и обернулась к нам с растерянным лицом. Что бы это ни было, оно ее настигло.

— Что бы ни случилось… — Я задыхалась, кололо в боку. Но я продолжала бежать. — Пытайтесь держаться ближе… друг к другу!

Хелена и Джоэл схватились за руки прямо на бегу. Мартин бежал впереди меня — между ними и Блейз, но меня тревожило, что он сильно ее правее. За минуту до того, как земля задрожала, он ушел на несколько шагов в сторону, чтобы взглянуть на диковинный куст с огненными цветами, который странно и чужеродно смотрелся посреди безликой пустоши.

— Мартин!

Земля в последний раз содрогнулась — сильным толчком, предсмертной агонией. Бездна взорвалась камнями и песком, летящими в глаза и забившими рот и ноздри.

Мы падали. Мы снова падали куда-то.

«Может, это новый виток Слияния? — Странно, что сейчас во мне говорил не страх, а надежда. — Может, мы возвращаемся в Альграссу?»

Хотела бы я, чтобы так и вышло. Но Вселенная редко прислушивается к моим желаниям.

Мир потемнел и погас. А придя в сознание, я подумала, что умерла. Умерла, и меня, недостойную гроба, закопали — бросили в яму, забросав землей. Вокруг — черное ничто, и все тот же песок, забившийся под одежду, ставший частью ее самой. Мои легкие горели — им не хватало кислорода. Паника забилась в груди. Я хотела кричать от ужаса, но не могла сказать даже слова.

Свет стал спасением… и освобождением тоже. Джоэл откопал меня, рывком поднял на ноги, пусть они и дрожали. Я устояла. Рядом стояли Блейз и Хелена, и в волосах их застыли золотые песчинки. Как и я, они только что выбрались из созданных Бездной могил. Я зябко поежилась.

— Мартина нигде нет, — упавшим голосом сообщила Хелена.

— Он остался там. Он жив, — твердо сказала я. Не знаю, так ли это… Но я должна была верить. Я не была готова к еще одной смерти. И повторила — то ли для них, то ли для себя: — Жив.

Блейз подобрала с земли нож. Он остался и у Джоэла. Хелене и мне повезло меньше: теперь мы были безоружны. Хуже всего то, что при мне больше не было рюкзака со снежником для Шани.

— Только не это… — прошептала я. К глазам подступили слезы. — Все напрасно. Все это было напрасно.

Хелена шагнула ко мне. Взяв за плечи, вкрадчиво сказала:

— Мартин найдет рюкзак и отнесет лекарство Шани. Слышишь?

Я неуверенно кивнула. Тряхнула головой. Мартина не затронула обвалившаяся под нами земля, каким-то образом перенесшая нас в другую часть Бездны. А значит, даже если рюкзак погребен где-то в песке, он должен был запомнить, где находится поляна. А в школе — Виктор, Клэй и Кит.

— Где мы, черт побери? — мрачно спросила Блейз.

Я смотрела на барханы и золотой шелк песка, протянувшийся до самого горизонта.

— Мы в пустыне.

— Если это Метаморфоза, она сильно изменилась со времен Эпохи Слияния, — мрачно заметила я. — Радует только одно — нас не разбросало по всей Бездне поодиночке, что вполне могло произойти. Плохо то, что Бездна забросила нас в одну из своих пустынь.

— Есть идеи, где именно мы находимся? — осведомился Джоэл.

— Шутишь? Конечно, нет. Пока не увижу какой-нибудь ориентир, не смогу сказать точнее. Да и не факт, что вообще узнаю — Алексия, как и ее отец, побывали точно не во всех уголках Бездны.

— Кто-нибудь вообще точно знает, насколько она огромна? — тихо спросила Хелена.

Я покачала головой.

— Точную карту составить было невозможно — в основном, из-за тех же Метаморфоз. А еще из-за того, что в Эпоху Слияния считалось дурным тоном говорить о Бездне и обо всем, что с ней связано. Ночью, в Альграссе, люди предпочитали не говорить о том, что произойдет с ними с наступлением рассвета. Даже когда наступала полночь, и они возвращались домой… К этому времени ты должен был залечить свои раны, смыть кровь и привести себя в порядок. Неважно, как тяжело пришлось тебе в Бездне, неважно, кого в этот день ты потерял и насколько близка к тебе была смерть… Оказавшись в Альграссе, все надевали маски. Притворялись, будто никакого Слияния и вовсе не существует.

— Но почему? — поразилась Хелена. — Это же… глупо!

— Не знаю. Может, потому, что высшему обществу невыносимо было признать, что есть вещи, над которыми они не властны. Бездна ассоциировалась у них с чем-то диким, варварским, с тем, что не поддается контролю.

— Ну… в целом они правы, — с нервным смешком заметила Блейз.

Я кивнула.

— Алексия… Она не понимала всех этих правил. Она была дерзкой. — Я прикусила язык до того, как сказала: «Не такая, как я». — Я всегда улыбалась, когда читала ее рассказы о том, как она злила знать своим неповиновением. А затем и вовсе вступила в схватку с жестокой элитой обоих миров, которые называли себя Венетри. И она победила.

— Ты выбрала себе героя, верно? — вдруг сказала Блейз.

— Что, прости?

— Объект для подражания. Человека, на которого ты равнялась всю свою жизнь. И в самые тяжелые моменты думала: а как бы поступила я?

Наступила тишина. Все взгляды сейчас были обращены на Блейз, не на меня.

— Да, — тихо сказала я. — Алексия Атрейс всегда была моим героем.

Джоэл вздохнул.

— Прошлое всегда останется прошлым, у нас еще будет достаточно времени, чтобы о нем поговорить. А что нам делать с настоящим? Еды нет, оружия — ровно половина.

— Ты задаешь странные вопросы, Джоэл Кертис, — хмыкнула Блейз. — Что делать, когда ты оказался в пустыне? Идти, пока не окажешься за ее пределами.

Хелена закатила глаза — вероятно, выразив их общее мнение о подколках бунтарки. Джоэл, похоже, разозлился. Не могу его винить: никому не нравится, когда его выставляют идиотом.

— Я о том, что мы будем делать…

— Я знаю, о чем ты, — резко обрубила Блейз. От усмешки не осталось и следа. — Но я предпочитаю действовать только тогда, когда назревает проблема. Хорошо, знаешь ли, экономит нервы. Ты голоден? Я — нет, и ты, думаю, тоже. Значит, заботы о еде можно отложить до лучших времен. Ты видишь рядом зверя? Нет, не видишь. Зато я вижу бесконечные пески, и знаю, что в пустыне без воды, которой у нас тоже практически нет, мы долго не продержимся. А значит, решение проблемы элементарно. Идти.

— Блейз, иногда ты меня поражаешь, — пробормотала я в редком для меня приступе откровенности.

— Привыкай. — Усмешка и непоколебимая уверенность вернулись. Блейз помчалась вперед. — Догоняйте, олухи!

Я покачала головой. Уже на ходу обернулась:

— Идете?

— А есть другой выбор? — с мученическим видом спросила Хелена. Уверена, она сейчас думала совсем не о Бездне — а о вынужденной компании Блейз.

Я рассмеялась, и вдруг показалось, что наше положение не так уж и безнадежно. В конце концов, мы всего несколько дней находились в чужом мире. Алексия Атрейс целых девять лет была вынуждена возвращаться туда каждый божий день. Спасать сестру, искать отца… выживать. Во мне — ее кровь, и, возможно, частичка души — мне очень хотелось в это верить. А значит… Я смогу.

Мы сможем.

Неудивительно, что через несколько часов пути мой пыл поугас. Желудок начинал терзать голод, безумно хотелось пить — бутылочку воды мы распили на четверых уже давно, хотя разрешали друг другу буквально по глоточку. Поначалу я сглатывала слюну, а потом и ее уже не осталось. Рот был сухим, как песок под нашими ногами, язык распух.

На радость Джоэлу, объявившему об этом во всеуслышание, мы с Хеленой стянули кофты. Затолкали их в единственный выживший после Метаморфозы рюкзак, а футболки завязали узлом под грудью, обнажив животы. Блейз — девица без комплексов, отправила туда же черную водолазку, оставшись в черном бюстгальтере и кожаных брюках. Хелена — то ли в шутку, то ли всерьез — запретила Джоэлу вообще смотреть в ее сторону.

— Мне кажется, или этот день бесконечный? — вдруг спросила Блейз.

Высказанная вслух, эта мысль так поразила меня, что я остановилась.

— Слушайте… А ведь и правда. Сколько часов мы уже идем? Пустошь, лес, пустыня… Уже давным-давно должно было стемнеть.