— По кому тоскуешь? — мягко спросил Шадриан. — Там, в твоем мире, тебя кто-то ждет?

Я вскинула голову, удивленная.

— Нет! То есть… не в этом смысле. Мама ждет. Боюсь даже подумать, через что ей пришлось пройти. А я жива, и даже не могу сказать ей об этом. Когда Алексия и ее отец расставались… она хотя бы знала, что он жив. А мама… У нас есть поверье, что материнское сердце все знает… Возможно, она и впрямь чувствует, что я жива. Но знаешь… так даже хуже. Ведь она будет искать меня, не подозревая, что искать нужно в другом мире. Она до последнего будет надеяться, что я вернусь. А что… что, если этого не случится? Если мы не сможем вернуться? Раньше я бы сказала, что тогда всех нас ждет неминуемая смерть. Сейчас… мне кажется, мы научимся жить и в Бездне. Но научится ли мама жить без меня?

У Шадриана не было для меня ответов — ни у кого не было. Поэтому он сделал то единственно верное, что мог сейчас сделать: обнял и прижал меня к себе. Я выплакивала боль, страх и злость бессилия. А он просто молчал и гладил меня по волосам.

С красными щеками и глазами, опухшими от слез, я наконец отстранилась. Смущенно отвернулась — вот она какая, его королева. Шадриан мягко взял меня за подбородок, развернул к себе.

— У каждого человека есть то, что делает его слабым, уязвимым. Но это именно то, что отличает нас от тварей Бездны. Это то, что делает нас людьми.

Я благодарно ему улыбнулась.

— Спасибо. За все.

Шадриан просто кивнул, помог мне подняться. Покидая комнату и направляясь к себе, я ощущала новое чувство, которое прежде здесь, в Бездне, испытывать не доводилось. Как будто крылья распускались за спиной. Наверное, это и зовется надеждой.

Еще больше настроение поднял разговор с Хеленой. Она сказала, что поговорила с Эйвен и Клэем, и заверила, что на их счет можно больше не волноваться.

День протекал как обычно — я погуляла с Тили в саду, выслушав новую порцию информации о семьях и обычаях клана. Тили была превосходной рассказчицей, о чем я тут же ей сообщила.

— Тебе бы, когда подрастешь, учить детей истории своего клана, истории Бездны. Они будут слушать тебя, раскрыв рты.

В ответ юная золотовласка наморщила носик.

— Ну вот еще. Я стану разведчицей. Или охотницей. Или и тем, и другим сразу.

Я рассмеялась. Мы вышли из сада в центральный зал форта, где происходил совет — рядовое событие для дагуэров. Обсуждалось, достаточно ли еды, не болеет ли скот, хватает ли ресурсов для изготовления мечей и брони, и многие другие насущные вопросы. На подобных собраниях я присутствовала лишь раз — в первую же неделю после свадебной церемонии. И, признаюсь, чувствовала себя не в своей тарелке: мое слово веса не имело, потому мне и не спешили его давать. В длинном белом платье и сверкающей в волосах диадемой восседая на троне рядом с Шадрианом, облаченном в белоснежную броню, я отчего-то чувствовала себя просто ряженой куклой. Фальшивкой рядом с истинным Королем Душ.

Сегодня, как и всегда, по правую руку от короля стояла Пифия. Решения принимал Шадриан, но, как голос предков и «сосуд мудрости» дагуэров, она могла давать ему советы. Я направлялась к трону, чтобы свернуть в коридор, ведущий к моим покоям. Шла и смотрела на лицо Короля Душ — волевое, спокойное. И в тот миг, когда наши взгляды пересеклись… что-то случилось.

Я не сразу осознала произошедшее — память фиксировала события как отдельные пазлы, и только потом, по прошествии времени, все сошлось в единую цельную картину.

Блейз.

Она спланировала вниз из-под самого потолка высотой в четыре этажа форта. Никто бы не пережил такого удара. Но она… Приземлилась на ноги, одной рукой опираясь о пол, а другую отведя назад. И в отведенной за спину руке она сжимала кинжал.

Время стало тягучим, как патока. Я помню, как открывала рот, чтобы закричать, когда Блейз стремительнее ветра подлетела к трону. Помню, как слезы обожгли глаза, когда ее клинок вошел в горло Шадриана, не защищенное броней. И только когда его тело соскользнуло с трона, зазвучал мой крик. Отчаянное «Нет», которое заставило Блейз обернуться.

Она изменилась. На лице, от самого уголка глаза, вниз вилась серебристая рунная вязь. И взгляд… взгляд стал другим. Лицо Блейз стало расплываться, но сквозь пелену слез я успела увидеть застывший на нем шок. Так выглядит человек, увидевший мертвых.

Блейз вдруг страшно закричала, схватилась за голову, зажимая уши. Королевская стража бросилась вперед, схватила ее, заламывая ей руки. Швырнула на землю, поставив на колени. Один из стражников коснулся ее горла острием меча. Блейз хрипло и тяжело дышала, вытаращенными глазами глядя на меня. Перевела взгляд на Виктора, Мартина и остальных ребят, выбежавших на крики. И побледнела так, что стали заметны вены.

А я вдруг поняла, что дагуэры… Они все смотрели на меня.

Сквозь всхлипы и горестные причитания людей я услышала дрожащий от ненависти голос Пифии:

— Что нам делать с убийцей… моя королева? — Трудно представить, каково ей было заставить себя произнести эти пропитанные ядом слова.

Меня трясло, боль разлилась по груди, мешая вздохнуть. Шок парализовал меня, слова застревали в горле. И что сказать, я не знала. Блейз — убийца. Шадриан — мертв.

Я — королева.

Дагуэры продолжали смотреть на меня в ожидании моего решения. Безумие. Форменное безумие.

— Бросьте ее в тюрьму. — Я не узнала свой собственный хриплый голос. — Я должна поговорить с ней.

— Зачем говорить с убийцей? — взорвалась Пифия. — Ее нужно казнить! Прямо сейчас!

Поднялся гвалт.

Ярость, злость, боль, страх — все сплелось воедино, смешалось в ядреный коктейль, из-за которого все мое тело сотрясала крупная дрожь. Я слышала, как стучат мои зубы и сжала их так сильно, что они заныли. Сделала шаг вперед, не сводя с Пифии глаз.

— Я. Должна. Поговорить. С ней. — Стало тихо. Я резко взглянула на стражу. — В тюрьму ее.

Они коротко кивнули и повели Блейз вперед. Я не смотрела на нее. Пока не могла себя заставить. Вместо этого взглянула на двух сестер-дагуэр, которые стояли рядом, утешая друг друга. Они помогали мне готовиться к свадьбе.

— Нужно… подготовить короля к прощальной церемонии. — Я почти совладала с собой. Почти, но… заставить себя сказать слово «тело» не смогла.

Приказала страже отнести его в комнату мертвых в подвале форта, рядом с тюрьмой. Только благодаря рассказам Тили я знала, что нужно делать. Тили! Ее нигде не было. Значит, ее увели, когда… Когда все началось.

— Да, моя королева. — Дагуэры бросились выполнять мои приказы. Это было дико и странно, и ничуть меня не радовало. Хотела бы я, чтобы все было иначе…

Я развернулась и пошла назад, как можно дальше от окровавленного трона. Пифия окликнула меня.

— Вы позволите мне поговорить с убийцей вместе с вами? — Пока она еще держалась в рамках формальностей, но — уверена — долго это не продлится. Не исключено, что ее поведение сейчас — исключительно видимость. — Нужно понять, кто она такая и за что убила нашего короля.

— Сначала я поговорю с ней одна.

Пифия прищурилась. Я знала, что мое поведение выглядит для нее подозрительным. Но прежде чем она спустится в тюрьму и прочитает память Блейз — а в том, что она сделает это, не тратя слов на разговоры, я не сомневалась, — я должна во всем разобраться сама. То, что случилось, до сих пор не укладывалось в голове. Блейз и Шадриан… Как? Почему?

Я не стала дожидаться ответа Пифии. Направилась к лестнице, чувствуя спиной ее прожигающий взгляд.

Почти все тюремные клетки подвала были свободны. Хоть от слов и взглядов Шадриана у меня порой сладко замирало сердце, он был рассудительным и жестким, и правил своим кланом железной рукой. Что будет с дагуэрами сейчас, когда по воле рока правительницей стала я… Голова начинала болеть, стоило только подумать об этом.

— Лекса… — Блейз вдруг вскрикнула. Ее лицо все еще было смертельно бледным. Я не узнавала в узнице, дрожащими руками вцепившейся в прутья клетки, драчунью и бунтарку Блейз Морена. — Ты жива, но… как?