— Не сюда. Возьмем правее, прямо на скрип... ах да, ты слышишь колокольчики... ну, тогда на звон. Всего три складки — и мы на месте. Одна, правда, противная: там тучи насекомых, здоровенных таких...

— Не люблю насекомых... Ой, какое дерево громадное! Оно хищное? За людьми гоняется? Или, может, разговаривает?

— Да нет, дерево как дерево... растет себе...

— Надо же! — изумилась Арлина. — Оказывается, и в Подгорном Мире бывает что-то обыкновенное... растет себе... — Волчица с симпатией поглядела на гигантское дерево. — Да, я ведь не поняла: а зачем нам куда-то... за три складки? Этот мерзавец, у которого Аранша осталась, обещал, что мы сразу к Тарахтелке выйдем.

— Ну да, вот она, Тарахтелка... но я же тебе говорю: долина с синими травами... ветер сладкий, медовый... а у цветов в венчиках такой нектар! Попробуешь — ввек никакого вина не захочешь! А лепестки нежные, кисловато-сладкие, так во рту и тают...

— Да я не проголодалась... Далеко отсюда колония Скальных Ползунов?

— А на что тебе эти вонючки понадобились?

— Как — «на что»? Притворяшку искать... ну, среди их детенышей!

— Притворяшку?.. Ох, а я думал — ты все поняла... Нет никаких притворяшек. И не бывает.

— Не бывает?.. А... а что же мы за Араншу предложим?

— При чем здесь Аранша? Я ее в Подгорный Мир не звал, сама навязалась.

Волчица остановилась, медленно осознавая всю громадность навалившейся на нее беды.

— Но как же ты... что ж ты натворил, придурок?! Или не слышал, как я поклялась...

— Слышал. Чем ты клялась? Детьми, мужем, Безликими? Все это осталось в прошлой жизни, по ту сторону Грани Миров. А сейчас ты там, где должна находиться по праву. Это и есть твой мир, ты для него создана.

Арлина окаменела — таким чужим и страшным вдруг предстал перед ней этот веснушчатый рыжий парень. Страшнее оборотня.

Керумик неверно истолковал ее молчание и, ободренный, заговорил. Это был страстный, горячий рассказ о восемнадцатилетнем мальчишке, который однажды увидел прекрасную Дочь Клана, далекую, недосягаемую. О том, как мальчишка потерял покой из-за той, на которую и смотреть-то мог лишь украдкой, о том, как пытался выбить клин клином, заставлял себя полюбить другую женщину, но понял, что даже сильный человек не пересилит собственное сердце. Как уходил, словно в спасение, в самые страшные, самые опасные складки Подгорного Мира, чтобы в схватках с неведомыми грозными силами забыть хоть ненадолго о разъедающей душу безнадежной любви. Как однажды, глядя в черное небо с двумя лунами, вдруг понял: это и есть его настоящий мир. Мир, который не сотворили Безликие и над которым они не властны. Мир, куда не ступали Двенадцать Магов и где не хозяйничают их потомки. Мир, где в вихре прозрачных движущихся складок двое могут быть просто мужчиной и женщиной — и никто не запретит им этого. Дивный мир, ежедневно меняющий свое лицо, никогда не застывающий в постылом и скучном однообразии...

— Ты сама это чувствуешь — верно, любовь моя? Ты — своя, здешняя, ты по ошибке рождена за Гранью... Я — король Подгорного Мира, ты — королева... прими же власть над своими землями, государыня!

Керумик был красноречив и пылок, в золотистых глазах полыхала страсть — неподдельная, давно выношенная в сердце и теперь прорвавшаяся наружу.

На беду Охотника, Дочь Клана перестала понимать его выразительную речь в тот самый миг, как прозвучало слово «любовь». Оно обожгло гордость женщины, заставило встрепенуться, вскинуть голову, твердо сжать губы. Сейчас она думала не о том, что любит другого. И не о том, что дома ее ждут двое детей. Нет, высокородную госпожу потрясло то, что ничтожество из Семейства смеет влюблено пялиться в лицо Волчице... О Безымянные, эта тварь еще и разговаривает!..

Завораживающий жаркий голос не давал собраться с мыслями, но едва Керумик замолчал, оскорбленная женщина качнулась вперед, взмахнула рукой — и оглушительная оплеуха обрушилась на физиономию наглеца.

Голова Охотника мотнулась от удара, но парень не вскинул руку, чтобы защититься. Кончиком языка слизнул каплю крови с разбитой губы и спокойно, даже весело сказал:

— Ничего, это пройдет...

— Убила бы тебя! — от всей души выдохнула Волчица. Керумик понимающе кивнул:

— Я так и думал... И что ты будешь здесь делать одна? Побежишь к своему Соколу? Ну беги...

Арлина с ужасом поняла, что мерзавец прав. Она здесь проживет не дольше, чем слепой котенок среди стаи голодного воронья. И Араншу не выручит, и мужу не поможет, и близнят сиротами оставит.

Так что ж теперь, уступить свихнувшемуся рыжему наглецу?.. А это просто не получится! Руки не поднимутся его обнять, губы не разомкнутся для ласковых слов. Даже ради спасения Ралиджа!

Потянуть время, обмануть негодяя — мол, подожди, я должна разобраться в своих чувствах... Но еще неизвестно, согласится ли он на отсрочку. Вон как глаза сверкают — хоть костер от взгляда разводи!..

Ох, но ведь врать можно по-разному!..

Керумик с удивлением увидел, как Арлина спокойно откинула голову, смерила его взглядом. Изумрудные глаза холодны и насмешливы... С ума сойти, да она же улыбается!

— Ну, — сказала Волчица, в точности повторяя интонации недавно пленившего их «хозяина», — и что мне теперь с тобой сделать?

Это был голос Дочери Клана. И гордый Подгорный Охотник, который только что был готов бросить к ногам любимой огромный мир, на миг почувствовал себя испуганным простолюдином, навлекшим на себя гнев высокородной госпожи. Он побледнел, отступил на шаг.

— В кого же мне тебя превратить? — Волчица не обращалась к нему с вопросом, просто рассуждала вслух. — Проще всего в камень, но оставлять тебя здесь глупо. В стаю крыс? Разбежишься во все стороны, собирай тебя потом... В собаку? Это можно, только очень крупная выйдет...

— Но-но-но! — опомнился Керумик. — Вот запугивать меня не нужно! Я кое-что разузнал в крепости про твой дар. Он у тебя капризный, а уж превращать людей в разное зверье ты сроду не умела!

— Оглянись! — надменно ответила госпожа. — Разве мы в крепости? Подгорный Мир вливает в меня силу. Мой предок, Первый Волк, позавидовал бы мне сейчас...

— Еще беда! — вдруг перебил ее Керумик. — А ну бегом отсюда, милая!

При этом лицо его так исказилось, что Арлина, пропустив мимо ушей оскорбительное слово «милая», подхватила свой мешок и без оглядки помчалась за Охотником.

У высоченного дерева Керумик остановился, уперся руками в ствол, пригнул спину. Арлина поняла его без объяснений: быстро и ловко вскарабкалась на толстый нижний сук, растянулась на нем, подала Охотнику руку. Керумик больно вцепился в тонкое запястье и влез наверх, чуть не сдернув при этом женщину с ветки.

— Ты в порядке? — озабоченно спросил он. — А где твой арбалет?

— Обронила... — Арлина бросила взгляд вниз — и едва не сорвалась вслед за своим злополучным оружием.

Внизу копошился плотный ком из сбившихся вместе мохнатых бурых тел. Время от времени оттуда высовывались головы на длинных шеях и с огромными зубастыми пастями.

— Жаль!.. — Керумик явно сдержал ругательство. — Арбалет бы пригодился... Ладно, мешки при нас, фляги... Придется поиграть с этой дрянью в игру под названием «кто кого пересидит».

Он удобно устроился возле ствола, прислонившись к шершавой коре, и устало прикрыл глаза. Арлина перелезла на соседнюю ветку и полулежа расположилась в широкой развилке.

На смену страху пришла злость. Женщина ядовито поинтересовалась:

— Ты, кажется, только что объявил себя здешним королем? Преклоняюсь перед твоим могуществом! Какой у тебя величественный трон! А подданные так и вьются вокруг тебя... Может, окажешь им честь и спустишься вниз, о всесильный государь Подгорного Мира?

Керумик лениво приоткрыл один глаз и дал Волчице сдачи:

— А моя госпожа, кажется, обладает великим даром? Она у нас наследница Первого Волка, верно? Почему бы Дочери Клана не превратить эту стаю во что-нибудь более приятное для глаз? Скажем, в клумбу с лилиями. Или в гигантский торт с кремом...