— Он что, тоже от страха умер? — уточнил Керумик.

— Может, и от страха. А только грудь у него была страшно раздавлена. Словно гнули вокруг тела стальную полосу... или словно обнял его кто-то с немыслимой, нечеловеческой силой...

Некоторое время все молчали, затем дракон заговорил с деланной бодростью:

— Но я хотел рассказать не о Сарилеке, а о провале. Надеюсь, госпожа уже догадалась, к чему я веду речь?

— Нет, — честно ответила Арлина, все еще переживающая трагическую гибель преданного своей любви Лебедя и злосчастного Сарилека.

— У Волчицы есть чародейный дар, я же помню! Можно было бы слепить из глины какую-нибудь тварь посимпатичнее. Госпожа отнесла бы наше творение в пещеру, опустила в провал... Только надо все время думать о безобидной зверушке, которая от страха перед хищниками принимает разные обличья.

— Думаешь, может получиться?!

— Думаю, имеет смысл попробовать. Даже если наше чахлое созданьице проживет несколько дней и сумеет принять лишь пару обликов — и это будет великолепно! Все, что нам надо, это подсунуть зверушку хозяину, схватить в охапку Араншу и убежать как можно дальше, пока наш «товар» не показал себя во всей красе.

От возмущения Керумик даже забыл страх перед драконом:

— Из всех затей, про которые мне доводилось слышать, это самая что ни на есть...

Дракон шевельнул лапой.

— Гениальная, — закончил Керумик тем же твердым тоном. — Но она решительно не подходит для высокородной дамы. Никуда я госпожу не пущу!

До этих слов Арлина еще сомневалась, принимать ли предложение Эрвара, но теперь ее колебаниям настал конец.

— Ой, как ты это грозно сказал! Скажи-ка еще раз! Не пустишь, да? Купи себе рабыню и ей приказывай!.. Эрвар, ты покажешь мне дорогу к той пещере?

Колючие ветви осторожно раздвинулись. Острые шипы глубоко вонзились в кожу, но Второй не дрогнул. Глаза его не отрывались от речного берега, где на замшелых валунах растянулся дракон, а к его крылу доверчиво прильнула женская фигурка. На спутника женщины, сидевшего чуть поодаль, Второй не обращал внимания.

Тварь, созданная черным колдовством Джилинера, обладала нечеловечески острым слухом и разобрала каждое слово, сказанное на берегу.

Женщина, которую приказано убить, собирается к Обманным горам.

Второй не помнил, что некогда — до погребального костра — он был Подгорным Охотником. Но и не удивлялся тому что в памяти всплывали сведения о Подгорном Мире, позволяя выжить в этих невероятных краях. Просто принимал все без размышлений.

Как не вовремя появился дракон! Без него женщина была бы уже мертва. Спутник-человек не смог бы защитить ее. Но дракон... тут надо подумать...

(Второй, в отличие от Первого, время от времени пытался думать. Иногда это у него даже получалось.)

Ясно было одно: приказ господина необходимо исполнить. Женщина должна умереть, как недавно умер силуранский прорицатель.

Но сейчас придется иметь дело не со старикашкой, который скончался от ужаса, увидев в двух шагах самого себя. Между жертвой и Вторым стоял дракон.

Но нельзя разгневать господина — это страшнее, чем иметь дело со всеми драконами Подгорного Мира. Придется идти за жертвой к Обманным горам. Женщина должна умереть.

— До чего же нам не повезло, что Нуренаджи стал наследником силуранского престола! — сердито сказал Джангилар. — Если Нуртор умрет... думаешь, Нуренаджи будет свято соблюдать мир с Грайаном?

— Это так же трудно себе представить, как тролля в бане, — кивнула Нурайна.

Король и его сестра сидели в полутемной комнате, окна которой были закрыты ставнями. Сквозь щели в ставнях пробивались полосы света. Жрецы, предсказывающие погоду, в один голос заверяли, что день будет прекрасным — теплым, солнечным. Хорошо бы, а то ведь сегодня весь Джангаш, побросав дела, столпился вокруг Храма Всех Богов. Шутка ли — два короля будут свершать совместное жертвоприношение!

Потому-то Джангилар изнывал взаперти среди старинной мебели, потертых ковров, нелепых ваз и оружия по стенам (причем молодой король, изнывающий от скуки, уже успел внимательно рассмотреть каждый нож). Предполагалось, что Джангилар перед торжественным обрядом предается возвышенным размышлениям и очищается душой. Это уединение с королем могли разделять лишь родные по крови — и Нурайна торчала здесь, горько жалея о зря потраченном времени.

Вчера, во время вечерней трапезы, пока звучали длинные речи, которые никто не слушал, пока два короля, восседая рядом за столом, вполголоса беседовали о дворцовой коллекции оружия, Нурайна успела выяснить, кто из приближенных Нуртора будет заниматься разработкой мирного договора. И теперь ей не терпелось заняться въедливым, доскональным обсуждением всех его статей — от вопроса о дорогах через Чернолесье и до размера пошлин на товары, идущие через Силуран в Урхавен...

Вместо этого сиди взаперти, просветляйся душой за компанию с братом... Утешает лишь зловредная мысль, что где-то в другом крыле старого дворца вместе с Нуртором скучает Нуренаджи, не может пакости устраивать...

Нурайна рассеянно подставила ладонь под солнечную струйку и нахмурилась. В памяти снова всплыл тяжелый, недобрый сон. Как вскинулась она тогда над подушками! Как прижала к груди до боли стиснутые кулаки! Как устремила взор в темноту, чуть рассеянную огоньком маленького светильника! Как засуетились вокруг встревоженные, заспанные служанки, уговаривая успокоиться, глотнуть кисленького ягодного отвара и спать дальше...

Но как уснешь, если перед глазами то же, что и сейчас: широкие ступени Храма Всех Богов, смятенная толпа, негодующие придворные, багровый от гнева Нуртор... И Джангилар — еще сверкает глазами от ярости, но уже приходит в себя, начинает понимать, что натворил. И тело у ног грайанского короля: русобородый молодой парень то ли мертв, то ли оглушен жестоким ударом. Кровь струится среди мягких завитков бороды, пачкая вышитого на груди альбатроса...

Какой неприятный сон! С чего он привиделся? Конечно, Джангилар своенравен и горяч, но чтобы распускать руки!..

Женщина покосилась на крепкие руки брата, на золотой перстень с большим рубином. Если таким — в висок...

Ну зачем мучить себя из-за глупого сна? Наяву-то, храни Безликие, все хорошо! Силуранская столица встретила гостей торжественно и пышно, Нуртор с Джангиларом как-то сразу нашли общий язык...

Словно прочитав ее мысли, король сказал задумчиво:

— Племянник, положим, дрянь, но дядя — человек неплохой. А какую коллекцию оружия собрал — просто завидно! Ах да, ты слыхала: у него украли боевой топор, принадлежавший еще Гайгиру?

— Что-то мне рассказывали... — подняла голову Нурайна. — Секира Предка... И вроде бы вчера после трапезы кто-то из наших принял участие в розысках...

— Это я виноват: похвастался, что со мной приехал Фариваш Зеленый Туман из Клана Акулы. Он умеет находить потерянные или похищенные вещи. Представляет себя этой вещью, как бы переселяется в нее душой — и рассказывает, что видит и слышит вокруг себя. Иногда так интересно получается!

— А на этот раз не вышло?

— Не вышло. Начисто опозорились мы с Фаривашем. Заладил одно: мол, вокруг него вода... Кто же оружие в воде хранит? Или ворюга утопил добычу в Тагизарне?

Нурайна представила себе высокородного Фариваша — толстого, рыхлого, круглолицего, — который старательно пытается вжиться в образ боевого топора. Улыбка скользнула по губам женщины — и исчезла. Нурайна встала, отошла к окну и сделала вид, что глядит сквозь щель в ставнях, — лишь бы Джангилар не заметил волнения сестры.

Почему Нурайна решила, что ночное видение было обычным сном? Почему забыла о своем даре Второго Зрения? Неужели... неужели она видела будущее?

Жертвоприношение сорвано! Джангилар убивает или калечит одного из вельмож Нуртора — на ступенях храма, на глазах у толпы!

После этого о мирном договоре и вспоминать-то не придется! Хоть бы дали Безымянные вернуться домой!