— Вот это да! — оценил Орешек достижение дочери. — Такая крутая лестница! Такие высокие ступеньки!.. А нянька-дура куда смотрела? И ты, кстати, тоже?..

Арлина виновато улыбнулась и, уходя от опасной темы, подняла с пола плащ:

— Они что-то этот плащ очень любят: чуть отвернешься — утащат, бросят на пол и возятся на нем... Но сегодня-то, сегодня! Я же своими руками уложила его в сундук! На замок, правда, не заперла, но крышка тяжелая, малышам не поднять...

Орешек покосился на капюшон с зеленой заплаткой:

— Пожалуй, об этом надо спросить не малышей...

— Думаешь, кто-то из прислуги?.. Кстати, разреши мне спороть эту дурацкую заплатку! Под ней же нет дырки... какая идиотка ее пришила, да еще зеленую? Да и стыдно Хранителю в латаном ходить...

— Не смей! Я же говорил — заплатку не трогать! Дай плащ сюда... сразу, кстати, и надену, сейчас по дождю ходить придется.

— Опять? — охнула Арлина, принимая из рук мужа сынишку. — Простудишься же! И без того полдня по ливню мотался... еле успел в сухое переодеться... Хоть ворот завяжи, а то тут сквозняк!

Снисходительно улыбнувшись заботливой воркотне жены, Орешек поднял руки к завязкам ворота. Внезапно лицо его стало озабоченным, пальцы пробежались по тонкой материи у горла.

— Мешочек свой на тесемочке ищешь? — догадалась Арлина. — Ты мокрую рубаху через голову стягивал и его нечаянно снял. Мешочку высохнуть не мешает, его Иголочка с остальными вещами у огня положила.

— Где?

— В трапезной. Там сейчас никого нет, а камин горит.

— Пойду заберу, — серьезно кивнул Орешек и вышел из комнаты. Не стоило оставлять мешочек валяться где попало. Конечно, для Орешка хранящийся там клочок пергамента — лишь память о вырастившем его мудром старом человеке, но чужим глазам он может открыть грозную, недобрую тайну.

В коридоре Орешку встретился дарнигар крепости.

— Господин мой, — окликнул рыжебородый гигант Хранителя, — я тут кое-что придумал...

Хоть Орешек и спешил, но задержался, невольно улыбнувшись. Не стоило и спрашивать, какая забота мучает Правую Руку Хранителя.

Харнат Дубовый Корень был не из тех, кто дергает вышестоящих своими мелкими проблемами. Он отвечал за гарнизон — и поддерживал в нем железный порядок. Сам и только сам. Старый воин умудрился, невзирая на низкое происхождение, вырасти от рядового наемника до дарнигара крепости, но при этом предпочитал общаться с неприятелем, а не с начальством (если, конечно, был выбор). Неприятелю, по крайней мере, можно врезать секирой по башке...

Однако сейчас бывалый солдат столкнулся с совершенно новой для себя задачей и от растерянности поделился своей бедой с Хранителем. И теперь двое союзников увлеченно продумывали хитрые тактические ходы.

Дело в том, что в прошлом году Харнат женился (чего сам от себя никак не ожидал). Женой его стала наемница по имени Аранша Золотое Лето — веснушчатая рыбачья дочь, крепкая, смелая и веселая. Казалось бы, живи да радуйся... но после свадьбы обнаружилось, что новобрачная и не думает оставлять службу. Она, видите ли, носит бляху десятника, чем редкая женщина может похвастать, и обидно ей остаток жизни мужу штаны стирать. Как служила, так служить и будет; для семьи время найдется, а если с чем по дому не успеет управиться, так на то рабыни есть. Раньше-то холостого дарнигара рабыни обшивали да обстирывали, так с какой стати неплохому десятнику свое дело бросать и в бабьи хлопоты с головой уходить?

Услыхав подобные речи в первый раз, Харнат попросту опешил. Во-первых, ни о какой стирке штанов и речи не шло: супруга дарнигара — персона в крепости уважаемая, ей грязной работой ручки пачкать зазорно. Самое большее — за служанками приглядеть... да детей рожать, пока им обоим еще не поздно... Во-вторых, ему, Правой Руке Хранителя, перед людьми стыда не оберешься, если его жена за деньги будет на плацу мечом махать да в карауле стоять. В-третьих, одна сволочь уже пересказала Харнату свеженькую загадку, что начала бродить по соседнему городу Ваасмиру: «Как называется крепость, где десятник дарнигаром командует?..»

Убедившись, что все доводы бессильны, Харнат попробовал топнуть ногой и прикрикнуть на жену. Аранша не ответила грубостью, не начала шуметь — быстренько собрала свои вещи и перебралась в женскую казарму, к прежним товаркам.

Харнат решил сменить стратегию: попытался одолеть своенравную жену нежностью и лаской. На ласку Аранша с удовольствием откликнулась, моментально возвратилась в супружеские покои. Но службу, змея упрямая, все-таки не бросила...

Как быть? Властью дарнигара выгнать отличного, проверенного в битвах бойца? Без всякого повода? Это было бы подлостью... и, что для Харната куда важнее, это было бы служебной промашкой. А служебной промашки он всегда боялся больше, чем самого черного греха.

Тут-то он и выплеснул перед Хранителем свою беду. В Соколе заговорила мужская солидарность. Он заявил, что очень понимает дарнигара, а потому возьмет грех на душу и сам вышвырнет Араншу со службы. Пусть женщина радуется спокойной семейной жизни...

Да, как бы не так! Это только считается, что выше Хранителя лишь король. И поближе управа нашлась, не пришлось Аранше и в столицу ехать. Наемница просто кинулась в ноги супруге Хранителя и попросила заступиться за нее.

Госпожа пришла в ярость. Как, Араншу хотят обидеть? Араншу, с которой они когда-то отправились за море в Наррабан и пережили уйму опасных приключений? Араншу, которая во время последней осады крепости швыряла вниз со стены Подгорных Людоедов?.. Да что они о себе вообразили, эти мужчины?!

Сначала Арлина держалась спокойно и скромно, лишь попросила мужа оставить Араншу в покое — хотя бы ради прошлых боевых заслуг храброй наемницы. Обманутый мирным тоном жены, Орешек ответил, что без нудных караулов и утомительных тренировок женщине будет лучше, тут дарнигар прав, в Аранше просто говорит упрямство, и вообще это дело мужа — решать, какой жизнью должна жить его жена.

Вот тут-то все и началось!..

К чести Орешка надо признать, что он испугался не обрушившегося на него урагана, а того, что у жены, кормившей тогда близнецов, от волнения может пропасть молоко...

Мужчины отступили, но не сдались. Наемники, прислуга и жители ремесленного «городка» пересмеивались, глядя, как Правая Рука наблюдает за каждым шагом жены, надеясь поймать ее хоть на каком-нибудь упущении. В карауле, на плацу, во время конного патрулирования окрестностей — всюду настигало женщину бдительное око ее супруга. Как выразился один из сотников: «Араншу не проверяют только в бане...»

Ко всеобщему удивлению, Аранша не только не злилась на дарнигара, но явно получала от происходящего удовольствие. Эту возмутительную травлю женщина воспринимала как увлекательную, азартную игру...

И теперь Правая Рука, лучась радужной надеждой, тихо делился с Хранителем новой идеей:

— Ребята видели в лесу стайку кошек-бабочек, из Подгорного Мира залетели. Поручить бы Аранше поймать парочку — королю в подарок, для зверинца. Их еще сроду никто живьем изловить не мог, стрелами только... Вернется с пустыми руками, а я ей: ага-а! Приказ не выполнила! Кому такой десятник нужен?

— Овдоветь надумал? — заговорщически зашептал в ответ Хранитель.

— Как — овдоветь?! — в голос рявкнул Харнат, забыв о секретности беседы. — Почему — овдоветь?! Они ж людей не жрут, эти кошки-бабочки... кусаются только...

— А ты что, с Араншей первый день знаком? Думаешь, она так и вернется в крепость, провалив задание? Да она прямиком в Подгорный Мир попрется, благо знает, где Врата. Пойдет искать гнездовье этих кошек-бабочек, или нору, или где они там выводятся...

— Но она же... она боится Подгорного Мира!

— Боится. Но если приказать — пойдет. И не возвратится.

Потрясенная физиономия дарнигара, раскрасневшаяся в обрамлении рыжей бороды, яснее слов говорила о том, что почтенный Харнат еще не созрел для вдовства. И в ближайшие пятьдесят-шестьдесят лет вряд ли созреет.