Несколько дней спустя я послал Галифаксу телеграмму, сообщая о некоторых деталях, которые могли интересовать президента и его коллег.

Премьер-министр — лорду Галифаксу, Вашингтон 6 июля 1945 года

«Естественно, я с нетерпением ожидаю встречи с президентом. Я очень рад узнать, что президент рассчитывает на две или даже три недели, так как считаю, что независимо от событий в Англии весьма важно не проводить конференцию второпях. Крымская конференция была оборвана несколько резко. Здесь мы должны попытаться достигнуть урегулирования по многим вопросам, имеющим чрезвычайно большое значение, и подготовить почву для мирной конференции, которая, как надо полагать, будет проведена позже в этом же году или в начале весны».

На другой день он ответил нижеследующей телеграммой, которая показывает, насколько хорошо он понимал точку зрения Вашингтона.

Лорд Галифакс, Вашингтон — премьер-министру 7 июля 1945 года

"Президент уже отправился в Потсдам, когда я получил Вашу телеграмму. Ваше послание будет переправлено ему на борт корабля.

Вы убедитесь, я уверен, что Трумэн весьма желает работать с нами и вполне понимает, с какими далеко идущими последствиями, а также ближайшими трудностями связаны решения, которые нам предстоит принять. Я думаю, что американская тактика по отношению к русским будет состоять в том, чтобы с самого начала выражать доверие к готовности русских сотрудничать. Я полагаю также, что в отношениях с нами американцы будут скорее откликаться на аргументы, опирающиеся на опасность появления экономического хаоса в европейских странах, чем на более смелые указания об опасности появления крайне левых правительств или распространения коммунизма. Они проявили признаки некоторой нервозности, когда я нарисовал Европу (каковы бы ни были факты) как арену столкновения идей, где советские и западные влияния, вероятно, будут враждебными и противодействующими друг другу. В глубине души они все еще подозревают, что мы хотим поддерживать правые правительства или монархии ради самих правых правительств и монархий. Это ни с коем случае не означает, что они не будут готовы поддерживать нас против русских, когда это потребуется. Но они, вероятно, будут осторожно выбирать случаи и наполовину надеются играть или во всяком случае делать вид, что они играют роль примирителя между нами и русскими".

Несколько лет спустя во многих кругах именно Англию и Западную Европу призывали играть «роль примирителя» между США и СССР. Таковы капризы судьбы.

Зимние операции в Бирме уже описаны. Когда в феврале 1945 года началась решающая битва на другом берегу Иравади, перед адмиралом Маунтбэттеном встали трудные стратегические задачи. Его цель заключалась в том, чтобы освободить Бирму, и для достижения этого он не должен был рассчитывать на получение более значительных ресурсов, чем те, которыми он располагал. Затем он должен был занять Малайю и открыть Малаккский пролив. Маунтбэттен решил предпринять одну единственную операцию, бросив 14-ю армию под командованием генерала Слима против главных сил врага западнее Мандалайя при обеспечении ей полной поддержки, и затем двинуться на Рангун, до которого можно было дойти, как его уверяли, к 15 апреля. В то же время он приказал 15-му корпусу в Аракане расширить авиационные базы в Акьябе и на острове Рамри, а также продвинуться вдоль побережья и захватить единственные два перевала, ведущие в район нижнего течения Иравади. Несмотря на сильное сокращение числа поддерживающих его самолетов, этот корпус выполнил свою задачу и не дал японской дивизии присоединиться к решающему сражению, разыгравшемуся далее на востоке.

События здесь развивались быстро. 19-я дивизия уже захватила плацдарм на другом берегу Иравади, приблизительно в 40 милях к северу от Мандалайя. В феврале она отбила ряд ожесточенных контратак. 12 февраля 20-я дивизия форсировала эту реку ниже по течению, западнее Мандалайя. 13 февраля 7-я дивизия форсировала Иравади южнее Пакокку и захватила плацдарм. 21-го две моторизованные бригады 17-й дивизии и одна бронетанковая бригада форсировали реку и к 28 февраля дошли до Мейктилы. Здесь был главный административный центр и узловой пункт японских путей сообщения; вокруг него находился ряд аэродромов. Японцы упорно оборонялись. Противник спешно послал две дивизии на помощь гарнизону, но их удалось задержать на некотором расстоянии до тех пор, пока на помощь нашей 17-й дивизии не подошли подкрепления — ее воздушно-десантная бригада и 5-я дивизия. После ожесточенных боев, продолжавшихся целую неделю, город был занят нами, и все попытки противника отбить его были отражены.

Далеко на северо-востоке действовали войска генерала Салтэна. Его американская бригада «Маре», три китайские дивизии и английская 36-я дивизия в конце января открыли дорогу на Китай и продвинулись на юг. К середине марта они дошли до дороги из Лашио на Мандалай, но дальнейшему продвижению помешал Чан Кайши. Он не хотел позволить своим китайским дивизиям оставаться дольше в Бирме. Чан Кайши предложил, чтобы генерал Слим прекратил свое продвижение после того, как будет занят Мандалай.

Согласованные бои в районе Мандалайя и Мейктилы продолжались на протяжении всего марта. 19-я дивизия продвинулась на юг по восточному берегу Иравади и вступила в Мандалай 9 марта. Японцы оказывали сильное сопротивление. Мандалайский холм, возвышающийся над окружающей местностью на 780 футов, был захвачен за два дня.

Остальные части 33-го корпуса тем временем пробивались к Мейктиле. Они натолкнулись на серьезное сопротивление. Японский главнокомандующий, несмотря на то, что в его тылу действовала 17-я дивизия, еще не проявлял никаких признаков отступления, и силы противодействующих армий были приблизительно равны. У генерала Слима имелось шесть дивизий и две бронетанковые бригады; им противостояло более восьми японских дивизий неполного состава и одна дивизия «индийской национальной армии»[127] . Однако в конце месяца противник отказался от борьбы и начал отступать вдоль главной шоссейной дороги к Тоунгу и Рангуну и через горы на восток. После многих недель боев наше положение со снабжением весьма осложнилось, а положение противника было, вероятно, много хуже. Упорные налеты стратегической авиации на коммуникации и тыловые сооружения и постоянные атаки тактической авиации на отступающие войска противника вызвали кризис в делах японцев.

У нас тоже было не все в порядке. Бои продолжались гораздо дольше, чем мы рассчитывали. Генерал Салтэн был теперь остановлен на дороге в Лашио, и прибытие двух японских дивизий, брошенных, против него, усугубило эту задержку. Теперь не было надежды на то, что 14-я армия подойдет к Рангуну к середине апреля. И было весьма сомнительно, сможет ли она подойти к нему до периода муссонов. Маунтбэттен поэтому решил в конце концов бросить на этот город десант.

Между тем генерал Слим решил, что 4-й корпус будет преследовать противника по шоссейной и железной дорогам, в то время как 33-й корпус будет пробиваться по течению Иравади. Он был исполнен решимости не только дойти до Рангуна, но и набросить двойную сеть на Южную Бирму и отрезать там противника. Соответственно 7-я и 20-я дивизии продвигались по берегу реки параллельными колоннами и 2 мая дошли до Проме. Бронетанковая колонна и механизированные бригады 5-й и 17-й дивизий, обгоняя друг друга, 22 апреля дошли до Тоунгу. Следующий бросок был к Пегу, захват которого отрезал бы самую южную дорогу для отступления противника из Нижней Бирмы. Наши передовые части дошли до Пегу 29 апреля. В этот день разразился ливень, предвещавший ранний муссон. Передовые взлетно-посадочные площадки вышли из строя; танки и автомашины могли двигаться лишь по шоссейной дороге. Японцы мобилизовали всех людей, пытаясь удержать город и мосты через реку. 1 мая на обороняющегося противника был сброшен парашютный батальон. Теперь можно было приступить к тралению мин в фарватере. На следующий день суда 26-й дивизии при поддержке 224-го авиаполка английских военно-воздушных сил вошли в устье реки. С самолетов «москито», летавших над Рангуном, не было замечено никаких признаков присутствия противника. Небольшая группа высадилась у ближайшего аэродрома и вошла в город, где ее приветствовали наши военнопленные. Считая, что высадки десанта нельзя уже больше ожидать, японский гарнизон за несколько дней до того вышел из города, чтобы оборонять Пегу. В тот же день после полудня со всей силой разразился муссон. Таким образом, Рангун пал всего за несколько часов до начала муссона.