В моем доме стоял запах трав, которые я сушила в углу, теплый запах хлеба, который я научилась готовить на закваске, отмытые стол и скамья только делали дом уютнее. Самая большая и сумасшедшая роскошь, которую я себе позволила — стекло. Эти два куска стекла везли в ящике, пересыпанные опилками. Стоили они целое состояние и были толще и мутнее, чем привычные нам. Но все это не критично. Сделать распашное окно у меня не получилось. Да и ладно. Проем увеличили и в новые деревянные рамы, так же обработанные для сохранности дерева маслом, аккуратно вставили стекла. Все щели я лично промазала глиной. А чтобы она не крошилась, я разрезала на полосы сантиметра по четыре кусок ткани, сильно намылила его привозным мылом и приклеила вокруг стекла. Так заделывала окна дома моя мама, еще тогда, когда у нас не было стеклопакетов.

Достаточно широкая кровать с чистым бельем. Толстый матрас набит травой и оческами шерсти, а подушку я купила в городе, настоящую пуховую. Одну себе, вторую, в подарок — Гарле. Только сейчас я понимала, как много сделала для меня эта, в сущности — чужая мне женщина. Как терпеливо она обучала меня языку и уходу за скотиной. Как рассказывала про растения и водила по грибы. Учила солить, сушить, хранить. Разделывать рыбу и заготавливать овощи в зиму.

Мой подпол был набит теми самыми фиолетовыми огурцами. Это был довольно вкусный овощ, который можно и запекать, и добавлять в суп.

Во второй нише, вместо второй кровати, были расположены длинные полки. Там хранились в глиняных горшках крупы, сушеные травы, которые добавляли в еду, местный чай и мёд. Под полками, на поддоне — мешки с мукой и корм для живности. Всех жучков я выжарила, и куры, добросовестно поедая корм, неслись крупными яйцами. Их я, так же как и Гарла, частенько меняла на молоко. Научилась сама делать творог. Научилась печь пироги… Я очень многому научилась и голодная смерть этой зимой меня не ждала. А самое главное, что я придумала, на чем зарабатывать деньги.

Да, это хлопотно и долго, но это дает мне хороший доход. Настолько хороший, что я шиканула и купила себе шторы. Одни на окно, и еще одни на шкаф.

Гарла, приглашенная полюбоваться, покачала головой то ли с осуждением, то ли с восхищением.

— Больно дорого, рава Лейна! Но красиво устроилась, красиво! Грех хаять такое!

Самым большим минусом моего дома был туалет на улице. Но тут я была настроена решительно! Никаких вонючих ведер у входа!

Эти шторы, ставшие предметом восхищения и разговоров в поселке, все увидели на новоселье. Я, как и планировала, собрала кучу народа. И печников, и всех ближайших соседей, и совет поселка, и всех остальных, кто захотел прийти.

Понимая, что никаких столов и скамеек мне не хватит, я выбрала недалеко от дома удачную полянку. Свинью из города, по моей просьбе привез муж Риги. Он же и заколол хрюшку, на радость всех любителей шашлыков.

Осень была теплая, солнечная, помощниц у меня было в достатке, городское пиво быстро развязало языки. Для детворы было выставлено несколько подносов сладостей в меду и фруктов. Тех самых, городских, которые многие из них и не видели никогда. Ничего-ничего… на весну я договорилась в городе о привитых саженцах плодовых деревьев. Не знаю, почему селяне не высаживали такие у себя. Местные, что росли в деревне, неприхотливы и сытны, но далеко не такие вкусные, как, например — тарты. Это какой-то местный аналог слив. Сочных и сладких.

Пир на весь мир съел весь мой первый серьезный доход. Но страха у меня не было. Каждый день, около полудня, когда в окно било яркое солнце, я садилась к свету и начинала работать. За зиму я планировала изготовить столько, чтобы хватило на еще одно стеклянное окно и пристройку-сени.

Технику изготовления я придумала сама, и, хотя первый раз у меня вышло не очень, но я сообразила, как укрепить шерсть и следующая же партия, проданная в городе быстро и на ура, дала мне возможность смотреть в будущее без страха.

Женская одежда, которую я придумала, в этом мире аналогов не имела. Шили из ткани, вязали хорошо, богатые горожанки отделывали платья вышивками, сутажом, зимнюю — мехом. Шили телогрейки и тулупы. И был у зимней одежды довольно существенный недостаток — тяжелая она была очень. Даже та накидка, которой хвасталась мне Гарла, напоминающая пончо с капюшоном, была весьма тяжелой. Что уж говорить про тулупы из овчины. Они вообще неподъёмные!

Первую шаль я сделала на основе холстины, в этом и была ошибка. Холстина дает усадку только один раз. Хотя и ее продать удалось. А вот на следующую накидку я купила в городе самый широкий отрез тонкой шерсти, какой нашла. Расстелила ткань на столе, поняла, что она все равно узкая для моих целей. Поэтому пончо было сшивное, из двух половинок.

Шерсть мне понадобилась и белая, и черная. В принципе, годится любая, но для красивого яркого узора лучше брать контрастные цвета. Потом можно будет и с крашеной попробовать. Верхнюю одежду здесь не стирают. Даже платья шерстяные не стирают — краски не прочные слишком, да и усадку может дать сильную. Носят и меняют сорочки, а платья теплые и верхнюю одежду просто проветривают и вытряхивают.

Нитки я использовала те, из которых состояла ткань. Они достаточно тонкие, легко продевались в ушко большой иглы. А главное — были тон в тон с самой тканью.

Шерсть мне годилась только не вычесанная. Та, что лентой сострижена с овец. Я промывала ее очень аккуратно, стараясь не нарушать направление ворсинок в пучке. Потом брала маленький пучок длинных волос и пришивала его плотно-плотно за середину. Потом следующий. Следила, чтобы укладывались пряди ровно в одну линию, на равном расстоянии друг от друга. Делала несколько рядов черного цвета, затем такую же полосу белого. Когда накидка была равномерно покрыта шерстью, я кидала ее в кипящую воду, но не сминала и не терла. Нитки давали усадку, так же, как и ткань. Пучки шерсти оказывались намертво «прикручены» к ткани. После этого накидку вычесывала, подстригала ножницами, равняя этот мех, и еще раз расчесывала. Обрезки шерсти собирала — сделаю потом себе подушку лишнюю.

Получалось у меня что-то вроде эко-меха. Из плюсов было то, что накидки были легкие и очень теплые. Из минусов то, что делалось это довольно долго. Быстрее, конечно, чем, например, свитер связать. Раза в два быстрее. Но все равно, дней за пять-шесть работы получалась только одна такая накидка.

Зато и цена на нее была соответствующая. Простая накидка из меха карушей стоила три-пять серебрушек. На нее уходило от восьми шкурок и более. Если с капюшоном, так и все десять. Красивые меха, что-то типа полярной лисы или норки стоили и того дороже.

Мои были легче, гораздо наряднее и брала я не меньше четырех серебрушек. С капюшоном стоила пять. Но капюшон для домашней теплой одежды был не слишком и нужен. В помещении в такой накидке будет тепло, но в снег и ветер она, конечно, не спасет. А вот в доме — очень даже пригодится, если вспомнить, как здесь отапливают.

За конец лета и осень я продала шесть таких накидок. Их покупали сразу же, как только я привозила, стоять на торгу мне, практически, не приходилось и я спокойно смотрела в будущее.

Я училась делать новые узоры, стараясь разнообразить накидки. И меня радовала их себестоимость. Карушей, чтобы на шкуры пустить, нужно минимум год кормить. А потом еще и выделывать эти шкуры, что вовсе не так просто. А моя накидка обходилась мне в стоимость ткани, довольно дорогой, надо сказать, и, примерно, полкило-килограмм шерсти — меньше серебрушки за материал получалось. Остальное шло за работу.

Все у меня было ладно и на душе почти спокойно. Я даже не боялась, что найдутся конкуренты и будут делать такие же меха. Придумаю что-то другое, голодать не буду.

Беспокоил меня только мой несостоявшийся жених. После того, как по самусу пошли разговоры о новой одежде, он слишком часто стал попадаться мне на встречу.