Наконец цезус слегка шевельнулся в кресле и сказал:

— Ну, здравствуй, Странница!

До свадьбы тирга Сейда осталось два дня…

Возможно, если бы я была готова к такому приветствию, я бы ухитрилась отпереться. Кто знает, что на уме у цезуса? Но я растерялась и глупо ляпнула:

— Откуда вы знаете?!

Мы беседовали с цезусом уже давно. Но никак он не хотел поверить в то, что никаким особым могуществом я не обладаю. Точнее — поверить то поверил, но не до конца, все пытался выяснить, не умею ли я чего-нибудь этакого, что для меня — обыденность, а для его мира — чудо.

Я понимала, что разговор его разочаровал. В семье цезусов хранились воспоминания-дневник его пра-пра-бабки. Той самой, благодаря которой и появилось «Маранское уложение». Поэтому идея перехода между мирами не была для него новинкой. Но как Ильда, жена цезуса Марана, не понимала, как и зачем она оказалась в этом мире, так и я не могла объяснить этого внятно. Дневник Ильды, содержащий страниц шестьдесят или семьдесят убористого текста, толстенная большая книга, сшитая из пергамента, в резной деревянной обложке, была написана на местном языке. На своем родном она написала только послесловие, которое никто из местных не мог прочесть. Не смогла и я. Он был мне совершенно неизвестен. Хотя угадывалось нечто, напоминающее арабскую вязь, но я совершенно не была уверена, что это она и есть. Так что наш разговор пока не внес никакого прояснения в смысл появления Странниц.

— Ну, рава Лейна, неужели ты не задумывалась, зачем вы появляетесь здесь? И сколько вас всего?

— Светлый цезус, да я совсем недавно узнала, что были Странницы и до меня! Из сказок ваших узнала, специально приглашала женщину… А задумываться мне еще и некогда было.

Тут я, конечно, слегка лукавила. Была у меня мысль, зачем мы здесь. Но я не знала, что за человек цезус, стоит ли ее излагать. А то прикажет еще искать и изолировать всех Странниц.

— А зачем сказочниц? Как заподозрила-то?

— Так лацита тиргус про первую жену свою рассказал. Назвал ее Милдой из Мерики. В моем мире есть страна — Америка. Хотя, конечно, я ни в чем не уверенна была, но подумала, вдруг я не одна такая? Ну, а где можно еще было хоть что-то узнать? Только из сказок и легенд. У вас в стране даже библиотек нет.

— Биб-ли-о-тек?

— Да, в моем мире так называют место, где хранятся книги.

— Есть у меня в замке такая комната. Архив. Там все рукописи хранятся…

— Светлый цезус, в моем мире книги очень давно не пишут от руки. Их печатают. Не на пергаменте, а на бумаге…

Еще некоторое время наш разговор бессистемно перескакивал с одного на другое, наконец цезус сдался.

— Иди отдыхать, рава Лейна. У нас еще будет время обсудить все это. Признаться, я с детства слышал рассказы о Странницах, но никогда не думал, что увижу в живую. Знал бы, что жена тиргуса была Странница — хоть порасспрашивал бы его! Хотя, когда она умерла, я еще совсем мальчишкой был. И жаль, так мало, что прояснила эта встреча с тобой…

— Светлый цезус, а книгу…

— Да, конечно… Завтра пришлю человека, тебе прочитают.

— А можно сегодня?! Пожалуйста! Хотя бы часть…

Цезус засмеялся:

— Сколь удивительно замечать в женщине такую тягу к знаниям!

— Светлый цезус, а вот этим ваш мир сильно отличается от моего.

— Чем?

— У нас женщины учатся наравне с мужчинами. Точнее, девочки учатся вместе с мальчиками.

— Ступай, рава. Я отправлю сейчас к тебе чтеца и охрану для книги. И приглашу тебя днем на беседу.

Сопровождали меня в покои целой делегацией. Для чтения дневника цезус выделил мне одного из своих людей, тиргуса Левенца. Не старый, сухощавый мужчина лет тридцати-тридцати пяти. И что-то странное было в его лице, чем-то оно неуловимо напоминало цезуса Дейца. Возможно, брат?

Пришлось разбудить Шалину и попросить сделать нам чаю покрепче.

— Располагайтесь поудобнее, тиргус Левенц. Сейчас принесут чай…

— Рава Лейна, вы действительно хотите, чтобы я прочитал вам всю книгу?

Я задумалась. Торопится, вроде бы, некуда. Можно и всю прослушать. Но там наверняка масса бытовых подробностей, которые мне не слишком нужны сейчас.

— Тиргус Левенц, а вы хорошо знаете эту книгу?

— Вполне. Я читал ее несколько раз.

— А вы не могли бы кратко пересказать мне содержание глав для начала?

Тут я сообразила, что в книге не видно было глав, текст шел сплошняком. Только местами стояли даты. Именно ими и делился текст на части.

— Тиргус Левенц, дневник записан в разное время…

— Да, рава Лейна. Правительница начала его записывать уже будучи пожилой женщиной и писала его очень долго. Тут все ее воспоминания, начиная от первого знакомства с миром.

— Тогда, если можно, пойдем прямо по этим отрывкам с датами и вы мне будете кратко излагать содержание.

Тиргус, на удивление, не морщился на мои требования, не рассуждал на тему — зачем бабе наука… Достаточно четко, ведя пальцем по странице, кратко описывал:

— Это ее первый день в нашем мире, три дня в караване, который ее подобрал и прибытие в столицу. Следующая часть — как ее выкупил дворцовый служащий и определил в ткацкую и она начала учить язык, вот это — знакомство с Мараном, сыном цезуса, дальше как он взял ее к себе на ложе, потом о том, как умер цезус и сын его, Маран, пришел к власти, вот эта часть о беседах с Мараном…

— Стоп! Простите, что перебила, тиргус Левенц, но можно вот эту часть, о беседах, прочитать?

И тиргус начал читать…

О том, как поразило ее бесправное положение женщин. О том, как отвратительно рабство, как она доказывала цезусу Марану, что свободный человек сможет сделать больше, чем раб, научится большему, принести пользы стране — больше…

— Следующая часть, рава Лейна, о браке с цезусом, о рождении у нее сына и наследника. Читать?

— Подождите, тиргус Левенц. А о ней самой есть хоть что-то? Кем она была в своем мире?

— Да, в самом начале книги есть отдельный лист. Его подшили, чтобы он не потерялся. Там ее рассказ о том, кто она и откуда.

— Можете прочитать?

— Конечно.

«Я, Ри-Иль-Ней, дочь Дома Белых Всадниц, вторая дочь матери Дома, пишу это по просьбе своего мужа, светлого цезуса Марана Могучего, дабы знали потомки наши, откуда берется сила любого царства.

Мир мой навсегда скрыт от меня за Вратами. И хотя Светлые Боги на миг открыли мне дорогу домой, выбор мой в тот момент был определен моей любовью к мужу моему и детям.

Я родилась в…»

То, что читал тиргус Левенц, было безумно интересно. На большом листе пергамента — что-то вроде краткой биографической справки. Интриги Домов, предстоящий политический брак с одним из вождей Дома Мечей и смерть его, в которой обвинили её саму…

Одно я поняла точно — это не мой мир. И не взирая на некоторую примитивность жизни в ее обществе, мужчины и женщины имели равные права. Были мужские и женские Дома и голос их на Совете Сильных был равен.

И все больше я утверждалась в мысли о том, что здесь, в этом мире, куда я так странно попала, проводят социальный эксперимент. Вот только как об этом сказать цезусу? Как он это воспримет?

Спала я очень мало, но не расстроилась — успею выспаться.

Рано утром ходила распоряжаться на кухню — сейчас там самый центр тайфуна. За последнюю неделю прибыло уже около десятка семейных соседей. Со своей охраной, некоторые — с прислугой, многие — со взрослыми детьми. Всю эту толпу нужно было кормить, и кормить вкусно. Обихаживать, топить и убирать комнаты, предоставить дамам горничных и прочее…

Я раньше появлялась только на общих ужинах, уставала быстро от толпы. Но сейчас, в связи с приездом цезуса Дейца, приходилось посещать все трапезы. Это было довольно утомительно и не слишком приятно. Сидела я, как и прежде, за высоким столом. Только теперь народу за ним существенно прибавилось, сажали с двух сторон стола, лицом друг к другу. Многие из гостей, особенно женщины в возрасте, кривились при взгляде на меня. Подрастающее поколение будущих тиргов и тиргусов, а так же молодых девиц на выданье, усаживали за нижними столами. Из молодежи за высоким столом сидели только жених с невестой, Рейма, сестра невесты и их брат — Прон Грец. Они сидели после меня и своей матери. Но сегодня, за завтраком, вдруг, произошли перемены. Меня несколько отодвинули самого центра стола и теперь будущие родственники тиргуса сидели «выше» меня. Зато рядом со мной посадили тиргуса Левенца, а с другой стороны — тирса Матиуша. Надо сказать, что как соседи они были несравненно приятнее, чем будущая теща Сейда.