- Шайтан, - шепчет. – Это все Шайтан.

- Что за гон? – кривлюсь. – Шайтан сдох. Я лично видел, как он копыта откинул, а после его берлогу в щепки разнес взрыв. Даже не пробуй меня развести.

- Он жив, честное слово, жив, он вышел со мной на связь и сделал предложение, от которого нельзя отказаться.

- Ты встречал его?

- Получал сообщения, - тарахтит. – Дай мне антидот. Я могу быть полезен. Я все покажу и расскажу. Выдам информацию до деталей.

- Зачем киллеру выходить на связь с тобой, чтобы ты нанял наемников? – говорю и сам убеждаюсь в абсурде ситуации. – Бред разводишь.

- Амир, - на пузе ползает, в штанину мою цепляется. – Антидот. Прошу. Умоляю… Я много пользы принесу.

- Нет никакого яда, - отпихиваю мусор ногой. – Заглохни.

Шайтан был кровным врагом моего деда. И сдох на моих глазах. Сам какую-то дрянь принял и откинулся. Все произошло в один день. Время смерти одинаковое, прямо до секунд сходится.

Уже второй покойник оживает. Мой дед для Зураба. Шайтан для Рашида. Что за дерьмо тут разыгралось? Кто рулит гребаным цирком?

- Что это такое? – спрашиваю, инстинктивно закусив губу, пролистываю документы, пытаясь разобрать суть. – Боюсь, я запуталась и плохо понимаю смысл этих бумаг.

- Все просто, - пожимает плечами Татарин. – Я подарил тебе ресторан.

- Разыгрываешь? – нервно посмеиваюсь.

- Я свое слово держу, - отрезает мужчина и, оценив тотальный шок отраженный в моих глазах, небрежно прибавляет. – Я обещал подарок. Ну вот.

- Это не подарок, - бормочу пораженно. – Это ресторан. Готовый коммерческий проект. Еще и в центре города. Даже страшно вообразить стоимость помещения.

- Копейки, - отмахивается. – Место козырное, соглашусь. Но там реально развалюха. Надо подшаманить чутка. Тогда нормально зайдет. Будешь рулить бригадой спецов, на неделе подгоню.

- Нет, - мотаю головой и складываю листки обратно в папку. – Я отказываюсь. Я не приму настолько дорогой подарок. Это просто бред. Я и без того должна кучу денег за помощь, за жилье. Сижу у тебя на шее, нигде не работаю, еще и ребенок здесь находится.

- Крутой пацан, - усмехается. – Ты чего, Мариха? Забудь про бабло. За жлоба меня держишь? За рядового барыгу?

- Я не могу, - отодвигаю папку. – Извини.

- Почему? – искренне недоумевает.

- Потому что за все в этой жизни надо платить, - сглатываю и слабо улыбаюсь. – Лучше займись рестораном лично. У меня с этим точно ничего не выйдет. Рано еще такими вещами заниматься.

- После родов всегда подарки дарят, - хмурится. – Я не прав?

- Дарят, - киваю. – Булавки, серебряные ложки, комплекты детской одежды, шапочки и пинетки. Но ресторанов в этом списке не припоминаю.

- Хреновый список.

- Тимур, - выдыхаю сдавленно.

- Ты свалила от меня, - замечает мрачно. – Опять спетляла в соседнюю хату, хотя я бы мог помогать с пацаном. Ну следить за ним, чтоб далеко не угнал. Шустрый малец.

- Он пока не научился ходить, - моя улыбка становится шире. – Ему еще и месяца нет.

- И ты хочешь оставить парня без подарка?

- Выходит, ресторан для малыша? – выразительно выгибаю брови. – Я только для прикрытия нужна.

- Ха! Нашла малыша. Он еще все кланы нагнет, повертит совет на…

Татарин замолкает.

- Раз этот подарок мимо, то выбирай другой, - заявляет мужчина. – Только сразу пропустим чепухню типа шмотья и погремушек. Загадывай нормальное желание.

- Кулинарные курсы, - неожиданно для самой себя выпаливаю. – Я видела одну очень интересную программу обучения онлайн.

- Заметано, - подмигивает. – А ресторан про запас оставим.

- Я не хочу, чтобы ты тратил на меня деньги.

- Опять завелась, - тяжелая ладонь опускается на мое плечо, слегка сдавливает. – Ты не думай, будто я к тебе яйца подкатываю. Тут другая тема. Ты мне типа дружбан. Вот же семейка у вас. Сперва папаша меня вытянул из говнища, теперь дочурка. Не будь здесь тебя, я бы ноги двинул от яда. Поэтому хватит бабло подбивать. Расслабь булки.

- Подозрительное совпадение, - замечаю я. – Не находишь? Нападение с отравленными клинками. Сначала тебя ранили, потом Амира. Почерк совпадает.

- Разные темы, - мрачнеет, явно жалеет, что под моим напором не устоял и выдал все известные детали про налет на особняк Дудаева. – Яд тоже разный. В башку не бери, нечего париться по пустякам. У нас часто переделки случаются.

- Отравление – необычный способ разобраться со сферами влияния.

- Не лезь в это, - выдает твердо. – Реально. Твой бывший войну начал. Многие его пришить хотят. Правильно ты сдернула. Вдали от него сейчас безопаснее.

Бывший. До сих пор трудно привыкнуть к такому обозначению. Амир навсегда останется для меня единственным мужчиной. О новых отношениях даже размышлять муторно. Не сумею представить рядом другого человека.

Раз за разом прокручиваю сцену нашей встречи в больнице, до мелочей разбираю, ощущаю, как болезненно сжимается сердце.

Он не узнал меня там. Пусть и в трубках, пусть накрытую простынями. Разве важно? Он ничего не почувствовал. Смотрел мимо. Нет. На сына.

Жестокая ирония. Чудовищная. Я сбежала, чтобы не потерять дитя, а в итоге отобрала ребенка у родного отца. Сделала именно то, чего сама опасалась со стороны супруга. Отняла его плоть и кровь, отрезала по живому. Предала. Изменила самым ужасным на свете образом.

Но какой был выбор? Поговорить? Обсудить? Выслушать очередную порцию лжи и недомолвок? Амир всегда отказывался объяснять ситуацию до конца. Если бы осталась рядом с ним, то окончательно бы себя потеряла .

Хватит сожалеть о прошлом. Надо двигаться дальше.

Дни пробегают быстро, сливаются в месяцы. Решаю воспитывать сына согласно канонам той религии, в которой он должен был родиться, а сама возвращаюсь к своей вере. Будто пробую провести работу над ошибками. Искупить вину перед Амиром за побег и кражу ребенка. Возместить отказ от собственных традиций.

Камиль. Такое имя выбираю для мальчика. Мы с мужем никогда не обсуждали, как назвать детей, но этот вариант выглядит красивым. Да и ребенку нравится, когда он слышит подобное сочетание звуков. Нежное, однако хлесткое.

- Камиль, - шепчу я, прикладывая дитя к груди. – Ты будешь счастливым, гораздо счастливее меня. И ты будешь сильным. Намного сильнее своего папы.

Возможно, всем родителям именно их дети кажутся особенными, но мой сын проявляет поразительную активность и развивается удивительно быстро. Агукает, улыбается, учится держать голову, переворачивается, хватает все, до чего только получается дотянуться, а дотягивается он до очень многого, уже пробует ползать, вцепляется в предмет и не выпускает. Собственническая натура проявляется с малых лет.

- Ох и задаст парень жару, - отмечает Резник. – Хорошо, хоть буду у него на особом счету, всегда сумею напомнить, как подгузники ему менял и подгонял детскую присыпку.

Забавно наблюдать за двумя здоровенными мужиками, которые буквально трясутся над младенцем. Ни дать, ни взять – заботливые няньки. Поразительное зрелище. Эти парни могут голыми руками шеи сворачивать, а тут вдруг воркуют и дурачатся развлекая малыша. Интересно, замечают ли они, что Камиль уже завоевал их преданность?

Мой сын далеко пойдет. Чувствую сразу. По глазам вижу, по жестам. Ощущается в нем звериная хватка, сразу понятно, кто его отец. Главное – пусть идет по правильному пути. Я дам ему самое лучшее. Окружу теплом и заботой. Извернусь, наизнанку вывернусь, но заработаю достаточно денег, лишь бы обеспечить материально, предоставить достойное образование.

Нельзя вечно сидеть на шее у Татарина и пользоваться его хорошим отношением. Нужно учиться жить самостоятельно, без помощи со стороны. Этим и займусь.

Я прохожу кулинарные курсы, погружаюсь в практическое приготовление различных блюд, загораюсь новой идеей. Сперва необходимо набраться опыта, изучить кухню изнутри в прямом смысле. Потом можно открывать собственный ресторан. Подарки не считаются. Я должна лично добиваться цели, а не пользоваться расположением других людей.