- Что за разговор? – чеканит муж. – Когда?

- В твоем кабинете, - отвечаю сдавленно. – Я приехала к тебе, хотела сделать сюрприз, а тут зашел он, но меня точно не видел, говорил по телефону и обсуждал место в школе для нашего ребенка.

- Я не давал таких распоряжений, - мрачнеет.

- Тогда почему Зураб…

- Зураб оказался предателем, - обрывает. – После твоего побега он запустил наемников в мой дом. Верил, будто служит моему покойному деду, выполняет его распоряжения.

- Он не походил на сумасшедшего.

- Он им и не был, - хмыкает. – Его ловко одурачили.

- Кто? – закусываю губу.

- Кобра, - бросает хрипло.

- Подожди, - сердце дает перебой. – Я слышала эту кличку раньше, не совсем поняла, один там человек или целая банда. Но Булат Тукаев ее упоминал.

- Сильно же ты с ним сблизилась за этот банкет, - щурит глаза.

- Нет, ты не понял, - мотаю головой. – Я случайно подслушала телефонный разговор. Тукаев орал про «Кобру», сыпал угрозами, назвал твою фамилию, сказал, ты не жилец, доберутся до тебя и уничтожат, если рискнешь двинуться дальше. Потом начался захват. Меня поймали бандиты и… привели к тебе на поклон.

- Выходит, ты сбежала после слов Зураба про школу, - подводит итог. – Помню тот день. Тебе еще хреново стало. В мужской сортир залетела. Бледная вся. Тряслась. Короче, после его вранья тебя и расплющило?

- Это была последняя капля, - очень стараюсь ничем себя не выдать. – Много всего уже накопилось и тут меня добило такой новостью.

- Я не давал ему приказ искать школу.

- Я поняла, - киваю. – Но недавно ты сказал, что если у нас родится сын, он со мной не останется. После всего случившегося я потеряла твое доверие.

- Я строю школу за чертой этого города, - чеканит Амир. – Землю выкупил. Работы ведутся. Через год все будет готово.

- Значит, ты не забрал бы моего сына? – спрашиваю и тут же укоряю себя за новый всплеск искренности.

- Тогда – нет.

- А теперь?

Молчит. Взглядом прожигает насквозь. Осуждает за недоверие? Его слова поставила под сомнение, повелась на рассказы Зураба. А ведь помощник мог узнать, что я в кабинете охраны или секретаря.

Но только дело уже не в тех фразах. Не в проклятой школе. Ситуация вышла из-под контроля, точка невозврата пройдена.

- Амир, дети должны рождаться в любви, - говорю я. – Ты уверен, что хочешь наследника от меня? После моего предательства. После побега. Ты укоришь меня за недоверие и ты будешь прав. Но теперь же и ты сам не можешь мне полностью доверять.

- Ты моя жена, - холодно бросает он.

- Против воли? – спрашиваю тихо.

- Не похоже, чтобы тебе не нравилось, - заключает ледяным тоном, вырывает ладонь из мои рук, скользит пальцами по моему животу. – Трепещешь и течешь от каждого моего прикосновения.

- Это физическая реакция, - закусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не застонать в голос.

- Мне достаточно, - отрезает Амир.

- Не думаю, - сглатываю собственную кровь. – Ты не из тех, кто довольствуется малым. Тебе нужно все и сразу. А я… любила слишком сильно. И выгорела. Вдали от тебя мои чувства переплавились. Перегорели. Той искры внутри больше нет. Только желание.

- И что? – он сдергивает с меня шорты вместе с нижним бельем, утыкается возбужденным членом в мою истекающую влагой плоть. – Нам обоим по кайфу трахаться. Твоя звезда чисто под мой болт выточена. Так в чем проблема?

- А чувства, Амир? – всхлипываю и дергаюсь, пытаясь отстраниться, но он удерживает меня за бедра, плотнее вжимает раскаленный орган в створки моего лона. – Чувства?

- Я хочу тебя, - заключает он. – Всегда хотел. С первого взгляда. Как ты из машины того пидора вылетела, так на твоей заднице и залип. Зачетные орехи. Ходуном ходили, прямо как поршни на крутой тачке. А потом в спортзале станок заценил.

- Амир, - бормочу и отчаянно пытаюсь отодвинуться.

- Теперь у тебя нет ни груди, ни задницы, - усмехается он. – Кожа и кости. Подержаться толком не за что, а меня как магнитом тянет. Влечет между твоих ног. Губ. А уж как бы выдрал тебя в жопу. Дырка бы задымилась. Но сейчас точно туда трахать нельзя. Ты же треснешь на крест. Короче, анал нам заказан.

- Амир, я…

- Хочу тебя, - огромными лапищами талию сдавливает. – Хочу. Просекла? И дьявол раздери, моих чувств хватит на нас обоих.

Амир впивается губами в мою шею, проходится настолько резко и жадно, что у меня перехватывает дыхание. Раздирает майку надвое, отбрасывает ошметки изувеченной ткани. Голодный рот жестко накрывает мой сосок, втягивает и прикусывает зубами, заставляя содрогнуться и выгнуться дугой. Токсическое возбуждение простреливает насквозь, дрожь прошибает каждый позвонок. Муж отлично знает, как свести меня с ума. Но ему и стараться не нужно. Тело отзывается рефлекторно. Мой основной инстинкт - сдаваться ему, капитулировать, растекаться под алчными губами и властными руками, растворяться, теряя ощущение реальности. Любая поверхность становится мягкой. Утекает. Я ничего не соображаю. Подаюсь зову природы. Плоть мягче воска, истекает ядовитой похотью.

- Еще, - шепчу и чувствую себя преступницей. - Еще, прошу.

Сама не осознаю, что говорю и чего хочу, просто бормочу, замираю на грани полной потери рассудка. Млею. Изнываю.

Я превращаюсь в животное. Нервы оголяются до предела. Искры из глаз вылетают.

Амир. С ним всегда так. По краю, по лезвию, по остро заточенному клинку. Лечу по встречной полосе. И тормоза к черту.

Он перехватывает член у основания и постукивает налитой кровью головкой по моему клитору, будто дразнит. От каждого касания низ живота пробивает разряд электрического тока. Влага выделяется толчками, стекает  по растравленным складкам. Кожа покрывается испариной. Жидкое пламя растекается по венам.

Амир входит в меня одним рывком, наваливается сверху, распластав по столу, двигает бедрами одержимо и дико, впечатление, точно жаждет мои кости раскрошить, стереть в порошок. Его огромный член движется внутри, будто отбойный молоток. А пальцы проникают в мой рот, давят на язык, движутся размашисто, повторяют движения разгоряченного органа внутри.

Грязно. Разнузданно. До жути развратно.

- Никто не трахнет тебя так, как я, - рычит Амир, опаляя горячим дыхание.

Да. Никто. Ведь ни под кого другого не лягу. Единственный мужчина. Отец моего сына.

И почему кажется, точно он хочет сказать совсем другое?

Никто не будет любить тебя так, как я.

Красивый мираж. Иллюзия.

Я отдаюсь как последняя шлюха. Амиру. Своим безумным фантазиям.

Ногти вонзаются в кожу, оставляют багровые борозды. Бедра ударяются о бедра. До боли, до синяков.

Я кусаю пальцы, которыми он трахает меня в рот. До крови. Слизываю красные капли.

Это чистое помешательство. Самый сильный наркотик. Запах желания. Аромат вожделенной плоти. Жар под кожей нереально побороть.

- Все твои дырки принадлежат мне, - чеканит Амир, ни на миг не прекращая сокрушительных толчков. - Только мой болт будет здесь дорогу прокладывать.

Он ревнует? Думает, другого захочу?

- Повтори, - требует, глядя в мои глаза.

- Я твоя, - выдаю на автомате.

Амир обхватывает мое горло. В его глазах клубится сумрак. Он ждал иных слов, тех гнусных пошлостей про дырки и болт, но теперь кажется вполне удовлетворен и моим вариантом.

Член внутри меня подергивается, изливается потоком густого семени, заливает лоно, выстреливает бурной струей до самой матки.

- Я буду вспахивать тебя ночь напролет, - жарко обещает Амир и подхватывает меня со стола, удерживает за ягодицы, не позволяя отстраниться.

Он не отпускает меня со своего члена. Обвиваю широкие плечи руками, скрещиваю ноги у него за спиной.

- Правильно, - хрипло бросает Амир. - Седлай своего жеребца. Будешь скакать до утра.

Грубый шлепок по попе заставляет меня сжать внутренние мышцы.

- Охренеть как выдаиваешь, - хрипло заключает Амир.

- Я случайно, - мои щеки пылают огнем.