Делла развернула свертки.

- Приподними, свои белокурые волосы, ладно?

Софи сделала, как она попросила, и Делла сжала толстый серебряный шнур вокруг ее шеи. Это было похоже на тесную одежду с одним кулоном, выгравированная серебряная петля с небольшим прозрачным кристаллом в центре. Ее регистрирующий кулон, объяснила Делла. Все должны были носиться один такой, таким образом, их легко могли найти. Отчасти он был симпатичный. Но главным образом это была еще одна эльфийская вещь, которую она должна будет объяснить своей семье.

Делла вручила Софи крошечный зеленый куб.

- Каждый раз, когда ты должна будешь заплатить за что-либо, просто дай им это. Фонд, созданный в день твоего рождения, был активирован.

Потребовалась минута для того, чтобы осознать слова «Фонд, созданный в день рождения».

- У меня есть деньги?

Делла кивнула.

Стандартные пять миллионов.

- Долларов?

- Ластеров, - поправил Фитц, смеясь. - Они ластер, вероятно, стоит миллион долларов.

- Что такое доллар? - перебила Биана.

- Человеческие деньги.

Она поморщила свой маленький совершенный носик.

- Фу.

Софи проигнорировала оскорбление. Как эльфы могли позволить себе отдавать так много денег?

- Здесь мы делаем вещи по-другому, - объяснила Делла. - Деньги - это то, что у нас есть, но это не то, в чем мы нуждаемся. Никто никогда не должен ходить без них.

Софи не могла поверить в это.

- Но... зачем тогда кому-то работать... если у них уже есть деньги?

- А что еще нам делать с нашим временем?

- Я не знаю. Что-нибудь веселое?

- Работа - это весело, - поправила Делла. - Помни... мы не ограничены семьюдесятью или восьмьюдесятью годами. Как только ты привыкнешь к этой идее, думаю, ты найдешь в нашем пути намного больше смысла.

- Возможно, - согласилась она, все еще уложить эти мысли в моей голове.

- Все готово? - спросил Олден, возвращаясь в комнату.

Делла кивнула.

- Ты мог бы поменять свое мнение?

Олден покачал головой, и лицо Деллы вытянулось. Фактически, все выглядели... печально... кроме Бианы, у которой на лице читалось облегчение.

- Что происходит? - просила Софи, пытаясь игнорировать панику, поднимающуюся в ее груди.

Олден медленно, тяжело выдохнул.

- Пошли, Софи. Нам нужно поговорить.

Целую стену в офисе Олдена занимало окно с изогнутым стеклом. Из него открывался прекрасный вид на серебристую гладь озера. Оставшуюся часть комнаты занимал аквариум от пола до потолка. Софи ждала, сидя в огромном кресле, смотря на Олдена, который сидел за черным столом, заваленным книгами и свитками. Ее охватило тревожное чувство, будто она тонет.

Софи вздохнула и напомнила себе, что не тонет, а затем перевела взгляд на газеты, сваленные в кучу у кресла. Заголовки статей были обведены красным и перечеркнуты.

- Интересуешься новостями?

- Ищу тебя. - Он достал еще одну газету из ящика стола и показал статью с обведенной фотографией ее самой.

- Не знаешь, кто прислал это тебе? - спросила она.

- У меня есть несколько догадок. Не стоит беспокоиться.

- Снова эта фраза.

Нотка раздражения слышалась в ее словах.

- Потому что это правда.

Она вздохнула.

- Ладно, если ты знаешь это, то может, скажешь, как репортер узнал обо мне? Мои родители были очень расстроены из-за этого.

Ее сердце бешено забилось, когда лицо Олдена стало расстроенным.

- Догадываюсь, что ты хочешь мне сказать, - сказала она, едва он успел открыть рот. Она должна была сказать это первой. Это был единственный способ пережить это. - Ты хочешь сказать, что я не связана родственными узами с моей семьей. - Она ощутила толчок в груди, будто слова, сказанные ею, забрали с собой часть ее.

- Да, я хотел это обсудить. - Тень промелькнула на его лице. - Но что мы действительно должны обсудить, это то, почему ты больше не можешь жить с ними.

Слова плавали в голове, отказываясь пониматься.

Олден подошел к ней, прислонился к стулу и взял ее за руку.

- Мне так жаль, Софи. Мы никогда не сталкивались ни с чем подобным, и нет никакого прекрасного решения. Ты не можешь постоянно скрывать свои способности... тем более что они становятся все сильнее. Рано или поздно кто-нибудь станет подозревать, что ты - какая-то другая, и мы не можем допустить, чтобы это произошло, ради твоей безопасности и нашей. Теперь, когда Совет знает, что ты существуешь, они приказали, чтобы ты переехала сюда. Полностью и незамедлительно.

Она почувствовала, как кровь отлила от лица, когда его слова впитались.

- Ох.

Слишком простое слово, чтобы передать все эмоции внутри нее, но это лучше, чем ничего. Часть ее отказывалась верить ему, отказывалась принимать те невозможные вещи, о которых он говорил. Другая часть хотела топать ногами, кричать и плакать до тех пор, пока он не вернет ее домой, к семье.

Но тоненький голосок разума не давал ей этого сделать.

Глубоко-глубоко в душе, под страхом, обидой и болью, она знала, что он был прав.

Каждый день, с тех пор как ей исполнилось пять лет, она проживала в страхе, что ее раскроют. Она не знала, как долго сможет скрывать это. Головные боли от телепатии были практически невыносимы, и если бы они усилились...

Не говоря уже об одиночестве. Она никогда не чувствовала себя частью той семьи. У нее никогда не было друзей. Она не принадлежала к миру людей, и она устала притворяться обычным человеком.

Но осознание того, что он был прав, не уменьшало боли, не делало все происходящее менее пугающим.

- Я смогу навещать свою семью? - спросила она, ища что-нибудь, за что можно ухватиться, чтобы страх окончательно не овладел ею.

Олден не смотрел на нее, когда качал головой.

- Извини. Боюсь, это невозможно. Мы не без причины называем места, где живут люди, «Запретными городами». Доступ строго воспрещен. К тому же, они будут думать, что ты мертва.

Она даже не заметила, как оказалась на ногах.

- Вы собираетесь похоронить меня?

- Пока твоя семья и остальные люди убеждены, что ты... да.

Она была слишком потрясена, чтобы вымолвить хоть слово. Ее разум был заполнен ужасающими картинами ее надгробия с надписью «Здесь покоится Софи Фостер». Но одна картинка была хуже всех остальных.

Она закрыла глаза, отчаянно пытаясь прогнать это изображение, но оно становилось более отчетливым: ее родители, склонившиеся над могилой с дорожками от слез на щеках.

- Ты не можешь так поступить с моими родителями, - прошептала она, сдерживая собственные слезы.

- Мы должны. Если ты исчезнешь, они никогда не остановятся, пытаясь найти тебя. Это привлечет слишком много внимания ко всему.

- Но разве ты не знаешь, как это отразится на них?

- Я хочу, чтобы было по-другому.

Она отказывалась признавать это. Эльфы могли путешествовать по лучу света, читать эмоции и проникать в разум. Должен быть способ, чтобы ее семья не страдала.

Ее поразила отвратительная мысль:

- Ты можешь заставить их забыть меня? Сделать так, будто меня никогда не существовало?

- Это сложнее, - закусил губу Олден, - но может быть сделано. Действительно ли так будет лучше? Их переселят. Они потеряют свои работы, свой дом, всех друзей...

- Так лучше, чем считать свою дочь мертвой.

Ее слова, казалось, ударили его, и он отвернулся, уставившись вглубь аквариума.

- А как же ты? - спросил он после затянувшегося молчания. - Это люди, которых ты любишь, Софи. Если мы сотрем тебя, они не будут скучать по тебе, они даже не будут знать о твоем существовании. Разве это не было бы слишком больно?

Вниз по ее щеке скользнула одинокая слеза.

- Да. Но только для меня. Для них... - Она решительно расправила плечи и сжала челюсти. - Так лучше для них.

Прошли секунды, прежде чем Олден повернулся к ней с заметной болью в глазах.

- Если это то, чего ты хочешь, мы поступим таким образом.