- Я... не знаю.

- Я тоже. - Ткань зашелестела. - Она выглядит так, будто ей больно. Ты думаешь, мы должны...

- Ты думаешь, что она на самом деле теперь захочет остаться с нами?

Да, Софи хотела сказать им это. Да, если вы правда хотите, чтобы я осталась с вами.

- Кроме того, я думал, что ты сказала, что тебе тяжело, когда она рядом, - добавил он тихо.

- Она действительно напоминает мне о ней. - Крошечное рыдание разрезало тишину. - Откуда она узнала о Джоли?

- Должно быть, ей сказал Олден. Или, возможно, Декс. - Ткань снова зашелестела. - Эделайн, перестань, ты не можешь спать здесь.

- Только на одну ночь, - попросила она. - Мне нужно побыть здесь.

Грэйди вздохнул.

- Только сегодня вечером. И я останусь с тобой.

Кровать заскрипела, и свет погас.

Софи постояла там, слушая приглушенные рыдания в течение длительного времени прежде, чем вернуться обратно в комнату и залезть в кровать. Она попыталась представить то, на что это было похоже для Грэйди и Эделайн. Насколько они должны скучать по Джоли. Как трудно должно быть было проводить каждый день без нее. Насколько одиноко должно быть было жить в мире, где никто больше действительно не понимал то, что они потеряли. Этого было почти достаточно, чтобы заставить ее простить их. Почти...

На данный момент было легче попытаться забыть их.

Следующим утром Эделайн, должно быть, перенесла ее завтрак, потому что поднос появился на столе... и Софи приняла это нормально. Единственный способ пережить оставшееся время там состоял в том, чтобы избегать Грэйди и Эделайн, как можно больше.

Декс стоял около ее шкафчика и ждал, когда она добралась до Ложносвета. Он уставился на дыру в ее накидке.

- Как поживаешь?

- Хорошо. - Она пронеслась мимо него, чтобы открыть шкафчик.

Декс откашлялся.

- Ты сердишься на меня?

- Конечно нет.

- Тогда, почему ты не расскажете мне, что происходит?

- Потому что я пока не хочу об этом говорить.

- Но я - твой лучший друг.

- Я знаю, Декс. Я просто не готова. Прости.

Он опустил плечи.

- Возможно, тогда я мог ободрить тебя. Мы можем попрактиковаться с алхимией после школы... начнем готовиться к экзамену. Ты можешь прийти ко мне, если хочешь, и я даже не рассержусь, если ты спалишь мою комнату дотла.

От этой мысли улыбка дернула ее губы, но она не была достаточно сильной, чтобы полностью сформироваться.

- Может быть в другой раз.

Он вздохнул.

- Если ты передумаешь...

- Спасибо.

Она прислонилась к своему шкафчику после того, как он ушел, пытаясь выбросить его расстроенное выражение лица из головы. Она очень не хотела задевать самолюбие Декса, но она не была готова быть «бедной, нежеланной Софи Фостер». Она выдернула свою последнюю книгу из шкафчика с таким излишним усилием, что конверт упал на пол.

Внутри она нашла вырезку из газеты с заголовком: ОГНЕННАЯ БУРЯ ПОЛУЧАЕТ ПЕРВЫЕ ЖЕРТВЫ.

Также была записка, написанная поспешными черными каракулями: «Ты должна остановить это» и значок Преттльза. Серебряный мунларк.

Она уставилась на пылающую металлическую птицу, и так или иначе она знала, что та была сделана из люминита.

Ее руки дрожали, когда она сложила записку.

- Ты в порядке? - спросила Марелла. - Ты выглядишь действительно бледной.

Софи схватилась за сердце, делая глубокий вздох, чтобы успокоить его.

- Со мной все хорошо.

Марелла рассмеялась.

- Ты, наверное, самая плохая врушка во всем мире. Ничего себе... это мунларк? Ты хотя бы представляешь, насколько редкий это значок? Их меньше ста!

- О, правда? - Она запихнула его обратно в конверт, а конверт спрятала в сумку. - Ну... круто.

- Круто? У тебя мунларк Преттльза! Ты должна танцевать по коридорам!

Громкое восклицание Мареллы заставило несколько голов повернуться. Софи хлопнула шкафчиком, закрывая его.

- Извини, мне нужно на урок. Поговорим позже.

Марелла пробормотала что-то об «отходах», когда Софи выбежала из атриума, пытаясь мыслить ясно через слова, несущиеся в ее разуме.

Ты должна остановить это.

Она спотыкалась через залы, ища какое-нибудь изолированное место, чтобы позвонить Олдену. Наконец она нашла пустынный коридор с абсолютно-белыми стенами и достала свой Импартер.

Лицо Олдена появилось, прежде чем она успела закончить произносить его имя.

- Софи? Что произошло?

Она обернулась через плечо, чтобы удостовериться, что была одна.

- Я нашла еще одну записку в своем шкафчике.

Он сжал челюсти.

- Нам лучше сейчас об этом не говорить, но я хочу, чтобы ты пришла в Эверглен, как только закончатся занятия.

Она кивнула.

Его изображение вспыхнуло и исчезло, она сползла вниз по стене.

- Даже не думай о том, чтобы утверждать, что ты не загадочная, - сказал Киф, и полукрик вылетел из ее горла, прежде чем она успела остановиться. Он усмехнулся, когда вышел из тени. - Удивлена, что видишь меня здесь?

Она втягивала воздух большими глотками, чтобы успокоить панику.

- Что ты здесь делаешь?

- Это мое место для прогуливания уроков... помнишь?

Белые стены действительно выглядели неопределенно знакомыми.

- Так, ты хочешь сказать мне, почему прячешься, чтобы поговорить с Олденом о таинственных записках?

- Это не грандиозное событие, Киф.

Он поднял бровь.

- Нет, извини, я чувствую слишком много паники, чтобы поверить этому.

Эмпатам было раздражающе трудно врать.

- Я не могу рассказать тебе, Киф, поэтому не спрашивай.

- Если ты не расскажешь мне, я растреплю всем, что Велин подсовывает тебе любовные записки.

- Ты... делай то, что должен.

Он рассмеялся.

- Ничего себе. Это должно быть важно. - Когда она ничего не ответила, он пожал плечами. - Хорошо, пусть будет так. Но в конце экзаменов я хочу по-настоящему крутой подарок за мое молчание.

- Идет. - Они пожали друг другу руки, и Киф перечислил несколько предложений... но она не слушала. Мысли об экзаменационных подарках напомнили ей.

- Как ты попал в мой шкафчик после промежуточного тестирования?

- Я же говорил, у меня свои методы.

- Я серьезно. Как ты это сделал? Что это провернуть, тебе была нужна моя ДНК.

- Пожалуйста. Я никогда не раскрываю своих секретов.

- Это важно, Киф. Если ты мне не расскажешь, я скажу Олдену, и ты будешь разбираться с ним.

Он, казалось, взвесил ее решение, прежде чем вздохнул.

- Он был уже отрыт, ладно?

- Не может быть. Я никогда не оставляю шкафчик открытым.

- Ну, в этот раз оставила. Все, что я сделал, это открыл дверцу дальше и положил мой подарок.

Слабый румянец на его щеках подразумевал, что он говорил правду... но это не имело смысла.

- Ничего не пропало. И ты был единственным, кто что-то положил в него.

- Да, за что ты меня, между прочим, так и не поблагодарила. Некоторые люди такие нервные.

Он был прав. Она так и не выяснила, как поблагодарить его за необычный подарок.

- Прости. Спасибо за леденцы и ожерелье.

- Ожерелье?

- Да. Ты действительно не должен был этого делать.

- Хорошо, потому что я этого не делал.

- Что?

- Я дал тебе очень большую коробку с леденцами настроения... вот именно. Кажется, что у кого-то есть тайный поклонник. Серьезно... сколько мальчиков теперь тебя преследуют?

- Достаточно, думаю, - сказала она, надеясь, что он примет свою собственную теорию. Но у нее было дурное чувство, что мальчик не имел никакого отношения к ожерелью.

Фитц и Биана не удивились, когда она догнала их на их пути к Прыжокмастеру, чтобы сообщить им, что идет вместе с ними к ним домой.

- Я подумал, что ты захочешь, поговорить с папой, - сказал Фитц. Он поглядел на Биану.

- Да, как у тебя дела? - спросила Биана.

- Я в порядке. - Ее сердце пропустило удар... и на этот раз это не имело никакого отношения к глазам Фитца. Олден не рассказал бы им о Черном Лебеде, не так ли?