Люк быстро хлебнул вина, но на долю секунды запоздал и не успел скрыть лёгкой улыбки. Нет, тут же сообразил я, — догадки Люка гораздо лучше, чем у любого другого. Они чертовски лучше. Я и сам хлебнул вина, так как не знал, какое выражение на лице приходится скрывать.

— Спать можете здесь, — сказал Джулиан. — А если голодны, то я распоряжусь принести еды. Мы устроим вам эту встречу на рассвете.

Люк покачал головой.

— Сейчас, — он ещё раз тонко и выразительно продемонстрировал кольцо.

— Нам желательно обделать дело немедленно.

Джулиан несколько мгновений изучал его взгляд, а затем сказал:

— Вас будет не очень-то хорошо видно с обеих сторон, особенно если учесть, что идёт снег. Из-за какого-то мелкого взаимонепонимания может произойти нападение.

— Если оба моих спутника будут нести большие факелы и если оба его сделают то же самое, — предложил Люк, — то мы будем видны обеим сторонам с нескольких сотен ярдов.

— Возможно, — согласился Джулиан. — Ладно. Я отправлю сообщение в его лагерь и выберу тебе в сопровождающие пару слуг.

— Я уже знаю, кого я хочу в спутники — тебя и Мерлина.

— Ты любопытная личность, — заметил Джулиан. — Но я согласен. Я бы хотел быть там, если что-то случится.

Джулиан отошёл к входу в шатёр, откинул полог и, вызвав офицера, поговорил с ним несколько минут. Пока это происходило, я спросил:

— Ты знаешь, что делаешь, Люк?

— Разумеется, — отозвался он.

— У меня такое ощущение, что это несколько иное, чем игра на слух, — сказал я. — Есть какие-то причины, по которым ты не можешь рассказать мне о своём плане?

Он с минуту разглядывал меня, а затем сказал:

— Я лишь недавно понял, что я тоже сын Эмбера. Мы встретились и увидели, что чересчур похожи друг на друга. Ладно. Это хорошо, что мы можем заняться бизнесом. Верно?

Я позволил себе нахмуриться, так как не был уверен, что именно он пытается сказать.

Он слегка пожал мне плечо.

— Не беспокойся, — сказал он. — Ты можешь мне доверять. Не то, что у тебя есть какой-то выбор. Позже, возможно, будет. Однако я хочу, чтобы ты помнил — что бы ни случилось, ты не должен вмешиваться.

— А что, по-твоему, может случиться?

— У нас для предположений нет времени, — сказал он. — Поэтому предоставь делу идти своим чередом и помни всё, что я сказал тебе этим вечером.

— Как ты выразился? У меня в данном случае нет выбора.

— Я хочу, чтобы ты помнил это и позже, — сказал он, когда Джулиан отпустил полог и повернулся к нам.

— Ловлю тебя на предложении перекусить, — крикнул ему Люк. — Как насчёт тебя, Мерлин? Голоден?

— Господи! Нет! — испугался я. — Я только что просидел на официальном обеде почти до конца.

— О? — вопросил он почти небрежно. — По какому случаю?

Я засмеялся. Это было чересчур для одного дня. Я собрался сказать ему, что у нас нет времени и кроме всего, случай неподходящий. Но как раз в этот момент Джулиан поднял полог и позвал ординарца, и мне захотелось щёлкнуть по самолюбию Люка, просто для того, чтобы посмотреть, как это подействует на его самообладание.

— А, в честь премьер-министра Бегмы, Оркуза, и нескольких его людей,

— объяснил я столь же небрежно.

Он некоторое время молчал, ожидая. Я притворился, будто потягиваю вино. Потом я опустил стакан и добавил:

— Вот и все.

— Брось, Мерлин! Из-за чего все дело-то? В последнее время я был с тобой относительно честен.

— О? — произнёс я.

С минуту мне думалось, что он не увидит в этом юмора, но затем он тоже засмеялся.

— Иногда жернова богов вращаются слишком быстро, чёрт возьми, и нас с головой засыпает перемолотым, — заметил он. — Слушай, как насчёт того, чтобы отдать мне это даром? У меня в обмен нет сейчас ничего краткого. Чего ему надо?

— Ты не забудешь, что до завтрашнего дня это секрет?

— Идёт! Что произойдёт завтра?

— Арканс, герцог Шадбурна, будет коронован в Кашере.

— Мать-перемать! — кратко выразился Люк. Он быстро взглянул на Джулиана, потом снова на меня. — Со стороны Рэндома это был чертовски умный выбор, — признал он через некоторое время. — Не думал, что он будет действовать так быстро.

Он долгое время стоял, уставившись в пространство. А затем сказал:

— Спасибо.

— Помогает это тебе или вредит? — спросил я.

— Мне или Кашере? — уточнил он.

— Я не провожу такого тонкого отличия.

— Это хорошо, потому что я не знаю, как к этому отнестись. Мне нужно немного пораскинуть мозгами. Уяснить себе общую картину.

Я уставился на него и он снова улыбнулся.

— А сообщение-то интересное, — добавил он. — У тебя есть для меня ещё что-нибудь?

— Этого хватит.

— Да, вероятно, ты прав, — согласился он. — Перегрузка системы нежелательна. Думаешь, старик, мы теряем хватку в простых делах?

— За то время, что мы знаем друг друга, ни разу такого не замечал, — ответил я.

Джулиан опустил полог, вернулся к нам и отыскал свой стакан с вином.

— Поесть принесут через несколько минут, — сказал он Люку.

— Спасибо.

— По словам Бенедикта, — сказал Джулиан, — ты сообщил Рэндому, что Далт — сын Оберона.

— Да, — подтвердил Люк. — И потом, он прошёл Лабиринт. Это что-нибудь меняет?

— Мне не впервой хотеть убить родственника, — пожал плечами Джулиан.

— Кстати, ты ведь мне племянник, не так ли?

— Так… дядя.

Джулиан снова взболтал содержимое своего стакана.

— Ну, добро пожаловать в Эмбер, — проговорил он. — Я слышал прошлой ночью баньши. Интересно, нет ли тут какой-то связи?

— Это к переменам, — высказал своё мнение Люк. — Это означает, что предстоит смерть, не правда ли?

— Не всегда. Иногда они просто появляются в поворотных пунктах для драматического эффекта.

— Жаль, — молвил Джулиан. — Но всегда можно надеяться.

Я думал, Люк скажет ещё что-то, но Джулиан заговорил опять прежде, чем он успел открыть рот.

— Насколько хорошо ты знал своего отца? — спросил он.

Люк чуть напрягся, но ответил:

— Возможно, не настолько хорошо, как большинство. Не знаю. Он был похож на коммивояжёра. Все время появлялся и исчезал. Долго у нас обычно не задерживался.

Джулиан кивнул.

— Каким он был с виду ближе к концу? — поинтересовался он.

Люк принялся изучать свои руки.

— Он был не совсем нормален, если ты это имеешь в виду, — сказал на конец он. — Как я уже говорил Мерлину, по-моему, предпринятый им процесс приобретения тех его сил мог несколько нарушить его психику.

— Никогда не слышал этой истории.

Люк пожал плечами.

— Подробности не так важны. Главное — результат.

— Ты говорил, что до этого он был неплохим отцом.

— Черт, откуда я знаю? У меня никогда не было другого отца для сравнения с ним. А почему ты спрашиваешь?

— Любопытство. Об этой части его жизни я ничего не знал.

— Ну, а каким он был братом?

— Шалым, — ответил Джулиан. — Мы с ним не очень-то ладили. И потому старались держаться подальше друг от друга. Однако, он был умён. И талантлив. Имел склонность к искусству. Я просто пытаюсь понять, насколько ты мог пойти в него.

Люк перевернул руки ладонями вверх.

— Провались все, если я знаю, — сказал он.

— Не имеет значения, — Джулиан поставил стакан на стол и снова повернулся к входу в шатёр. — По-моему, твой обед вот-вот прибудет.

Они двинулись в направлении входа. Я слышал доносящуюся снаружи дробь стучавших по брезенту крошечных кристалликов льда, прерывающуюся рычанием

— концерт для вьюги и адской гончей.

Не было никаких баньши. Пока.

Я двигался на шаг-другой позади Люка, слева от него, пытаясь держаться вровень с Джулианом, шедшим справа. Факел, который я нёс, был массивным — футов шесть смолистого дерева, заточенный на конце, чтобы его легче было втыкать в землю. Я держал его на расстоянии вытянутой руки от себя, так как пламя моталось во всех направлениях соответственно капризам ветра. Острые ледяные снежинки падали мне на щеки, лоб, руки, а некоторые попадали на брови и ресницы. Я энергично моргал, так как жар от факела растапливал их и вода стекала мне в глаза. Трава под моими ногами была достаточно холодной, почти замёрзшей, так что при каждом шаге раздавался хруст.