Аристократы типа Лэнса с легкостью получали свои оценки. Иногда даже выше моих. При этом они чего не делали. Отвечали что-то невнятное.

Я же постоянно зубрил и готовился к каждой паре. Но результат был обратным.

Иногда хотелось сказать что-то язвительное или грубое в адрес очередного сноба, что был у власти в академии, но я держался.

Несмотря на разделение и явно нечестное отношение, я все же дотягивал оценки до уровня, когда дают стипендию. А она была мне очень нужна. Я должен был помогать Китти. Ведь с ее учебой все становилось сложнее.

И уж будем честны, если я поругаюсь с кем-то из преподавателей, даже при моей полной правоте, я не исправлю отношение ко мне. Наоборот. Меня начнут закапывать ещё сильнее. Поэтому приходилось играть по их правилам.

Я старался не думать об аристократах и их красивеньких, легких оценках. Пытался воспринимать занижение меня как своеобразную планку, которую нужно перепрыгнуть. Занижают с пяти до четырех? Значит, я выучу на шесть. Что угодно, лишь бы помочь сестре. Злопыхатели не могли сломать меня. Лишь дать мотивацию стать ещё лучше, чем тот хихикающий на задних партах сброд в красивой форме.

Впрочем, такой мой подход не работал, когда преподаватели доходили до откровенного ханжества. На очередной проверке знаний по истории я точно знал, что ответил прекрасно. Я не допустил ни одной ошибки ни в очередности событий, ни в датах, ни в именах.

Но преподаватель снизил мне бал.

Урод.

В этот раз он даже не стал это никак аргументировать. Просто назвал балл ниже явно заслуженного.

Я сдержался. Благо можно будет уйти и не смотреть, как мямлят золотые дочки и сыночки, получая оценки выше моей.

Перешептывания, шутки и оскорбления в мой адрес были для меня обыденностью. Мне в целом-то было плевать на них.

Аристократы боялись и ненавидели меня, поэтому избрали такой способ это показать. Не слишком-то и умные подколы с их стороны. Это лишь показывает их глупость, но едва ли может задеть меня.

Однако, подняв рюкзак, я удивился, ведь в этот раз они придумали нечто «интересное».

Я увидел труп. То есть трупик молодого самца крысы. Его мне кто-то подбросли прямо на сумку.

А ведь это была редкая порода, что сразу же вызвало во мне интерес.

— Нэйт Фаир, зачем вы принесли с собой это⁈ — тут же кинул в меня незаслуженное обвинение преподаватель.

— Это редкая порода крысы, господин Олс, даже если бы я хотел принести такую, то не смог бы себе позволить, — честно сказал я.

Я присел на корточки и выпустил потоки тьмы, чтобы она смогла рассмотреть то, что человеческому глазу не видно.

— Фу, он его еще и поцелует, — это был голос Лэнса. — Невеста некроманта — сдохшая крыса!

Все вокруг рассмеялись. Меня же это не задело. Как я и отметил ранее, шутки у аристократов были глупыми.

— Это самец в самом рассвете сил. Кто-то купил его, а после убил. Безжалостно, ради глупой шутки. Его утопили, — с сожалением отметил я. Вгляделся в толпу в поисках раскаяния. Смешно. Это безжалостные и хладнокровные убийцы. Разве могут они раскаиваться?

Отнять чужую жизнь, лишь ради того, чтобы пошутить. Причем не просто поймать какого-то грызуна, а выбрать его в магазине, пригреть, подарить животному надежду на семью, чтобы после безжалостно с ним расправиться.

А жуткий некромант здесь я…

— Уберите это, сейчас же! Иначе я пожалуюсь на вас ректору! — грозно кинул преподаватель.

Жалости к несчастному животному не было даже у него.

— Вы знали, что крысы умеют плавать? Кто-то не просто бросил его в воду, а намеренно жестоко утопил, — окончательно постановил я спокойным голосом.

Нет сомнений, это было жестокое убийство. Зря я использовал магию, ведь почувствовал в крысе отголоски жизни.

Он хотел жить. Он пытался спастись, до последнего. И это терзало меня. Невинное животное не заслуживало такой смерти.

Неожиданно почувствовал нити его жизни. Впервые я ощутил, что могу не просто призвать кого-то, а возродить, привязав к себе.

Словно у меня открылись новые способности, и я тут же поспешил ими воспользоваться. Я занес ладонь над крысом и попытался воздействовать на его жизненные потоки. Конечно, некромант таким образом не может воскресить любого мертвеца, но есть исключение — если я сделаю его своим фамильяром и привяжу к себе.

Всего миг, и крыс открыл глаза. Я не верил, что у меня получилось. Зверь тоже смотрел на меня с огромным шоком. Он быстро встал на лапки, пошатнулся и словно начал ощупывать своё тело, чтобы понять, что и правда жив.

Не знаю, то ли сам крыс оказался столь умным созданием, то ли я лучше ощущал его чувства, потому что мы теперь были связаны. Но я прям замечал, как он растерянно смотрит то на свои лапы, то на меня.

В какой-то момент он взглянул в сторону Лэнса и его компании. Чёрный нос задрожал, я ощутил, как лапы сжимаются столь сильно, что в мою кожу впиваются коготки. А после и вовсе ощутил, как на ладонь упали редкие капли. Крыс невольно заплакал, то ли от обиды, то ли от счастья новой жизни.

Он быстро утер шерстяной лапой чёрные глазки и резво взобрался ко мне на плечо. Кажется, зверь прекрасно понимал всю ситуацию. Рядом раздался его совсем тихий голос, наполненный твердостью и решимостью:

— Я буду служить вам господин, вы не пожалеете, — подрагивающим голосом пообещал он, цепляясь за моё плечо так сильно, будто хватается за новый шанс.

Я почувствовал его благодарность, через эту обиду и горечь в нём пробивалась радость и воля к жизни. Всё это отзывалось во мне приятными эмоциями. И было плевать, что там болтают за спиной.

Я не просто воскресил крыса на время. Я смог его к себе привязать и сделать своим фамильяром. Это ли не удивительно!

Я впервые почувствовал потоки жизни!

Через минуту мы вместе с крысом покинули это злачное место с безжалостными убийцами, на которых мне было противно смотреть.

Но я все же повернулся, перед самым выходом. Совсем слегка, чтобы поймать один единственный взгляд.

Взгляд Мэри. Он не должен был волновать меня. Я бы хотел ее забыть и вычеркнуть из памяти, но отчего-то не мог.

Она постоянно мельтешила перед глазами, то на парах, то в библиотеке. И было в ее глазах что-то такое… странное. Не презрение. Не страх. Не ненависть. Что-то другое. Отчего ее силуэт то и дело всплывал в моих мыслях.

И даже сейчас я снова поймал ее взгляд всего на секунду, я увидел нечто необычное. Неужели восхищение?

— Хотя какая разница, — шепнул я себе под нос вслух, будучи непривычным, что меня обычно кто-то слышал.

— Какая разница… что? — поинтересовался крыс.

— Ничего. Как твоё имя?

— Имя? У меня вроде как его нет. Его должен был дать хозяин, который купит меня, но… — он запнулся, голос дрогнул. Ну, конечно, зачем как-то называть крысу, когда собираешься её утопить.

— Тогда буду звать тебя… Тэр.

— А вы очень оригинальны на имена, — вдруг тихо засмеялся хвостатый, и тут я понял, что поднял из мертвых совсем не покладистую мышку. — Но мне нравится. Просто и со вкусом. А на счёт вашего комментария… мне показалось, что вы засмотрелись на какую-то девушку, прежде чем мы вышли.

— Тебе показалось. У нас сейчас есть дела и поважнее. Например, понять, как ты вообще будешь функционировать на привязке ко мне.

Крыс вздрогнул.

— Я ведь не умру снова⁈

— … если будешь себя хорошо вести.

Я усмехнулся. Наверное, жестоко было так шутить с тем, кого только что подняли из мертвых. Но Тэр и сам хихикнул, не обидевшись.

Мы направились в сторону моей комнаты. Я постарался выбросил прочь ненужные мысли о Мэри. Что бы я там не разглядел в её глазах — плевать. Эта история куда менее интересная, чем история крыса. А еще наша связь, границы которой мне не терпелось изучить. Может именно Тэр, поможет мне найти наконец лазейку, к вопросу, который мучает меня больше десяти лет. Быть может я найду способ, снова увидеть маму…