- Но почему?

- Потому что борьба за первенство между Патриархом Константинополя и Папой Римским приведет к Великому расколу в середине XI века от Рождества Христова. Они, правда, и сейчас почти на ножах. Но их грядущее отлучение друг друга будет недолгим и, в целом, безболезненным.

- Почему ты говоришь «от Рождества Христова»? Ведь добрый христианин должен мерить лета от сотворения мира.

- Добрый христианин должен мерить от Рождества Христова, на то он и христианин. А всякие безграмотные болтуны мне не интересны, как и их мнение. Они бредят, что-то там высчитывая по своим больным фантазиям. Я видел кости, окаменевшие от древности. Кости животных, которые вымерли многие миллионы лет. Я видел кости людей, живших десятки тысяч лет назад. Нашей Земле четыре с половиной миллиарда лет. А эти… в рясах… они не ведают чего творят. Им неизвестны законы Божьи, которые властны над землей, водой и небом…

- Какие такие законы?! – Окрысился Григорий.

- Такие, по которым яблоки не падают в небо. Сколько ни старайся. Или ты думаешь, по наивности своей, что яблоки сами по себе? Нет. Настоящие законы Божьи установлены повсюду и везде. И они незыблемы, в отличие от церковной болтовни. Или ты думаешь, что Всевышний, будь ему дело до этой мышиной возни, не вмешался бы?

- Откуда ты все это знаешь?! – Раздраженно воскликнул Григорий, злясь на то, что, по сути, не может ничего возразить Ярославу. Он не был хорошо подкован как богослов, да и таких вопросов обычно никто не задавал.

- Кассия же сказала – меня воспитывали очень далеко отсюда.

- Где же? – После долгой паузы спросил Григорий.

Теперь уже Ярослав подвис. Он думал об этом вопросе и раньше. Но пока не знал, с какой стороны к нему подойти. У него по местным меркам аномально большие и глубокие знания. Очень странное отношение к религии. Да и вообще – необычное поведение, не типичное для представителей эпохи. Это требовало объяснений. Оставалось только его придумать.

Говорить про будущее было глупо. Правда она никогда и никому не нужна. Особенно людям с рационально-мистическим мышлением. Они живут в мире, полном божественных сил, мелких духов проказников и прочей ереси. Но для них – все эти выдумки – объективная реальность. Поэтому наукообразная версия о будущем их вряд ли устроит. Для них это слишком просто. Слишком обыденно. Требовалось что-то другое. Насквозь мистическое и сказочное, как и принято в эти странные времена. Только что?

- Не хочешь говорить? – Поняв по-своему, поинтересовался Григорий.

- А какой прок тебе от этих сведений? И без приглашения хозяев ты никогда туда не доберешься. А они не привечают людей. Так что, считай, этого места и нет.

- И все же. Это очень важно.

- Смешной ты человек, - покачал головой Ярослав, решив пошутить. – Меня воспитали эльфы. Ты знаешь что-то о них? Не думаю. Хотя среди кельтов и германцев о них какие-то легенды еще сохранились.

- Эльфы? Кто это?

- Эллины звали их атлантами. Это древний народ – первенец богов.

- Но первым человеком был Адам!

- Человеком. В том-то и дело. Эльфы – не люди. Они похожи на нас, но они иные, хотя и можем мы заводить общих детей. Не забывай - первой супругой Адама была не Ева. Или ты не читал? О! Святая простота! Ты, верно, не знаешь, что ученые-раввины, переводя писания Ветхого завета на эллинский язык многое исказили и о ряде важных вещей умолчали. По злому умыслу ли или по скудоумию – не ясно, да и не важно. Первой женой Адама была Лилит. Сейчас про нее многое напридумывали, но правда лишь в том, что она была первой супругой Адама, и она не была человеком.

- Ох! – Выдохнул Григорий.

- Да и сам подумай, у Адама и Евы было только три сына: Авель, Каин и Сиф. Откуда они взяли себе жен? Или, полагаешь, они настолько низко пали, что возлегли со своей матерью? Не думаю. Кто-то скажет, что у Адама и Евы были еще и дочери, просто про них в Святом писании умалчивают. Это утверждение спорно, ибо многих женщин упоминают те тексты. И жен, и дочерей, и полюбовниц. Но даже если это допустить, то что же получается? Авель, Каин и Сиф взяли себе в жены сестер? Опять пакость выходит. Значит они взяли супружниц себе со стороны. И, вероятно, не человеческого рода. Мда. Вижу, для тебя тяжелый разговор получается. А я предупреждал! Не стоит и начинать! Ибо не готов ты и разум твой слаб. Так что пойдем уже и решим вопрос с клятвой. Или ты передумал и готов оставить мне заложника?

- Нет, - решительно произнес Григорий, потрясенный словами Ярослава. Они шатали всю сущность его мировоззрения. А он… все это так спокойно говорил, словно само собой разумеющиеся вещи. На фоне которых клятва казалась сущей мелочью...

На следующий день объединенное войско выступило на север – на соединение с ополчением Ладоги. Во всяком случае гонец рассказал о том, что ополчение отходит на юг, а женщины и дети, вместе со скарбом, прячутся в лесах. Иначе от викингов не оторваться… Да и доверия жителям Гнезда у обитателей Ладоги не было…

Ярослав еще зимой, беседуя с гостями из племени, достиг договоренностей в отношении обоза. Местные его не употребляли, предпочитая идти налегке. По зиме иногда собирали легкие ручные волокуши с самым минимумом. Летом же каждый воин тащил свой запас провианта сам. А если он заканчивался, то промышлял его любым доступным ему способом. Грабил, покупал, воровал или охотился там да рыбачил.

Наш герой же снарядил нормальный полноценный обоз, не только упаковав запасы продовольствия на небольшие плоскодонки, но и организовав централизованную службу снабжения и питания. То есть, вперед выдвигался небольшой отряд. И, достигнув будущей стоянки, начинал разбивать лагерь да готовить еду. Когда же войско подходило, то ему оставалось лишь принять пищу и отдохнуть.

Такой подход был необычен не только для региона, но и для эпохи. Однако он радикально сокращал потери времени на поиски еды и ее приготовления. А также позволял войскам идти налегке. То есть, без запасов провизии на собственном горбу. А это уже сказывалось на дальность суточных переходов и общую утомляемость бойцов. Совсем не богатырей в основной своей массе.

Другим новшеством стала разведка. Сводный отряд в два десятка всадников на местных мелких лошадках постоянно находился впереди войска. Сменяясь в обед на своих товарищей. Не густо. Однако это позволяло выдвигать передовой дозор километров на пять вперед и идти не в слепую. Конечно, было бы неплохо посадить ребят на нормальных лошадей, ибо эти ни разгона толком не давали, ни выносливости. И Буцефал старался, покрыв, наверное, всех кобыл в округе. Благо, что их было не так уж и много. Однако плоды этой массовой любви пока еще даже не родились. Так что приходилось обходиться тем, что есть.

И да – Ярослава избрали вождем похода. Он, вообще-то и не надеялся, полагая, что войско возглавит Весемир. Но тот отказался и первым выдвинул кандидатуру нашего героя. Воинская удача Ярослава сыграла свою роль, ибо находилась в глазах местных за пределами добра и зла. Она была волшебной, божественной, сверхъестественной, мистической. Да и привлечение на сторону союза отряда византийцев добавило парню серьезного веса. Очень уж серьезные ребята они были. И они встали под руку Ярослава, что говорило о многом…

Две недели марша прошли очень спокойно и размеренно. Небольшие лодки со скудным обозным хозяйством ополченцы легко и ловко перетаскивали по волокам, где это требовалось. А там, где не надо, тащили словно бурлаки на веревках. Что было несложно и необременительно, ибо Ярослав организовал регулярную смену.