— Ты просто притягиваешь к себе интересных людей, Волков, — задумчиво проговорил Артем. — Я слышал про Колесо, пару раз видел Петю, а про Славу до сих пор был уверен, что он — вымышленный персонаж.
— Дим, как думаешь, если этот в черном предложит поработать с их деньгами — что делать? — встрял с вопросом Ланевский, — Вдруг они, — он чуть запнулся, — добыты нечестным путем?
— Берись и не парься, — наставительно ответил, опередив меня, Головин — кража и грабеж, особенно вооруженный — это самые что ни на есть честные способы заработка. Смог — взял, все честь по чести. Поймали — сам виноват. Это тебе не налоги или проценты по кредиту: как ни выкруживай — все равно должен остаешься.
— На твое усмотрение, Серег, я в этих делах вообще не советчик, сам знаешь. Но, думаю, если ты историю проверишь внимательно, а им все условия объяснишь так же, как мне, популярно, как для безнадежно отставших в развитии, то вполне интересно все может получиться для обеих сторон. — отговаривать банкира от денег я не собирался, у него и так глаз уже блестел.
Мы обнялись с Артемом, который сразу влез в свой забулькавший Хаммер, сели в машину Ланевского и поехали ко мне домой. Не успели выехать с парковки аэропорта, как в кармане затрезвонил мой телефон, выданный мне обратно Головиным по прилету. Он, кстати, советовал переставить симку в новый аппарат, тот, прорезиненный, что пробыл со мной почти все путешествие.
— Дима, с возвращением! — в трубке прозвучал голос Второва. Вот тебе и левый рейс, и посадка без без регистрации, и выход к машинам без досмотра.
— Здравствуйте, Михаил Иванович, рад Вас слышать! — сказал я, наблюдая, как у лорда увеличиваются глаза и удлиняется лицо.
— Дима, сегодня четверг, а на выходных мы с парой друзей планировали пройти по Волге, до Твери и обратно, пока погода хорошая. Приглашаю тебя с семьей к нам присоединиться, что думаешь? — что я там искал в прошлый раз? Яблоню? Видимо, пора опять приступать к поискам — искуситель снова явил себя.
— Благодарю за приглашение, Михаил Иванович, с удовольствием! Места красивые и знакомые, не то, что тундра всякая, — ответил я решительно.
— Паша сказал, что ты и в тундре не сплоховал. А про карту 1964 года и вовсе взахлеб рассказывал — я очень редко слышал столько энтузиазма в его голосе, обычно он значительно сдержаннее. В общем, будет, что обсудить в круизе. Мои ребята пришлют тебе все явки и пароли, до встречи завтра вечером! — и он положил трубку. А я замер, глядя на свою, которую продолжал держать в руках.
— Ну⁈ — не вытерпел Серега, и так ерзавший весь наш разговор с мощным стариком.
— В круиз по Волге зовет, всей семьей, до Твери и обратно, — удивление, непонимание и некоторое опасение сквозили в моем голосе наперебой.
— Вот это да, — ошеломленно выдохнул лорд. — Сам Второв позвонил и пригласил лично. Это покруче, чем в лотерею выиграть, я тебе точно говорю!
— Не нагнетай, Серег! И так ничего не понятно, а тут еще ты мельтешишь. Посмотрим, как будет. Я, правда, обещал своим слетать куда-нибудь, где море и тепло. Тверь и Московское море тут слабо подходят, при всем моем к ним уважении, хоть август и теплый в этом году. — Я и впрямь не знал, чего ожидать от поездки, поэтому собрался было по привычке понервничать. Но вовремя вспомнил, что пользы от этого никакой, а суета вредит делу. И здоровью. И вообще, если ничего не понятно — надо первым делом хорошенько поесть, а потом выспаться. Вот, точно! Так я и поступлю!
Семья высыпала встречать на крыльцо. Ого, а они уже обжились тут за то время, пока меня не было: возле каштана стояли качели для Ани и пара лавочек, под окнами появились какие-то небольшие, но очень аккуратные клумбы с нарядными цветами. Словом, теперь дом точно выглядел жилым, не то, что в наш первый приезд — чисто, как в музее, и примерно так же весело.
Аня слетела со ступенек маленьким вихрем, домчалась до низкой калиточки, куда мы как раз входили с Серегой, и тут же с веселым визгом взлетела в воздух, подброшенная мной. Я подкинул ее раза три, а накал эмоций и уровень децибел в дочери так и не снижались. Антон спускался с крыльца вальяжно-сдержанной походкой, глядя больше на лорда, чем на меня в непрезентабельной и немодной черной «горке». А следом за ним выскочила Надя, вытирая руки полотенцем, и я обомлел.
Нет, она не пришила себе вставные губы, скулы, грудь — что там ещё вшивают недовольные собой дамы? Не перекрасилась в блонд, нуар, персик или баклажан. Не обрилась наголо. Она просто выглядела, как счастливая и любимая женщина. И этого было достаточно, чтобы практически с ног сбить такое толстокожее и малоэмоциональное чудище, как я. Очень простой, но, пожалуй единственный верный совет тем мужчинам, кто хочет оживить чувства, вернуть былую романтику и наладить семейные отношения — сделайте свою женщину счастливой.
Обнимашки и слезы, дурацкие общие фразы, снова объятия — никогда не умел правильно встречаться после долгой разлуки. Хотя — кто и откуда знает, как именно правильно? И если считать технически, по дням — не такой уж и долгой она была.
Сели с семьей и лордом у огня на заднем дворе, окруженные тихим и теплым столичным вечером. Они слушали почти правдивые рассказы о моих северных приключениях, ахали и изумлялись. А я наслаждался покоем и миром. Да, не такими, как на камне под лиственницей у озера или перед камельком в буром балагане. Но от этого ничуть не менее приятными и долгожданными.
Антошка до последнего крепился и держал взрослое лицо. Пробовал даже стебать меня с моими охотничьими байками про медведя — нельзя, мол, взять и запихать руку в пасть зверя, она же просто не влезет! На что я молча с улыбкой закатал правый рукав, показав круглые отметины со звездочками внутри. А потом достал из кармана тот самый левый верхний клык и приложил его к предплечью. Белогорский чучельник не подвел — и шкуру с черепом обработал как положено, и когти залил внутри эпоксидкой, чтобы не потрескались, когда будут высыхать, я и не знал, что так делают. А зубы достал и поменял на алебастровые или ещё какие-то идеально белые и в точности, по слепкам, повторявшие форму оригиналов. Так у Самвела появился череп медведя-людоеда с голливудской улыбкой, а у меня — несколько охотничьих трофеев-сувениров. А Серега тем временем показывал фотки и даже видео шкуры на стене кафе-музея и черепа, под который Врунгелян выделил центральную полку на правой стене, почетное место. Надя ахала и пугалась. Аня не стала жалеть мишку, который «сам дурак виноват», что первым полез к папе. Сын выглядел изумленным, испуганным и пристыженным одновременно. А мы приступили к подаркам.
Дочке Кузнецовы передали кухлянку и олочи по росту, который я, как смог, показал ладонью от пола. Обновки подошли идеально, и Анюта принялась бегать и скакать вокруг огня под песни Otyken, которые завел Антон через местную аудиосистему, о которой я и не подозревал. Получилось очень здорово, и я с удивлением узнал музыку и голоса, иногда звучавшие в голове во время путешествия. Наверное, слышал где-то краем уха, вот и запомнилось, просто исполнителя не знал. Аня в национальной одежде саха напомнила о выздоровевшей Дайане, и я улыбнулся шире.
Антошке подарил брелок из медвежьего когтя и золотой самородок, наказав не продавать и не светить его особо. Потому что, во-первых, память, а во-вторых нечего до времени внимание привлекать. Намекнул только, что когда ему исполнится восемнадцать — подарю долю в прииске, а то и всю шахту целиком, посмотрю по поведению. И как подменили парня — весь апломб слетел, остался школьник старших классов, который внезапно понял, что мечтать можно не только о кроссовках и айфонах. Он молча катал пальцем по ладони неровный кусочек золота, а я искренне надеялся, что эта задумчивость приведет его к правильным выводам.
Наде досталась рыба, которая, кстати, не успела разморозиться за время полета, поэтому я сразу нарезал строганинки финкой старого Волка-Бере. Белая стружка, «рыбное мороженое», как сказала Аня, понравилось всем — вкусно же. А я тем временем достал из-за пазухи синий бархатный футляр и поманил жену поближе. Перед вылетом попросил Костю показать хороший ювелирный в Якутске, вот и посмотрим, не подвел ли мой вкус. Надя открыла крышку и по вспыхнувшим глазам стало предельно ясно — не подвел. Не зря выбирал так долго, что даже невозмутимый Чумпу начал недовольно похрустывать. Это было ожерелье или бусы, я не знаю, чем они отличаются, из белого золота с сапфирами. Подумалось, что со светлыми волосами и зелеными глазами будет неплохо смотреться. Тут, конечно, ошибся. Смотрелось не просто неплохо. Блестяще выглядело, во всех смыслах. Хорошо, что изумруды не взял и прочий всякий жемчуг. Жена не удержалась и метнулась домой, к большому зеркалу — девочки, что с них взять? Но когда через несколько минут вернулась в другом, темно-сером платье и с высокой прической, открывшей шею — произвела фурор. Мы с Антошкой и Серегой от души аплодировали, а Анютка носилась вокруг нее с криками: «Дай, дай и мне поносить!».
