Удивленным наблюдателям на холме казалось, что из рыла каждого из этих чудовищ вытягивается огромная змея, качающаяся в воздухе и срывающая им в пищу верхушки деревьев.

Пещерные люди впервые видели мамонта, который еще не облачился в свою косматую шубу, выросшую на нем позже, когда он переселился в холодные субарктические равнины.

— Эти животные имеют, кажется, два хвоста, — заметил Боор, оправившись, наконец, от изумления, — маленький позади, на обычном месте, и спереди тоже очень большой хвост, которым они действуют, как рукой. Они очень странны, и их много. Как ты думаешь, это они нагнали на нас всех зверей?

— Нет, — ответил, немного подумав, Гром, — посмотри! Они не обращают внимания на других зверей и только объедают деревья. Кажется, что и они чем-то встревожены. Я думаю, их тоже кто-то гонит сюда. Но какими страшными существами должны быть те, от кого они бегут!

— Если они придут сюда, они обратят в прах нас и наши костры, — пробормотал Боор.

— Должно быть, то люди, — вслух думал Гром, — люди могущественнее нас и настолько многочисленные, что все лесные жители — горсть по сравнению с ними.

— Прежде чем они придут, наши люди будут истоптаны ногами этих животных, — сказал Боор, опустив свою большую голову на грудь. — Куда нам бежать от таких врагов? Но мы зажжем большие костры перед пещерами и погибнем, сражаясь…

Гром, нахмурив брови, погрузился в глубокую задумчивость.

— Есть только один выход, — сказал он наконец. — Мы уже умеем ездить по воде. Надо настроить плотов, на которых могло бы поместиться все наше племя. Когда будет невозможно защищать наши огни и пещеры, мы спустим в воду плоты и поплывем к тому дальнему синему берегу, куда враги не смогут последовать за нами.

— Волны и водяные чудовища пожрут нас, — заметил Боор.

— Некоторых, быть может, даже многих, — согласился Гром, — но большинство спасется и будет поддерживать огонь племени. Оставшись же здесь, мы все должны будем умереть.

— Хорошо, — проворчал Боор, поспешно спускаясь по склону холма, — мы настроим плотов, но надо торопиться.

На отлогом берегу, ниже пещер, закипела лихорадочная работа.

Мужчины племени таскали к самой воде стволы деревьев и связывали их вместе веревками из ползучих растений и шкур животных, удаляя ветки при помощи огня и острых камней. Женщины и хромой раб Укск со стариками, руки которых были слишком слабы для такой тяжелой работы, оставались перед пещерами под предводительством Айи, жены Грома, недавно освобожденной из плена.

Их обязанностью было поддерживать огни целой вереницы костров, защищать детей от опасности и отгонять копьями и стрелами все ближе и ближе подступающих диких зверей.

Звери боялись огня и людей, прыгавших и кричавших среди костров. Но, казалось, еще более они боялись чего-то неведомого за собой.

Однако трещащее пламя и острые копья и стрелы служили людям достаточной защитой, и пестрые толпы устрашенных непрошенных гостей сворачивали на запад, к песчаным дюнам.

Обширное водное пространство в четыре-пять километров шириной было рукавом большой реки, протекавшей в северо-западном направлении. На берегу лежало множество деревьев, принесенных рекой из далеких джунглей, где они были вырваны с корнем сильным течением. Поэтому у пещерных людей не было недостатка в материале.

Стояло полнолуние того времени года, когда бывают самые длинные дни.

Люди работали с лихорадочной поспешностью в течение целой ночи.

К восходу солнца было настроено достаточно плотов, чтобы перевезти все племя, если продержится тихая погода. Однако Боор и Гром на всякий случай решили построить еще несколько плотов.

Но они не успели выполнить это предусмотрительное решение. Фигура бежавшей обнаженной девушки — ее одежда из леопардовой шкуры, зацепившись за скалу во время бега, осталась на земле — показалась на склоне холма. Ее волосы развевались в воздухе. Далеко позади за ней следовала толпа детей и старух, несших младенцев и связки высушенного мяса.

— Еще рано! — сердито закричал Боор, делая им знак вернуться обратно.

— Среди них нет молодых женщин и стариков, которые могут сражаться, — сказал Гром. — Должно быть, Айя послала их, потому что наступило время. Подождем девушку, она, кажется, несет нам весть.

Едва дыша и держась рукою за грудь, девушка повалилась на землю у ног Боора.

— Айя говорит: «Иди скорее, — говорила она, едва переводя дыхание, — их очень много… Они переходят через огонь и топчут нас».

Гром с криком бросился вперед, но остановился и посмотрел на предводителя.

— Иди, — сказал Боор, — и приведи их сюда. Я останусь здесь смотреть за плотами.

Взяв с собой десяток самых сильных воинов, Гром помчался с ними вверх по склону холма, тревожась за судьбу Айи и детей.

Уже наступило около трех четвертей прилива — вода сильно прибывала.

Некоторые плоты из предосторожности были спущены в воду и держались на веревках из ползучих растений. Но большинство из них лежало там, где были построены.

Когда подбежали старые женщины и дети, Боор рассадил их на спущенные плоты, назначив на каждый из них для управления по четыре воина, вооруженных грубо обтесанными длинными шестами.

Когда Гром и его маленький отряд, пробравшись через катившийся им навстречу поток дрожавших от страха беглецов, поднялись к пещерам, глазам их открылось странное зрелище.

Казалось, что все звери, населявшие южные страны, собрались вместе и устремились смешанным неудержимым потоком к северу.

Это было массовое бегство и притом в таком размере, что современный человек не мог бы представить себе этого даже во сне.

Пронзительные крики женщин, сражавшихся, как волчицы, защищая детей и свои дома-пещеры, хриплые восклицания слабых, но неустрашимых стариков, — все это смешивалось с неописуемыми разнообразными звуками — хрюканьем, мычаньем, рычаньем, блеяньем…

Некоторые животные обезумели от ужаса, некоторые были крайне разъярены, и только немногие тщетно пытались выбраться из напиравшего на них сзади стада.

Все они стремились перебраться через огонь и достигнуть пещер, будто думая найти там убежище от неведомой опасности.

У крайнего правого конца оборонительной линии два самых дальних костра уже были почти затоптаны копытами обезумевших животных. Тут трое-четверо стариков с двумя молодыми женщинами сражались за барьером из убитых лосей и оленей, удерживая яростный натиск зверей. Два старика уже упали среди костров и были затоптаны копытами.

Третьего, прижатого к каменной стене у самой дальней пещеры, давил медведь, и казалось, будто этот зверь едва сознавал, что он делает.

Айя руководила битвой, стоя в центре оборонительной линии у самого входа в главную пещеру, пробраться к которой, казалось, было единственной целью напиравших животных, Рядом с нею сражался хромой Укск.

Здесь костры почти совсем потухли, но груды убитых зверей образовали довольно сносную баррикаду, с вершины которой молодые женщины с пронзительными криками наносили животным удары копьями. Старики для сбережения сил сражались, прислонившись к этой кровавой горе.

Кое-где среди трупов убитых животных лежали тела женщин и стариков, пронзенных рогами быков и растоптанных копытами.

Когда Гром и его люди с громкими криками приблизились к сражавшимся, огромный мохнатый носорог прорвался через баррикаду, разбросав трупы зверей, смял двух ее защитников, очевидно, даже не заметив этого, и бросился через ближайший костер прямо в пещеру.

Вся его косматая шуба была охвачена пламенем. Дети и старухи, не успевшие убежать к берегу, закричали от ужаса. Обезумевшее чудовище металось внутри пещеры, не обращая внимания на людей.

— Все женщины к реке! — кричал Гром среди общего смятения, когда добежал со своими людьми до барьера. — Бегите на берег с детьми! Мы сдержим их, пока вы не добежите! Бегите! Бегите!

Женщины повиновались и, тяжело дыша от усталости, бежали с детьми. Только Айя угрюмо осталась около Грома.