– А может, тот механизм, который тащит нас сквозь время, просто перестал существовать?

– Может быть.

– Но ты в этом сомневаешься. Несмотря на то что мы тут сшиваемся уже сколько? Шесть месяцев?

– Значит, ты полагаешь, что это навсегда? – Джад снова затянулся трубкой. – И мы навсегда останемся в 1865 году?

– Знаешь, я думаю, что мы присоединились к нормальному потоку времени. Мы будем плыть в нем вместе с остальным миром. Если мы доживем до солидных лет, то увидим наступление нового века. Потом услышим о первом полете «Китти Хок», об изобретении электрической лампы, кино, радио.

– Возможно, ты прав, – ответил Джад каким-то почти сонным голосом. Выпитое вино работало магически. – И все же я не могу забыть предостережений Ролли о том, что наступает время, когда рушатся плотины.

– И что орды варваров готовы вырваться и начать разрушать современный мир?

– Да, старик в это верит.

– Возможно, он и прав, но с каждым уходящим днем мне это кажется все менее и менее вероятным. Конечно, если сейчас они не грабят какое-нибудь другое время, как ты предположил.

– А в этом случае нам здесь делать нечего?

– Это так.

– Ах, не знаю я, Сэм! Можешь считать меня суеверным, но я все же думаю, что нас поместили сюда, в этот 1865 год, с какой-то определенной целью.

– Вполне возможно. Но пока не было никаких божественных предначертаний, которые возникли бы на небесном своде, никто нам не сказал «Бойтесь мартовских ид» или чего-нибудь в этом роде. Поэтому я думаю, что мы будем продолжать жить так, как живем сейчас.

– И не думать о завтрашнем дне?

– Одно к одному, Джад. А сейчас я хочу найти Зиту и пригласить ее на танец.

Улыбка Джада потеплела.

– Вот уж парочка так парочка! А верны ли слухи сарафанной почты?

– Все зависит от того, что именно ты слышал.

– Что в недалеком будущем мне снова придется надевать цилиндр.

Сэм ухмыльнулся:

– Может, на этот раз они и не соврали, Джад, старый дружище.

Джад хлопнул Сэма по широкой спине.

– По той же сарафанной почте я слышал еще, что у нашего мистера Гейнсборо в запасе есть бутылочка-другая отличного портвейна. Я собираюсь выяснить, верно ли это.

– Тогда вперед, мистер Кэмпбелл. Показывайте дорогу.

– Ты когда-нибудь пробовал мадеру?

– Нет, я держусь красных вин.

– Можешь смело пробовать. Она не так сладка, как я ожидал... но какой мускатный вкус!

И они зашагали по дорожке сада, на который уже опускался полог темноты. Ярко сверкали звезды – точно небо обсыпали серебряной пылью. Из дома доносилось пение – все немного выпили, все веселились. Время от времени слышались взрывы веселого смеха. А ведь сколько вранья намололи насчет чопорных викторианцев! На заднем дворе залаяла собака, очень гармонично вписавшаяся в музыкальное сопровождение.

Когда они завернули за угол дома, направляясь к черному ходу, Сэм услышал пронзительную трель полицейского свистка. Короткие требовательные свистки.

На улице разыгрывалась какая-то новая драма.

Уже через две минуты Сэм понял, что этот день забудется не скоро.

И не только потому, что это был день свадьбы Райана и той радости, которая была с этим тесно связана.

При звуке свистка Сэм инстинктивно ощутил, что случилось нечто весьма неприятное. Мышцы живота непроизвольно напряглись, и он через передний двор бросился прямо к калитке. Там раздавались крики и лаяли псы.

На улице, прямо на булыжной мостовой сидел какой-то мужчина, поддерживая одной рукой другую. Рядом свистел в свисток полицейский. Еще двое мужчин пытались успокоить лошадей, бьющихся в оглоблях почтовой кареты. Одна из лошадей лупила копытами по передку кареты, производя страшный шум.

– Что случилось? – на бегу кричал Сэм.

Полисмен перестал свистеть.

– Какой-то бродяга пытался ограбить почтовую карету. – Он снова засвистел, сердито поглядывая куда-то вдоль улицы. – Но мы его возьмем. Возьмем как положено.

Сэм нагнулся, чтобы осмотреть человека, который продолжал массировать свою кисть.

– Эта сволочь ударила меня, – показал на свою руку кучер кареты.

– Засранец гребаный. Палкой или чем, не поймешь. Глянь-ка. – Он поднял левую руку, чтобы Сэм посмотрел получше. Из широкого пореза через костяшки пальцев, текла кровь и капала на булыжники. – Во подонок!

Сэм увидел, как на дороге, там, куда глядел полицейский, возникла еще одна весьма крупная фигура. Этот человек держал на сворках пару здоровенных бульдогов. Собаки рычали и вываливали наружу мокрые языки.

– Хорошо, что ты тут оказался, Гарри, – сказал полицейский. – Тип-то был опасный. Думаю, твои собачки его здорово напугали.

– Ага, отличная парочка рыкунов, это точно, – ухмыльнулся Гарри. – Уж ежели Джаг и Аполло вцепятся, так зубов не разомкнут, шалишь! Мировые парнишки.

Он ласково похлопал по круглым головам кобелей.

– А ты видел, куда тот дьявол намылился?

– Куда-то в поля подался, к Дендивуду, кажись.

– У него там наверняка лежбище, – сказал полисмен и сунул в карман свисток. – Далеко не уйдет. Завтра подберу несколько крепких парней. Если ты не слишком занят, Гарри, мы тебе будем рады. Тебе и собачкам, разумеется.

– Ладно, Бен. Они у меня спортивный народ, любят размяться.

– Хорошо. Мы из участка двинемся часов в семь.

– Приду, Бен. – С этими словами Гарри позволил «песикам» увлечь себя по улице. Их головы вертелись направо и налево, языки свисали из пастей, слюна капала на булыжники.

– Как вы, кучер? – спросил полисмен, освещая своим фонариком руку кучера.

– Справлюсь... Вы мне только встать помогите.

Джад и полисмен взяли его под руки и помогли подняться.

И тогда Сэм заметил нечто, лежавшее у самого тротуара. Он поднял его.

– Это ваше? – спросил он кучера.

– Не... это его, значит. Того, что меня стебанул.

– Что это? – спросил Джад, когда полисмен направил свет фонаря на предмет.

– О... – Джад чуть не задохнулся. – Будь я проклят!

– Забавная штуковина, – сказал полисмен, трогая находку. – Что скажете?

– Боевой топор, – ответил Джад. – Только лезвие бронзовое. Видите, оно желтое.

– Боевой топор с бронзовым лезвием? Для рубки не годится. Лезвие-то мягкое.

– Ну, пока-то он достаточно остер, чтобы срубить им вашу голову, если понадобится.

Сэм поглядел на Джада.

– Топор из бронзового века?

Джад серьезно кивнул.

– Именно это я имел в виду. – Он посмотрел Сэму прямо в глаза. – И мы с тобой прекрасно знаем, откуда он взялся.

Сэм поглядел на лезвие, все еще скользкое от крови.

– И знаем, кто его сюда притащил.

Через две недели Сэм Бейкер уже работал на пароме, перевозя людей взад и вперед через реку. Ни он, ни Джад не сомневались, что нападение на кучера почтовой кареты в ночь свадьбы Райана было делом рук Синебородых. Человек с бульдогами испугал Синебородого, и тот бежал, потеряв топор.

Перед главной атакой вполне возможны разведывательные операции. Но пока все было тихо. Синебородого не нашли. И очень быстро привычная жизнь вошла в свой приятный комфортабельный ритм. Вернулся из Брайтона Райан, который проводил там свой медовый месяц. Он сразу поселился в родовом гнезде Гейнсборо, разделив его с булочником, его женой, вдовой сестрой жены и целой толпой детишек, имена которых Сэм так и не сумел запомнить.

В ту самую минуту, когда Сэм перевозил через реку мужчину с корзиной грибов. Ли Бартон тоже собирал грибы в поле за фермой. Оттуда-то он и увидел фигуру, которая наблюдала за ним с опушки леса.

Ли Бартон остановился как вкопанный. В этой фигуре, прятавшейся в тени деревьев, он не узнал никого, но то, как пристально она присматривалась к нему, заставило его тоже обратить на нее внимание.

Неся плетеную корзину с грибами одной рукой, он ладонью другой прикрыл глаза от слепящего октябрьского солнца.