— Всё верно, — подтвердил Нарбут.

Понятно.

Каждый квест сложнее предыдущего.

У меня усилилось чувство подставы. Магикум начинает демонстрировать свою тёмную сторону. Так называемая полоса препятствий сконструирована, чтобы избавиться от слабых звеньев. Это не детские игры, ставки повысились.

— Прикрываем друг друга, — сказал я. — Переходим мост по очереди. Отошли от края.

Мне почудился утробный звук из глубины ямы.

— Кто сможет перебраться на ту сторону быстро? — спросил я.

— Ну, — Любочка замялась. — Я занималась в секции альпинизма.

— Отлично, — кивнул я. — Идёшь первой.

— Что? — опешила создательница рун.

— Не обсуждается, — отрезал я. — Ефим, Катя — выдвигайтесь на передовую. Увидите щупальца — херачьте эту тварь льдом и электричеством. Остальные — не высовываться. Люба, вперёд.

И девушка, надо отдать ей должное, больше не спорила.

Взявшись руками за «перила», Любочка проверила ногой первую ступеньку. Доска выдержала, но конструкция едва заметно качнулась.

— Не отпускай канаты, — посоветовала Инна.

— Сама знаю.

Любочка уверенно двинулась вперёд. Я заметил, что свои безразмерные очки рыжеволосая красотка убрала в нагрудной карман.

— Ты хорошо видишь? — спросила Катя.

— Не отвлекай, Кэт.

Кто бы мог подумать.

Уже сдружились.

Я чуть не пропустил момент, когда из провала выстрелило нечто серое, извивающееся. А вот Затоцкий не сплоховал — сразу выбросил руку, формируя в нескольких метрах от себя морозное облако.

Пахнуло лютой стужей.

Мясистый отросток с присосками, оказавшийся на поверку не толще двух сложенных пальцев, изогнулся, чтобы вцепиться в добычу, а потом с хрустом окостенел. Ефим развёл руки — облако слегка расширилось, чуть не зацепив ботинки Троицкой.

— Осторожнее! — пискнула Люба.

И начала быстрее перебирать ногами.

Тварь внизу взревела.

Катя рубанула электрической плетью, рассекая ломкую конечность монстра. Искалеченный отросток провалился в глубину, но вместо него выстрелил второй. Щупальце метнулось к катиной ноге. Инна взвизгнула, а я швырнул вниз световой шар. Совсем крохотный, не больше апельсина. Конечность кракена моментально обуглилась, а внизу раздался хлюпающий звук.

Внезапная тишина стала для меня неожиданностью.

— Он что, успокоился?

Катя покачала головой:

— Регенерирует.

Любочка между тем перебралась на противоположный край ямы и махнула рукой. Затем отодвинулась вглубь коридора — не хотела испытывать судьбу.

— Быстрее, — приказал я. — Прохор.

Мой план заключался в том, чтобы банально выиграть время. Не знаю, сколько минут кракен потратит на восстановление, но Прохор — самый массивный и неповоротливый из нас. Кроме того, оружейник не владеет стихийной магией и его нельзя использовать для прикрытия.

Морозная субстанция, поддерживаемая Затоцким, развеялась.

Как только Прохор ступил на первую доску, мост начал раскачиваться и трещать. Верёвки натянулись, конструкция провисла на добрых полметра.

— Выдержит? — с опаской прошептала Аврора.

Ответить я не успел.

Серая нить, вылетев из ямы, хлестнула здоровяка по ноге. Удар был настолько мощным, что ботинок Молчуна соскользнул с доски, а сам оружейник повис на канатах.

Я увидел, как второе щупальце обвилось вокруг лодыжки кузнеца.

И потянуло вниз.

Я думал, что доски сломаются, когда Прохор обрушился на них всей своей стокилограммовой тушей, но чуваку повезло. Локти оружейника уперлись в ступени, а пальцы двух рук намертво вцепились в канат. Штанина комбеза, в том месте, где её оплело щупальце, разорвалась. Проступила кровь.

Спас положение Игнат.

Файербол врезался в конечность кракена.

Плоть существа вспыхнула, начала скукоживаться и чернеть, затем юркнула в яму. Очередной рёв возвестил о недовольстве нашего оппонента.

Я бросился на помощь Прохору.

— Прикройте их! — крикнула Аврора.

Не знаю, на что я рассчитывал. Вытащить из пропасти сына кузнеца у меня бы не получилось — слишком большой вес. Да и мост начал жалобно скрипеть, раскачиваясь во все стороны. Хватаясь за вертикальные канаты и неустойчивые «перила», я добрался до середины навесной конструкции.

Прохор подтягивался изо всех сил, но ему не хватало точек опоры. Ноги здоровяка болтались над пропастью, лицо и шея покраснели от натуги. Я вцепился пальцами правой руки в провисающий канат, а левую ладонь протянул другу. Молчун сумел сделать рывок и вцепиться мне в предплечье. Тяжелый, сука. Напрягаюсь всем телом, упираюсь ногами в доски, а мост ещё и раскачивается, наращивая амплитуду. В какой-то момент оружейник исхитрился подтянуть ногу и забросить её на доску. Справившись с этой задачей, селянин отпустил мою руку и самостоятельно выбрался из провала. Я увидел, что одна из деревяшек сломалась — её половинки висели на верёвочных обрывках.

В яме что-то шевельнулось.

Я не стал ждать милости от природы. Собравшись с духом, представил световой столп, бьющий во тьму из раскрытой ладони. Выпрямил руку, целясь в клубок щупалец и разверстую пасть кракена.

Вкачиваю ману.

Даже не в технику...

Обычный образ.

Световой луч вспарывает тварь, выбивает из неё шипение, клацанье и утробный рёв. Сразу три конечности метнулись к провисшему мостику, но их сбили электрический разряд, файербол и ледяное копьё. Я продолжил атаку, наслаждаясь агонией монстра. А потом остановился. Туша хищника, обрамлённая извивающимися обрубками, всплыла из полумрака, конвульсивно подёргиваясь.

Тварь была мертва.

— Жесть, — вырвалось у Нарбута.

Ловлю на себе восхищённый взгляд Авроры.

Мы с Прохором благополучно добираемся до противоположного края обрыва.

Посылаю сигнал Лагранж:

Перебирайтесь по очереди.

Поворачиваюсь к здоровяку.

— Покажи ногу.

Прохор опускается на пол, прислонившись к стене. Закатывает окровавленную штанину. Выглядит всё плохо, но не катастрофично. Содрана кожа, местами — синяки и кровоподтёки.

— Сможешь исцелиться?

— Угу, — буркнул Молчун.

И тут меня посетила мысль. Зачем Прохору попусту расходовать ману, если с нами идёт Инна? Соколова — не боевой маг. Вот пусть и работает.

Транслирую Авроре:

Отправь к нам Соколову.

— Начинать? — спрашивает Прохор.

— Погоди.

Через минуту девушка присоединилась к оружейнику, оттеснив меня от пациента. Я же получил возможность отвлечься и проследить за тем, как остатки отряда перебираются через мост. Надо отдать должное Авроре — она отправляла всех в том порядке, который я назначил у входа.

Выдвигаюсь в коридор.

Ко мне присоединяется Ефим.

Лабиринт кажется обычным — пять метров прямого коридора и поворот налево. Что за углом — одному ректору известно. До моего слуха доносятся гул, лязг, скрежет, утробный рёв и... истошный, полный ужаса крик. Вроде бы, девушка кричала. Не уверен, но голос мог принадлежать Василине — жирухе, с которой мне пришлось убирать додзё на прошлой неделе.

Значит, в лабиринт проник новый отряд.

Или два.

— Халява ребятам привалила, — посетовал Комков. — Пройдут мост без приключений.

— Лабиринт постоянно меняется, — покачал головой Ефим. — Система ведёт их по другому маршруту.

— Такое возможно? — опешил я.

— В Магикуме самая дорогостоящая полоса препятствий в мире, — блеснул эрудицией Нарбут. — Здесь электроники и артефакторики столько, что космонавты обзавидуются.

Честно говоря, я не думал, что в этом мире есть космонавтика. Просто не укладываются такие вещи в голове, не стыкуются с колдунством, гримуарами, зельями и порталами. С другой стороны — что мешает? Память предшественника подсказала, что в одной только России три космодрома. Плюс инфраструктура, развёрнутая Национальным Аэрокосмическим Агентством. И эта инфраструктура включает вездесущие порталы. Горизонтальные, с точками выхода на орбиту. Местные космонавты стартуют в арку, выныривают из портального кольца в невесомость и экономят весь запас топлива. Думаю, вы уже поняли, что здесь отдых в орбитальном отеле с искусственной гравитацией — норма. А билеты на челноки для богачей стоят несоизмеримо дешевле, чем в моей реальности...