На экране навигатора две точки слились в одну.

— Здесь, — сказал Трофимов.

И открыл переднюю дверцу.

В правой руке следователя нарисовался пистолет...

Он его призвал, что ли?

Штабс-капитан передаёт Парамонову кнопочную рацию. Опер перекладывает агрегат в левую руку, а пальцы правой сжимает на рукояти невидимого оружия. «Барс», соткавшись из пустоты, укладывается в ладонь хозяина. Я спокойно выхожу из машины и, как последний лох, отстёгиваю застёжку кобуры. После чего достаю собственную пушку. Да, вот такой я отсталый, ребята.

Всем насрать.

— Удачи, — напутствует Горзаев.

Приближаемся к подъезду.

Синхронно сдвигаются предохранители.

Передёргиваются затворы.

Парамонов жмёт кнопку на рации, подносит микрофон ко рту и тихо произносит:

— Начинаем.

Подъезд представляет собой выдвинутую во двор стеклянную коробку. Дверь тоже стеклянная, со встроенным дактилоскопом и наборной панелью. Я обратил внимание на полное отсутствие охранников во дворе. Понятно, что здесь не будут держать военизированный отряд, но хотя бы один эсбэшник должен делать обходы...

Следователь, игнорируя дактилоскоп, набирает с пульта универсальный код доступа.

Дверь, тихо пикнув, отворяется.

Россия-матушка.

Проникаем в вестибюль. Чисто, просторно, безлюдно. Две лифтовых кабины, выход на лестницу. Парамонов идёт к лифту, мы с Трофимовым — к лестнице.

— Далеко? — спрашиваю я.

— Пятый этаж.

Краем глаза отмечаю спуск к паркингу и заклеенную строительной лентой вторую кабину. Как всегда. Работает только одна шахта.

Трофимов делает мне знак слегка поотстать.

Замедляюсь.

Удерживаю «барс» двумя руками, на всякий случай осматриваю выходы на нижние этажи. Высоко над моей головой звякает прибывший лифт.

Тишина.

А затем до моего слуха доносятся звуки штурма. Звон бьющегося стекла, грохот слетающей с петель двери. Слышу механический голос штурмовика:

— Оставаться на местах! Работает тайная канцелярия!

Я поднял голову и увидел бронированного штурмовика с помпой на уровне глаз. Боец застыл в характерной позе, согнув ноги в коленях и удерживая под прицелом створки единственной лифтовой двери.

Трофимов скрывается за линией проёма.

Делаю шаг вперёд. Поднимаю оружие, вслушиваясь в полусонное царство кондоминиума. Уверен, мы перебудили толпу жильцов, но никто и не думал высовываться из своих квартир. Интересно, какая здесь планировка? Если судить по вестибюлю первого этажа — длинные коридоры с размещением, как в апарт-отелях. Примерно на шесть-восемь квартир в блоке.

Внезапно боец спецназа опускает дробовик, неуловимым движением разворачивается ко мне и... мёртвой хваткой вцепляется в плечо. Левой рукой. Я не успеваю среагировать. Пальцы в обрезанных тактических перчатках не дают шевельнуться, выдёргивают из реальности...

...и погружают во тьму.

В расчерченную гранями облачного хранилища тьму.

Знакомое кресло, в кресле сидит штурмовик. Помповое ружьё прислонено к подлокотнику. Боец недвижим. В чёрном забрале шлема отражаются далёкие звёзды.

Межмировой Облачный Разум.

Сокращённо — МОР.

— Доброе утро, Виктор.

Голос, как всегда, ничего не выражает.

Безликий голос, даже не механика шлемофона.

— Вряд ли его можно назвать добрым.

Мою реплику ИскИн проигнорировал.

— Настало время оказать услугу «Эскапизму».

— Ты в своём уме? Я не справлюсь со штурмовым отрядом и двумя канцеляристами. Нефиг было перемещаться во времени.

— Оставим за скобками наши цели и задачи, — поставил меня на место МОР. — Наш эмиссар провёл исследование, вернулся в прошлое и внёс корректировки. Таков план. Ты должен вытащить Глеба Токарева из этой переделки, убить всех агентов тайной канцелярии и вывести себя из зоны подозрений.

— Легче лёгкого, — не удержался я от смешка.

— Слушай, не перебивай. Ты будешь действовать в связке с другим представителем «Эскапизма». Вдвоём произведёте зачистку. Подготовитесь к приезду подкрепления. Подробные инструкции у твоей напарницы.

— У кого? — опешил я.

— Ты знаешь её под именем Ким Брукс.

Интересно девки пляшут.

— Важный момент, — добавил безликий штурмовик. — Ты не должен пользоваться табельным оружием. Криминалисты извлекут пули, соберут гильзы. Убей того, кто стоит рядом. Забери его ружьё.

— А где Ким?

— Она уже работает.

Я не успел удивиться, осмыслить происходящее, возразить или задать уточняющий вопрос. Комната с ИИ, принявшим облик человека, испарилась. Неведомая сила втащила меня обратно в хлипкое тельце Виктора Корсакова.

Разжимаю пальцы правой руки.

Пистолет с грохотом падает на кафель площадки.

Мана течёт по венам, словно присадка к топливу. Замедляю хронопоток на две трети, превращая штурмовика в сонного ленивца. Одним движением выхватываю нож из чехла на бронике. Чёрный танто с антибликовым покрытием и наборной резиновой рукоятью. Перехват, удар в подбородок. Под самое забрало.

Дробовик падает на пол.

Медленно, словно пушинка.

Кровь заливает униформу штурмовика, бронежилет и мои пальцы. Не знаю, как МОР планирует заметать следы — тут везде мои отпечатки.

Отпускаю рукоять ножа.

Вытягиваю правую руку вдоль туловища, сжимаю пальцы на незримом оружии. Срабатывает функция автовозврата. Убираю пушку в кобуру, наклоняюсь и подбираю дробовик, который почти успел приземлиться.

Штурмовик оседает.

Перехватываю помпу поудобнее.

Хорошая игрушка. Трубчатый подствольный магазин на восемь патронов. Напоминает итальянский «фабарм» — компактный, гладкоствольный, заточенный под двенадцатый калибр. Не факт, кстати, что эта хреновина заряжена дробью. Могли и травматику поставить...

До моего слуха доносятся выстрелы.

Отпускаю время.

Выглядыаваю в коридор.

И вижу застывшие в причудливых позах тела штурмовиков. Один висит в воздухе, а его мозги неспешно заляпывают стену. Второй, перегнувшись пополам, заливает пол собственной кровью, причём брызги пробуждают мысль о невесомости. Третий распластался на полу в десяти шагах от меня, почти в самом конце коридора.

Выстрел.

Второй.

Звуки доносятся до моего слуха с опозданием, словно их замораживают, а потом ретранслируют в реверсивном режиме. Передача из прошлого.

Что-то вынуждает меня обернуться.

Из проёма выдвигается штабс-капитан Горзаев.

В глазах штабс-капитана недоумение.

Горзаев теряет драгоценные секунды, пытаясь сообразить, что к чему. А я эти секунды подбираю.

Выстрел.

Передёргиваю затвор, но внезапно понимаю, что Горзаев продолжает стоять. Похоже, он окутан кинетикой, а ведь я целился в голову.

Определившись с врагом, Горзаев вскидывает «барс», но рука его с каждым сантиметром движется всё медленнее. Потому что я притормаживаю время.

Делаю несколько шагов вперёд, одновременно смещаясь с линии огня. Секунды стали вязкими, тягучими. Бью Горзаева прикладом в челюсть. Не знаю, что там с его защитой, но голова мужика дёргается, кости хрустят, сознание отрубается. Всё, как и должно быть в реальной жизни.

Горзаев оседает на пол.

Я добиваю его выстрелом в голову.

На сей раз мозги штабс-капитана разлетаются по канону, без сюрпризов. Мои ноги забрызгивает красно-серой дрянью.

Откручиваю поток.

Штурмовики успели осесть, я слышу ещё несколько одиночных выстрелов.

Спешу к распахнутой двери. Осторожно заглядываю внутрь. К этому моменту у меня уже выстроена ментальная защита — на всякий пожарный.

Да, апарт-отелем тут и не пахнет.

Никаких вам коробок с однотипными ремонтами, однообразными панорамными окнами и санузлами прямо у входа. Моему взору предстала необъятная прихожая, отделанная искусственным камнем, дорогим кафелем и грамотно вписанной во все ниши дизайнерской мебелью. Подсветочка, закрытые секции платяного шкафа, ростовое зеркало.