Мне стало холодно и потянуло в сон, но спать на камне… Этак и ревматизм заработать можно.

– Я, конечно, не жалуюсь, но меня в жертву сегодня будем приносить или нет? У меня уже руки-ноги затекли… и весь организм тоже.

Мое в целом невинное замечание подействовало на Дельфициуса, как удар бича на дикую лошадь: он совершил скачок вверх, приземлился на меловую черту, завизжал от ужаса и заметался по периметру, как тигр по слишком тесной клетке.

– Ну почему?! – вопил он, вцепляясь в собственные седые космы. – Почему в древних фолиантах опускают самые интересные подробности? «Нужно принести Великую жертву», – пишут они. А что это за жертва? Человек? Слон? Может, дракон?.. Конечно, – некромант почесал затылок, – можно попробовать пожертвовать эльфийского принца, полугоблина или Змея наконец… – Старик вперил пристальный взгляд в меловую черту на полу, словно ожидал, что она вдруг оживет и дотянется до двери.

Черта проявила полную несознательность и гипнозу не поддалась. Дельфициус глубоко вздохнул и уставился на собственного ученика. Видимо, рассчитывал, что с парнишкой больше повезет.

– Тимофей… – угрожающе протянул он. – Живо в темницу за жертвами! Розгами выпорю…

Рыжий бросил испуганный взгляд сначала на учителя, затем на пространство за кругом и решил, что неизвестность гораздо страшнее розог. Встречу с разъяренным демоном еще никто не переживал, а после экзекуции наставника просто придется с недельку поспать на животе.

– Вот послали боги ученичка! – всплеснул руками некромант.

Я не выдержала и тихо рассмеялась. Старик вытаращился на меня, как мышь на мешок крупы.

– Первый раз вижу такую жертву. Ее крови лишают, а она веселится.

– Может, она с ума сошла, – выдвинул предположение Тимофей. – От ужаса.

– Сами вы с ума сошли! – оскорбилась я. – Причем оба. Некроманты хреновы… Что такое Великая жертва не знаете, а туда же… нежитью повелевать намереваетесь.

Некромант недобро прищурился, раздраженно поправил пенсне, некстати съехавшее на нос, и гордо подбоченился:

– Дожил! Каждая ведьма-недоучка меня, именитого некроманта, поучать норовит! Да я столько зомби поднял, сколько волос на твоей пустой голове!

Тимофей смерил меня уничижительным взглядом и преисполнился гордости. Вон какой у него наставник! Этакую уйму зомби поднял. Он попробовал представить, сколько это, и обомлел от ужаса. По самым скромным прикидкам, такое количество мертвецов заполнит весь замок доверху и еще во дворе складывать придется…

– Ты действительно некромант, – спокойно согласилась я. Меня нещадно тошнило, к тому же сознание заволакивала какая-то темная дымка. Я судорожно сглотнула. – Но некромант ты хреновый… Любой старшекурсник Академии знает, что Великой жертвой в магии называют самопожертвование…

– Что? – в унисон выдохнули Тимофей с Дельфициусом.

Нет, ну пацан еще ладно, а учителю его быть таким наивным просто неприлично. Неужели непонятно, что если бы заклинание активировалось путем водворения на жертвенный алтарь первой попавшейся девицы, нежитью распоряжался бы любой дурак. А так все становится на свои места. Чтобы получить желаемое, надо пожертвовать собой. Значит, конечным результатом насладиться не придется. Преподнести плоды своих рук кому-то еще, а самому тихо и благородно сыграть в ящик. Не такой некроманты народ, да и редко кто станет за здорово живешь подставлять запястья под жертвенный нож.

– Короче, ребята, если наш глубокоуважаемый подниматель зомби не собирается вскрывать себе вены, придется меня отпустить…

– Отпустить? – со смешком переспросил Дельфициус. – Вот еще! Замок мой кто мне возвращать будет? Нет, дорогуша, все, что ты тут наплела, ровным счетом ничего не стоит. Чего не выдумаешь, чтобы жизнь свою спасти.

Внутри всколыхнулось глухое раздражение:

– Но это правда!

– Очень может быть, – согласно закивал некромант. – Так мы сейчас проверим.

– В каком смысле? – наморщила лоб я.

– Может, заклинание не сработало именно потому, что ты еще жива, – предположил он.

И этот паразит Тимофей послушно закивал как китайский болванчик. Ну все! Море трупов, гора костей!

– Очень многообещающее заявление, – ехидно хмыкнул меч. – И как ты собираешься его осуществить?

«Сейчас увидишь», – фыркнула я.

Все. Решила. Осталось только сделать. Теперь главное – не закрывать глаза – усну. А сон и смерть для меня теперь синонимы. Я облизнула пересохшие вдруг губы и попыталась другим зрением рассмотреть сформированное уже заклинание. Осталось ли в нем еще хоть что-то, что удастся использовать? Меч прочел мои мысли и затих. Решил не мешать сосредоточиться. И правильно – с каждым толчком слабеющего сердца это становилось все труднее сделать. Хотелось отдаться на милость подступающего на мягких лапах сна и скользнуть в благословенное небытие. Я упрямо тряхнула головой. Нет! Так просто им от меня не избавиться! И магический круг им не поможет.

– Постойте, а у вас действительно есть эльфийский принц? Или это шутка такая?

Магические линии были на месте. Более того, заклинание жило, в его центре пульсировали зеленые нити силы, готовые сработать, послушные воле создателя. Осталось только понять, как перехватить его и активизировать.

– Почему шутка? Принц реальный. Я бы даже дал его пощупать, только Тимофей боится из круга выйти.

– Между прочим, кровь – самая сильная составляющая некоторых видов магии, – изрек Ахурамариэль.

«Это ты к чему?»

– К тому, что твоя кровь льется в жертвенную чашу, а чаша касается одной из нитей заклинания.

Я чуть не подпрыгнула от радости, но железные браслеты ковали на совесть, и я дугой выгнулась на столе.

– Что случилось? – тут же заинтересовался маг.

– В бок что-то кольнуло, – солгала я.

– Бедняжка. – С деланым сочувствием протянул он. – Ну ничего… Скоро тебя перестанет интересовать бренная оболочка и временные неудобства сменятся покоем и сном… вечным сном.

Какой же он добрый… Просто душка! Умилилась я. Кровь медленно, но верно покидала мое остывающее тело. Я попробовала представить, как красная тягучая капля вместе со своими сестрами сливаются в тонкий ручеек в желобке и стремятся стечь в жертвенную чашу. Их магия поднимается по стенкам благородного сосуда и тянется прямо к тонкой, незримой для невооруженного глаза линии заклинания. Линия сначала упруго дернулась, как нить паутины, в которую угодила неосторожная мошка, и замерла в терпеливом ожидании. Я тоже ждала. Сердце испуганно замерло в груди. Неужели не вышло?.. Будет ли еще один шанс? Еще одна попытка? Хватит ли времени и сил или сознание окончательно померкнет, прежде чем заклинание подчинится моей воле?

Казалось, ничего не происходит, но тут центр заклинания едва ощутимо вздрогнул. Слабенько так, но я почувствовала. В глазах потемнело. Я снова облизнула губы и слабеющим голосом шепнула:

– Кровью своей я призываю вас… – Кажется, сердце пропустило один такт. Только бы успеть. Я попыталась сосредоточиться, но мысли ускользали и растекались, словно чернила по столешнице. – Кровью своей я оживляю вас…

– Что это такое она делает? – Кажется, удивленный голос принадлежал Тимофею.

– Понятия не имею. – Это уже некромант.

Я мстительно усмехнулась, продолжая шептать:

– Кровь моя – пища ваша… Одна плоть, одна кровь, одна воля, одна душа… Кровь от крови моей, плоть от плоти моей… Восстаньте, дети мои… Восстаньте и служите мне!!!

Казалось, все силы ушли на последний то ли хрип, то ли вопль. Я закашлялась, из горла вырвался какой-то булькающий звук. И… заклинание сдетонировало. Под натиском магии я на миг потеряла способность дышать. Разряд, похожий на электрический, пронзил мое тело. Мне показалось, будто у меня вспыхнула кожа и я сгораю заживо на своем алтаре, не в силах даже попросить помощи.

Никогда я не ощущала ничего подобного! Сила текла, распространялась, как круги по воде, все дальше и дальше, пока не покрыла весь пол в замке и всю землю толстым ровным слоем, как туман прохладным осенним утром. Я чувствовала нежить – всю нежить, которая кишмя кишела в этом странном лесу и была заперта в самом замке… Но не только их. Еще я чувствовала каждый труп, каждую древнюю могилу. Чувствовала, как они восстают из праха – эти дряхлые скелеты людей и нелюдей, каких-то зверей и даже нежити.