Доступно: 87 универсальных кредитов.

Внимание! Недостаточно универсальных кредитов для покупки «Везения» 18-го ранга.

— И хрен с вами, — пробормотал я.

Маша заглянула мне в глаза, погладила щеку и сказала:

— Правильно. Хрен с ними. А с нами все будет хорошо, Денис.

До маяка добрались за полчаса. Последние десятки метров я мог бы пройти и на своих двоих, но щадил ногу, рассудил, что так она быстрее заживет. Хотелось верить, что Макс просто спит, и с ним не случилось непоправимого. Все у нас получится, Сергеич-то выздоровел, значит, и Макс заживет.

При мысли об этом сердце сжалось. Подумать только, я с этим парнем провел чуть больше суток, но прикипел к нему, как к родному. Да, он своеобразный, с чудинкой, но беззлобный.

Когда вышли на финишную прямую, Сергеич ломанулся к белеющему вдалеке маяку и заорал:

— Максимка! Ау! Ты живой?

Вроде бы в завываниях ветра я различил голос и заковылял вперед, прислушиваясь. Вот только услышал уже знакомый стон «О-у, о-у», что издавал вожак зомбячьей стаи.

— Они близко, — констатировал Маша.

Девушка схватила меня за руку и потянула вперед, я ускорился, насколько позволяла нога.

— Живой! — радостно заорал Сергеич, жестами подзывая нас.

Пока мы подходили, он подобрал пакет с инструментами, ранее заныканный нами у подножия маяка, убедился, что мы в безопасности, и полез в окно-иллюминатор. Высунувшись оттуда, принял наши вещи и исчез.

— Сергеич! — крикнул я. Куда он? А мне помочь?

Но справились и без него. Маша оказалась куда крепче, чем я думал — хорошая у нее все-таки спортивная подготовка, — смогла поднять меня так, что я дотянулся до иллюминатора, ухватился, подтянулся… Раз… И еще раз! Просунул ноги в окно, развернулся, застонал от боли. Повис на руках и спрыгнул на здоровую ногу.

— Маш, помощь нужна?

— Сама! Ерундовое дело!

Поначалу подумал — хвастается. Ан нет, впорхнула в окно с проворством белки, повиснув, спрыгнула.

Я запрокинул голову. Сергеич уже преодолел половину лестницы. Сверху свешивалась косматая башка Макса. Маша полезла первой.

— Ты чё не отвечал, Соколик? — пробормотал Сергеич.

— Так это… Батарейка села. Я все обыскал, но запасные не нашел.

Вспомнился пакет Сергеича с отвертками, гвоздями, изолентой, запасными фонариками и батарейками, оставленный снаружи и возвращенный только сейчас. Что ж, закономерно.

Считав информацию из профиля Макса, я покачал головой: здоровья у него осталось чуть больше половины. Успели!

Наше появление его явно взбодрило, а увидев Машу, парень расплылся в улыбке:

— Ой, девушка! А я вас помню!

Пока они там заново знакомились и делились впечатлениями, я медленно взбирался по крутой лестнице, подтягиваясь на руках и отталкиваясь здоровой ногой. Надо признаться, с телом произошли приятные метаморфозы — я преодолевал лестницу гораздо легче, чем планировал.

Сверху доносился возбужденный голос Сергеича:

— Вот зуб! Золотой! Помнишь, я тебе говорил, что зуб даю, что вернемся? Вернулись же?! То-то! А зуб, ну вот он, бери, не жалко!

— Е-ма! Тоже выздоровел весь?

— Ну! А еще был там зверюга… Ух! Кароч, банки — во! Я его — на-на, а он — дыщ! Дыщ! А Денис…

— А Денис — вот он, ага, — сказал я, влезая в башенку.

Пока Сергеич описывал Максу, как мы сожгли толпу красивых девушек, я осмотрел парня. Травмированная нога распухла до паха, раздулась вдвое и была горячей даже на вид.

— Ого, а чего это они? — нашел в себе силы Макс удивиться обилию девушек.

— Так это Бибико клип снимал, — объяснила Маша. — Ну, знаменитый тик-токер и певец ртом. Девушки — подтанцовка, видимо. Женя, царство ей небесное, мне все уши прожужжала этим Бибико, какой он клевый, знаменитый, и что прямо сейчас прямо тут идут съемки.

Вспомнились сгоревшие мужские торсы. Вот так: вчера был богат и знаменит, а сегодня… зомби, обглоданный скелет или активная одушевленная оболочка.

Маша заметила Кроша, лежащего у стеклянной стены, принялась его гладить. Котенок потянулся и, мяукнув, широко зевнул, показав розовый язычок.

— Проснулся! — Я так обрадовался, что забыл о больной ноге. — Крош, Крошик…

Услышав свое имя, котенок лизнул Маше ладонь, высвободился и в пару прыжков приблизился ко мне, но на этом не остановился, вскарабкался, цепляя когтями кожу, по ноге и залез на плечо.

— Мяу?

Ничего необычного в нем я не заметил, разве что… подрос? Когда шли к маяку, его вес не ощущался, а сейчас я прямо чувствовал тяжесть. Хвост Кроша дернулся, скользнул по щеке, и снова раздалось вопросительное:

— Мяу?!

Я взял его в обе руки и поднял перед собой. Профиль не изменился, все тот же «детеныш кота 0-го уровня» и «питомец чистильщика Дениса Рокотова». Чмокнув его в нос, я сказал:

— Рад, что ты в порядке, мелкий!

Так и не дождавшись от меня никаких распоряжений, он задергал задними лапками, пытаясь высвободиться, вывернулся и выскользнул из рук. Мягко приземлившись на лапы, Крош мяукнул и вернулся к Маше, ткнулся лобиком в ее подставленную ладонь: «Гладь!»

Маша рассмеялась и охотно выполнила просьбу наглого мелкого кошака.

Тем временем Сергеич перешел к рассказу о тошноплюе и что-то совсем заврался, болтая о том, как он якобы «стратегически поднырнул под страхолюдину, чтобы под водой поразить гада по яйцам». Макс, слушая его, по-бабьи охал.

Взглянув на часы, я хлопнул в ладоши, привлекая внимание.

— Макс, ты как? — спросил я. — Идти сможешь? Сергеич тебе рассказал, как лечить тебя будем? Или больше о подвигах своих ратных заливал?

Он посмурнел, мотнул головой. Неодобрительно глянув на Сергеича — тот виновато пожал плечами, — я продолжил:

— Твоя задача — пройти километр-полтора, а там мы устроим зомби геноцид. Все, что тебе будет нужно, — ткнуть парочку бездушных, первым нанести им урон…

— Мы это, соберем их в одном месте и подпалим! — сверкнул глазками Сергеич. — Ну а если не получится, по одному будем бить! Поднимешь уровень и выздоровеешь. Сдюжишь?

Макс подвинулся к лестнице, свесил голову, прикинул свои возможности и пробормотал:

— Не знаю даже. Башка кружится. И эти вот смотрят, — он мотнул головой на стеклянную стену.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Кто? — спросили мы с Сергеичем хором.

— Грифы. Ждут, когда подохну. Прогоните их, а?

Мы с Сергеичем переглянулись, Маша была увлечена котенком и не обратила внимания на его слова.

— Нет там… — буркнул Сергеич, но получил от меня тычок.

Плохи дела у нашего Сокола, надо поторопиться с лечением.

— У Макса высокая температура, — вздохнул я, подошел к окну, помахал руками. — Ну что, улетели?

— Да, — пробормотал он, смежил веки и дернул кадыком.

На моих глазах его «активность» снизилась с пятидесяти двух до сорока девяти процентов. Его тело дернулось в судорогах и затихло.

— Отдал концы раб божий Максим… — забормотал Сергеич и начал истово креститься.

Мария оставила котенка, рванула к Максу, потянулась к его шее, но я сказал раньше:

— Он жив, просто в отключке. Нужно побыстрее им заняться. Сам он не спустится, значит, сделаем что-то типа монтажной люльки из этого брезента. Порежем на лоскуты, свяжем в веревку, как Маша делала. Надежно ведь? — Она кивнула.

В этот момент застонал Макс, замахал руками перед собой — видимо, прогоняя воображаемых грифов.

— Спускать как будем? — проворчал Сергеич. — Вниз-то ладно, а как в иллюминатор его совать? А потом? На носилках нести?

— Смастерим эту… ну, чтобы тащить, — сказала Маша, сделав такой жест, будто имитировала перетягивание каната.

— Волокушу, — помог я.

— Угу, волокушу. — Сергеич скопировал мой тон. — А если зомбяки нападут, да много? Мы ж не убежим. И его положим, и сами… тогось.