Николай Летний и Никола Зимний
Церковный староста, купец, заказал иконописцу икону Николы-милостивого.
Прошло время, и староста решил зайти к иконописцу проверить, как у него идет работа: «Ну, зашел посмотреть икону». Иконописец ему: «А-а, пожалуй, пожалуй! Вот готова!»
Староста рассматривал, рассматривал икону, а потом недовольно заявляет: «Да ты мне кого написал?» — «Николу-милостивого», — говорит иконописец. «Вижу, что Николу-милостивого, да вопрос в том, какого: Летнего или Зимнего?»
Иконописец опешил. Староста сердито уставился в иконописца и говорит ему: «Да ведь ты мне Летнего Николу-то написал!»
Иконописец повеселел и говорит: «Пустяки, ваше степенство, вот сейчас напишу ему казанские пимы с красными пятнышками, и будет Никола Зимний!»
Его святая воля
Забрался вор к купцу ночью и украл у него икону Николы-чудотворца. А наутро приходит к купцу, подает икону и говорит: «Купи».
Купец посмотрел на икону и говорит: «Да ведь это моя икона-то! Ты ее у меня украл…» — «Ничего не знаю, его святая воля: где захочет, там и ночует; сегодня у меня ночевал!»
Купец не стал спорить с вором, выбросил ему деньги, а икону велел поставить на старое место.
В следующую ночь вор опять таким же образом украл икону и наутро снова идет к купцу: «Купи!»
Посмотрел купец на икону — опять та же. «Да ведь ты у меня украл!» — «Верно, у меня угодник ночевал; на то его святая воля: где захочет, там и ночует!»
Пришлось купцу опять платить вору деньги, чтобы снова выкупить икону.
Петр I, священник и дьякон
При Петре Первом жило два брата — священник и дьякон. Близнецы были. Ну, известно, попы все пьяницы, пить любят. А царю нужно было крестьбины справить: кумовать решил. Призвал он священника: «Батюшка, — говорит, — в такое-то время вы должны быть готовы. Я подъеду к церкви. Крестить будете. Я кумовать решил».
Священник понадеялся на близкое богатство и пошел выпить. Одну, другую — и напился пьяный. Напился и лег спать; так и заснул, как был.
Пономарь же приготовил все: ему священник еще раньше объяснил, что царь приедет. Приезжает царь. Попа нет. Ждет. Спрашивает пономаря: «Где поп?» Тот говорит: «Сам жду, а его все нет!» Царь смотрит на часы. Полчаса прошло. Наконец проходит час… Попа нет.
Царь разозлился, пономарю говорит: «Я ждать не могу, уезжаю, а эта сволочь, если придет, скажите, чтоб явился ко мне!»
Поп спал, спал да прохватился, глянул на часы, видит, что просрочено время, спешит в церковь. Бегом бежит. Приходит, пономаря спрашивает: «Где царь Петр Первый?» — «Да вот, батюшка, царь был, ждал вас долгое время, а потом уехал очень злой. И сказал, чтоб вы явились к нему во дворец». Поп задумался: «Ну, делать нечего, являться нужно».
Отправился к царю. Приходит: «Чего изволите, ваше императорское величество?» — «Как тебе, батюшка, не стыдно! Вы что, вздумали насмехаться над моей царской особой? Что ж вы тогда делаете с мирянами? И вот, — говорит, — за это приговор вам выношу — к смертной казни через повешение, чтоб в назидание другим». — «Смилостивитесь, ваше императорское величество!» — «Нет, — говорит царь. — Но вот если ответите на три вопроса, пощажу. Даю сутки подумать: во-первых, вы должны сказать мне исчисление небесных тел, сколько их на небе. Точно сосчитайте. Потом оцените меня — что я стою. И главное, ответьте мне — что я думаю… Вот, батюшка, если на эти три вопроса вы ответите, я приговор отменю».
Пошел поп и думает: «Как можно ответить на такие сложные вопросы?» Приходит дьякон, брат его: «Что, — говорит, — ты горем удручен?» — «Эх, не знаешь ты моего горя!»
Объяснил ему, как с крестьбинами опоздал. Как царь сделал приговор над ним. «Как же я могу быть веселым?!» — «Ну и что же?» — дьякон спрашивает. «Да вот был у него. Дает мне помилование, если я отвечу на вопросы. А вопросы сложные…» Этот брат его, дьякон, был находчив: «Что за вопросы, расскажи ты мне?» Тот рассказал: исчисление звезд, цена царю и что царь думает. Дьякон говорит: «Не робей, брат. Отвечать за тебя к царю я пойду. Не разберет он вечером при свете лампы кто из нас кто!»
Царь ожидает попа. Является в назначенное время священник. «Что, батюшка, придумал?» — царь говорит, а сам не очень всматривается, кто перед ним стоит. Тот говорит: «Молился богу: он мне открыл, как ответить вам. Что касается до исчисления небольших звезд, то зажег он сегодня миллион двести тысяч и одну». — «Неправда это». — «А можешь проверить!..» — «Ну, хорошо. Скажи, что я стою, какую вы мне цену дадите?» — «Я, — говорит, — скажу. Только вы, ваше императорское величество, не должны обижаться. Царь всех царей был продан за тридцать серебряных, а вас на два меньше можно — за двадцать восемь». Царь задумался: «Ну, хорошо, а что я думаю?» — «Что вы думаете, задача простая. Вы думаете, что вы говорите с отцом священником. А я брат его — дьякон».
Рассмеялся царь и отменил приговор.
Напуганный поп
В одном селе задумал богатый человек сына женить. И был обычай откармливать барана к свадьбе. Барана ели, а голову увенчивали разными лентами. А рядом с богачом жили два озорника. Сошлись они и говорят между собой: «Ванька, давай барана украдем да съедим».
Пошли они, засели на двор к этому богачу. Один и говорит другому: «Ступай, лови барана, да и заколем!»
А этот и говорит: «Я только пойду чашечку пива в погребе выпью».
А уж пиво-то у богача хорошее было. Полез он в погреб, налил чашечку, да другую, да третью и сделался пьяным. Другой же барана ловит один.
А пьяный в погребе песни запел. Хозяин услыхал, испугался и говорит: «Это все нечистые духи поют. Они и молитв не боятся».
А насупротив жил поп. Хозяин думает: «Надо к попу идти, он молитвы от нечистой силы знает».
Пришел он к попу и просит: «Батюшка, иди, пожалуйста, у нас в погребе дьяволы песни поют!» Поп говорит: «Я боюсь». А хозяин ему: «Ты, батюшка, твори только молитву, которой дьяволы боятся. Садись, — говорит, — на меня, на спину!»
И повез его к погребу. А пьяный услыхал, что к погребу кто-то пришел, и кричит оттуда: «Ванька, это ты пришел? Давай, — говорит, — я: у меня руки не дрожат, я живо обдеру!»
Поп услыхал эти слова, спрыгнул с плеч и припустился бежать.
На том дело и кончилось.
Черт в яме
Жили в одном селении три брата: двое умных, а третий, Ванюшка, дурак; братья хотели Ивана- дурака извести со света. И вот у соседа их Тимохи много было посеяно репы, в осеннее время была она складена в глубокую яму на зиму, но еще не была засыпана землею. Братья послали Ивана-дурака к этому Тимохе воровать репу; он не отказался и пошел, а сам им велел приходить с мешками. Пришел он к яме, влез в нее, стал репу разбирать по сортам: которая побольше — себе за пазуху, а поменьше — братьям, и говорит: «Эта брату, эта другому, а эта мне!»
В то же время захотелось и соседу их Тимохе репы, и он послал за репой жену свою, та приходит к яме и слышит, кто-то из ямы говорит: «Эта брату, эта другому, а эта мне, мне!»
Жена испугалась, пришла к мужу и рассказала ему. Муж сразу же сапоги на ноги и к приходскому священнику; приходит к нему и говорит, что у него в яме черт репу считает, и просит его, чтобы он пришел к нему выгнать черта из ямы. Поп сперва отказывался: грязно идти, да и ночное время, а у попа в то время и сапог-то не было! Тимоха стал просить усерднее: «Я тебя снесу на закорках». Он согласился; мужик посадил попа на закорки и понес к яме. А дурак услышал и думает, что это его братья идут с мешками за репою, и спрашивает: «Что, пришли?» Тимоха отвечает: «Пришли!» — «Что, принесли?» — «Принесли!»
А поп подумал, что это Тимоха хочет его посадить в яму к черту, испугался, соскочил с Тимохи и побежал в одних чулках по грязи домой; а Тимоха испугался и тоже за ним. Дурак же набрал полную пазуху репы, возвратился домой и стал жить-поживать по-прежнему.
