Гэри старался держать его голову прямо, так, чтобы Ясатир не видел крови, которая струилась из раны и текла по ногам. Силы оставляли зверя. Предательская слабость наваливалась все сильнее.

А сам он чутко прислушивался к шагам Ваддо. Еще один перекат в агонии, и он поджал ноги под себя.

— Ну, остается только одно… — и Гэри услышал металлический щелчок.

Пора! И он дал выход ярости.

Ясатир резко присел и оттолкнулся руками от пола. Вставать некогда. И он прыгнул на Ваддо, низко пригнув голову.

Пуля просвистела прямо над ним. Он ударил Ваддо в бедро, и от толчка человек распластался по стене. У него был странный соленый запах.

Гэри потерял всякий контроль над сатиром. Ясатир оторвал Ваддо от стены и принялся его молотить.

Ваддо попытался отбиваться. Ясатир смял мягкую слабую руку. Все попытки человека защититься казались безобидней возни котенка.

Он прижал Ваддо к стене и принялся с хрустом работать кулаками, калеча врагу грудь. Оружие упало на кафельный пол.

Ясатир всем телом бился об оглушенного Ваддо, снова и снова.

«Сила, мощь, радость».

Захрустели кости. Голова Ваддо откинулась, ударилась о стену, и он обмяк.

Ясатир отступил, и Ваддо рухнул на пол. «Радость».

Перед глазами кружились голубовато-белые мушки.

«Нужно идти». Вот и все, что мог выловить Гэри из вихря эмоций, обуявшего сознание Ясатира.

Коридор шатался перед глазами. Гэри заставил Ясатира идти вперед, придерживаясь рукой за стену.

Вниз по коридору, бок болит нестерпимо. Две двери, три. Здесь? Заперто. Следующая дверь. Мир как-то странно туманился.

Дверь скрипнула и открылась. Он узнал эту приемную. Ясатир запнулся о кресло и едва не упал.

Гэри принудил его дышать во всю силу легких. Постепенно зрение восстановилось, но белые мушки никуда не делись. Они кружились на границах видимости все быстрее и жутко раздражали.

Он ткнулся в дальнюю дверь. Заперто. Гэри прикинул, на что сейчас способен Ясатир. «Сила, мощь, радость».

Ясатир ударил в дверь плечом. Она устояла. Снова. И снова. Как больно… Дверь слетела с петель.

Так, правильно. Лаборатория погружения. Ясатир шагал мимо стройных рядов капсул погружения. Прошел мимо панели управления. Гэри следил за каждым шагом, чуть ли не физически передвигая ноги сатира. Зрение Ясатира помутилось, его голова постоянно норовила опуститься на его раненое плечо.

Вот! Его собственная капсула.

Тиктак Дорс был тут как тут. Он видел, как подходит сатир, и загородил собой панель контроля над жизненными функциями.

Ясатир нагнулся над клавиатурой тиктака. Стал тыкать пальцем в клавиши, на ходу вспоминая пароль.

Пальцы Ясатира оказались слишком большими, они не могли нажать на одну клавишу, не захватывая соседних.

Комната закружилась перед глазами. Он заставил Ясатира снова попробовать ввести пароль, но тот опять нажал на несколько клавиш сразу.

Белых мушек стало больше, они беспрестанно кружили на границе видимости. Руки Ясатира тряслись от усталости и боли.

«Думай!» Гэри огляделся. Ясатир долго не протянет. Рядом стоял стол, на нем — чистый лист бумаги и ручка.

Написать записку? В надежде, что ее увидят другие люди и помогут…

Он заставил Ясатира дотащиться до стола, взять ручку. Правильная мысль пришла ему в голову, когда он начал писать. «Нужно…»

Он повернулся и поспешил обратно к капсуле. «Соберись!»

Сжимая ручку в слабеющих пальцах, он ткнул ею в клавишу. Она попала точно. Белые мушки кружились все сильнее.

Как трудно вспомнить пароль. Он осторожно тыкал ручкой в кнопки. Ткнуть, потом проверить, правильно ли нажал, снова ткнуть. Все, готово! Огонек на капсуле из красного стал зеленым.

Он нащупал запоры. Откинул крышку.

Там лежал Гэри Селдон. Глаза закрыты, лицо безмятежно.

Срочный выход, вот он. О срочном выходе из погружения он узнал, когда прочитал инструкцию.

Он ощупал полированную стальную поверхность и нашел панель сбоку. Ясатир тупо уставился на ничего не значащие буквы.

Гэри с трудом разобрал текст. Буквы прыгали на месте и расплывались.

Он отыскал нужные кнопки для автоматического запуска. Руки Ясатира едва повиновались. Ему пришлось трижды тыкать ручкой, чтобы попасть в кнопку включения срочного выхода из погружения. Огонек из зеленого стал янтарным.

Ясатир бессильно опустился на холодный пол. Белые мушки кружились уже повсюду и теперь пытались укусить его. Он тяжело втягивал ртом холодный сухой воздух, но ничего не получалось, он не мог вдохнуть…

Потом, совершенно без перехода, оказалось, что он смотрит в потолок. Лежа на спине. Лампы быстро меркли, мир проваливался во тьму. Пока не настала ночь.

Гэри резко открыл глаза.

Программа пробуждения еще продолжала посылать электромагнитные стимулирующие импульсы в его мышцы. Все тело покалывало, мускулы попеременно сокращались, но Гэри не обращал внимания — он думал. Чувствовал он себя неплохо. И даже не испытывал голода, как обычно бывало после погружений. Сколько времени он провел среди дикой природы? По меньшей мере, дней пять.

Он сел. В лаборатории никого не было. Вероятно, Ваддо услышал какой-то особый сигнал тревоги и не стал никого будить. Что в очередной раз указывало на узкий круг заговорщиков.

Он огляделся. Чтобы выбраться из капсулы, ему пришлось отодрать от тела несколько датчиков и питательных трубок, но здесь ничего сложного не было.

Ясатир! На полу лежало большое неподвижное тело. Гэри встал на колени перед ним и пощупал пульс. Едва ощутимый.

Но первым делом — выручить Дорс. Ее капсула стояла рядом и он включил систему оживления. С виду все было в порядке.

Ваддо наверняка схимичил с панелью контроля, чтобы любой техник, взглянув на приборы, ничего не заподозрил. Еще и сплел какую-нибудь басню: супружеская пара, которая решила погрузиться надолго. Ваддо, конечно, предупреждал этих чудаков, но они стояли на своем, и вот… Какая трагедия!

Ресницы Дорс затрепетали. Он поцеловал жену. Она вздохнула.

И сделал знак, который для сатира значил: «Тихо». А потом повернулся к Ясатиру.

Кровь залила пол вокруг неподвижного тела. Гэри удивился, что теперь не может различить по запаху составляющие крови, а ведь сатиры могли. Как много потеряли люди!

Он стащил рубашку и наскоро перевязал рану. Вскоре дыхание Ясатира стало ровнее. Дорс уже полностью пришла в себя, и он помог ей освободиться от проводов и трубок.

— Я пряталась на дереве и вдруг — бум! — сообщила она. — Как хорошо! Как ты…

— Нам нужно идти, — оборвал он. Они вышли из лаборатории.

— Кому мы можем доверять? — спросила Дорс. — Кто замешан в… — и тут она увидела Ваддо и запнулась. — Ого!

Глянув на ее лицо, Гэри едва не расхохотался. Мало что могло заставить ее удивиться.

— Это твоя работа?

— Ясатира.

— Никогда бы не поверила, что сатир способен… способен…

— Вряд ли кто погружался так надолго. И не в таких трудных условиях. После всего, что было с нами… ну, это произошло само собой.

Они подобрали оружие Ваддо и внимательно рассмотрели его. Стандартный пистолет, с глушителем. Ваддо не хотел никого будить на станции. Это обнадеживало. Здесь наверняка найдутся люди, которые их поймут и поддержат. Он направился к зданию, где проживал обслуживающий персонал.

— Постой, а что мы будем делать с Ваддо?

— Я иду за доктором.

Доктор проснулся сразу, но Гэри сперва отвел его в лабораторию и показал Ясатира. Врач залепил его раны, что-то вколол и сказал, что с сатиром все будет в порядке. И лишь тогда Гэри предъявил труп Ваддо.

Доктор страшно разозлился, но у Гэри был пистолет. И Гэри просто показал оружие. Не сказал ни слова, просто показал.

Говорить ему совершенно не хотелось, и он не знал, сможет ли когда-нибудь избавиться от этой новоприобретенной молчаливости. Когда вы не можете разговаривать, вы более сконцентрированы, погружены в собственные размышления и переживания. Погружены.