Гэри участвовал в этих компьютерных экстраполяциях. Самым важным внешним фактором, грозившим сорвать План, было появление людей-менталиков. Это ломало все… пока тайный вдохновитель Гэри, Дэниел Оливо, не предложил включить всех известных менталиков во Вторую Академию и тем самым превратить небольшой кружок математиков в мощную силу, способную уберечь новую цивилизацию Терминуса от синяков и шишек.

— Я догадываюсь, что это только один из подходов. Вы, математические гении, в таких делах собаку съели. Но разрешите невежественному члену касты аристократов задать один вопрос. Меня интересует, учитываете ли вы альтернативу.

— О какой альтернативе вы говорите, милорд?

— О возможности поделиться тайной со всеми! — Мейсерд наклонился к Ванде и развел руки в стороны. — Опубликовать План, распространить знание психоистории на всю Галактику, чтобы представители каждой социальной группы, от аристократов и бюрократов до простых граждан, используя компьютерные модели…

— И что это даст?

— Это позволит каждому человеку жить в мире со своими соседями. Потому что он будет лучше понимать их! Способность понимания — это основа человеческой натуры, а вы приберегаете ее только для себя!

Ванда посмотрела на Мейсерда широко открытыми лазами, а потом засмеялась.

— Вы совершенно правы, лорд Бирон! Причины действительно слишком сложны технически, и в двух словах их не объяснишь. Но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что это чудовищная глупость! Если каждый будет знать законы управления человеческим обществом и иметь возможность заложить их в карманный компьютер, взаимодействия, которые возникнут в этом случае, станут слишком сложными для наших моделей. И весь План пойдет насмарку.

Гэри был частично согласен с Вандой, но его тронуло и даже очаровало необдуманное предложение молодого аристократа. Оно отдавало утопией, присущей ранним этапам хаотического ренессанса. И все же в этой симметрии было что-то эстетически подкупающее. Сможет ли популяция избежать соблазна хаоса, если все ее члены будут пользоваться психоисторией, чтобы видеть подстерегающие впереди ловушки? И заблаговременно распознавать такие признаки хаоса, как солипсизм?

Конечно, Ванда была права. Разветвления моделированию не поддаются. Пытаться реализовать идею Мейсерда в реальном мире было бы слишком рискованно. И все же…

Кто-то сел рядом и отвлек Гэри. Морса Планша заковали в наручники, но это не мешало ему передвигаться по рубке. Смуглый пират придвинулся к нему вплотную.

— Доктор Селдон, я не хочу, чтобы мне стирали память. Ваша внучка только что сказала, что вашему замечательному Плану не повредит, если кое-кто будет знать слишком много. Раз так, почему бы вам не отпустить меня, когда мы окажемся на Тренторе?

— Вы чрезвычайно динамичная личность, капитан Планш. Естественно, вы найдете способ употребить это знание против нас.

Планш мрачно улыбнулся.

— Похоже, вы опровергаете собственную науку. Становитесь еретиком и начинаете верить в силу отдельных личностей.

Гэри пожал плечами, не собираясь спорить с дерзким пиратом.

— А если я предложу вам кое-что в обмен на свою свободу? — вполголоса спросил Планш.

Гэри почувствовал, что он устал от выходок этого человека, постоянно устраивавшего заговоры и интриги. Он сделал вид, что прислушивается к беседе Бирона и Ванды.

— А вдруг это все изменит? — Горячность Мейсерда возрастала с каждой секундой. — Представьте себе, что квадриллионы жителей Галактики могут точно рассчитывать свое поведение, планировать удовлетворение собственных интересов и в то же время принимать во внимание интересы общества в целом. Разве это не более надежно, чем любая модель или план? Даже такой невежда, как я, способен понять, что стремления большинства людей будут взаимоисключающими. Но в конечном итоге такое общество станет мудрее, сильнее и сумеет лучше позаботиться о себе…

Голос Бирона пресекся. Сначала Селдон подумал, что причиной тому стало выражение лица Ванды. Гэри очень любил внучку, но иногда она была слишком уверенной в себе и говорила безапелляционно, как посланец судьбы.

Однако затем он заметил, что Мейсерд смотрит вовсе не на Ванду. У аристократа отвисла челюсть от изумления. А сидевший рядом с Гэри Морс Планш внезапно напрягся.

Гэри сел прямо. Уравнения, мельтешившие в дальнем углу сознания, тут же исчезли, как стая мелких птичек, бросающаяся врассыпную при приближении хищника. Он моргал, глядя на противоположный конец рубки. В дверях склада стоял непрошеный гость. Его невысокое, поросшее коричневыми волосами тело было облачено в шорты. Над впалыми глазницами нависал лоб, который не мог принадлежать ни человеку, ни животному.

Гэри тут же узнал шимпанзе. Свирепая улыбка обнажала ряд острых желтых зубов. В правой руке твари был зажат круглый цилиндр, заканчивавшийся раструбом. Не бластер, но явно какое-то оружие. В другой руке это кошмарное создание держало включенное устройство для воспроизведения звука.

— Здравствуйте, дорогие друзья, — прозвучал безошибочно узнаваемый голос Р. Горнона Влимта. — Убедительно прошу вас сохранять спокойствие. Перед вами находится создание, приближение которого не может почувствовать ни один менталик — что человек, что робот. Оно не причинит вам вреда. Я бы никогда не Позволил этого. Просто сейчас вы некоторое время будете бессильны помешать осуществлению наших планов. Пожалуйста, попытайтесь расслабиться. Скоро мы поговорим лично когда вы снова окажетесь на поверхности планеты, которая породила всех нас.

Голос Горнона умолк, звуковоспроизводящий прибор щелкнул и отключился. Улыбка шимпанзе стала шире; казалось, случившееся доставило твари удовольствие.

Морс Планш и Бирон Мейсерд шагнули к пришельцу одновременно. Оба были людьми действия и, не сговариваясь, решили атаковать врага с разных сторон. Тем временем Ванда наморщила лоб и сконцентрировалась, пытаясь вступить в контакт с чуждым разумом и парализовать его.

Гэри мог заранее сказать, что это не поможет. Сатир быстро нажал на кнопку, и из цилиндра ударила струя. Рубка тут же наполнилась газом, бесцветным, но обладавшим большой степенью отражения. Селдон заметил, что в ноздрях шимпанзе торчат фильтры.

«Что ж, неплохо, — подумал он. — На Земле осталось незаконченное дело».

Это незаконченное дело ожидало двадцать тысяч лет, если не больше. Гэри подумал, что особой беды не случится, если оно подождет еще немного. Удивленный собственным хладнокровием, Селдон, на губах которого играла слабая улыбка, поудобнее устроился в кресле, в то время как остальные шатались, задыхались и падали на пол. Затем он закрыл глаза, отключил сознание и погрузился в блаженное ожидание.

Ему снилась когда-то прочитанная старая легенда. Сказка о человеке, обреченном на смерть. У этого человека во время сна извлекли ребро и таким странным образом позволили обрести бессмертие.

Гэри откуда-то знал, что эта сказка имеет отношение к нему. Пока он лежал в полубессознательном состоянии, кто-то пытался проникнуть в его внутренности и извлечь из них какую-то часть. Важную часть. Нечто драгоценное.

Он хотел встать и запротестовать. Но знакомый голос успокоил его.

— Не бойся. Мы только берем взаймы. Чтобы чтить. Копируем.

— Смотри не перепутай.

— Спи. Пусть тебе приснится приятный сон.

У Гэри не было причин отвергать поддержку. Он сделал так, как советовал голос: расслабился и задремал, представив себе, что рядом с ним лежит Дорс. Живая и здоровая. Такая же терпеливая и стойкая, как прежде. Воскрешенная.

Прошло немного времени, и Гэри показалось, что он тоже открыл секрет вечной жизни.

Проспав весь обратный путь и большую часть следующего дня, Гэри спустился по трапу на поверхность планеты Земля. Стоял морозный полдень. Левую лодыжку вновь покалывало. Он прикрыл глаза, защищаясь от сверкания зданий, находившихся в нескольких километрах отсюда. Поздние руины эпохи начала Империи сияли под лучами солнца, как белый фарфор. Надо же, оказывается, Чика еще мог дать кров примерно пятидесяти тысячам… Маленький городок-призрак казался уютным по сравнению со своим соседом — горой металла размером с астероид, городом-пещерой без окон, в котором запечатали себя миллионы людей после невыносимого кошмара, случившегося в дни юности Дэниела Оливо.