Планш посетил Мэддер Лосе тридцать лет назад, чтобы собрать здесь кое-какие сведения для Линь Чена. В то время Чен служил администратором первой ступени в управлении по делам торговли Второго Октанта. То, что увидел тогда Планш, могло бы вызвать у него разрыв сердца, если бы его заранее не подготовил и не предупредил Линь Чен. Прекрасные, оснащенные по последнему слову техники космопорты пустовали. От новеньких куполов и переходов уже веяло упадком. Апатичные чиновники в устаревших имперских мундирах исполняли свои обязанности равнодушно и вяло. Прямо за забором космопорта раскинулся громадный черный рынок, кишащий толпами голодных женщин и детей. Мэддер Лосе откатился на задворки экономики и истории, тут уже проросли всходы бунтарства. Именно после этого визита на планету Планш впервые задумался о том, как противостоять холодному, бездушному рационализму Линь Чена и его приспешников, командующих бесчисленными ордами «Серых», которые только тем и занимались, что дергали за ниточки власти да терзали прекрасную юную плоть Империи во имя извращенного чувства превосходства Трентора… Во имя так называемой политической целесообразности.

Тритч вошла в отсек и протянула Планшу листок с договором, чтобы он проставил на нем свой личный код.

— Все, как договорились, — пробормотала она, не глядя на него и стараясь держаться подальше от Лодовика.

Лодовик поднялся и встал возле большого люка. Еле слышное шипение и изменение давления говорили о том, что вскоре крышка люка откроется.

— Как договорились, — кивнул Морс и подписал бумаги.

— Надеюсь, наши маршруты больше никогда не пересекутся, — негромко проговорила Тритч и протянула Планшу указательный палец. Он пожал ее палец своим — так здоровались и прощались их древние предки. Затем они с Тритч коротко обнялись. — Теперь выходите, — приказала она.

Планш и Лодовик повиновались. Выйдя, они вдохнули спертый воздух посадочного ангара, где не было ни единого корабля, кроме того, что принадлежал Тритч.

— Я должен отвезти вас на дом к врачу, который живет за городом, — сказал Планш Лодовику, когда они подошли к стоянке транспорта возле здания пассажирского терминала.

Здесь, в огромном зале, рассчитанном на десятки тысяч людей, были только они, вдвоем. Освещенные фрагменты купола чередовались с темными, образуя нечто вроде замысловатой головоломки. Состояние освещения было еще хуже, чем где-либо на Тренторе. В зале царил унылый полумрак, а воздух был настолько застоявшийся, что Морс боялся раскашляться.

За пропыленной таможенной стойкой они нашли одного-единственного служащего, который пропустил их, махнув рукой и изобразив подобие усмешки. Его планете ни до кого не было дела, так с какой стати ему проявлять рвение?

В зале тут и там торчали поломанные тиктаки, словно жертвы машинной эпидемии. Эпидемия заключалась в отсутствии запасных частей. Мэддер Лосе благосклонно относился к механическим труженикам и пользовался их услугами еще долгие годы после того, как от них отреклись на Тренторе. А теперь их даже на переплавку не брали.

Лодовик сочувственно посмотрел на Планша.

— Вам это неприятно, — сказал он.

— Да, — вздохнул Планш. — Посмотрите, что тут натворила Империя. Пустырь, да и только.

— Что вы имеете в виду?

— Трентор учинил все это, потому что боялся, что утратит свое могущество. Выжал целую планету, как лимон.

Лодовик отвернулся.

— В этом вы склонны винить Линь Чена? Поэтому вы его и предали?

Планш побледнел.

— Я ни словом не обмолвился о Линь Чене.

— Не обмолвились, верно, — подтвердил Лодовик.

Планш искоса, с опаской посмотрел на него. Если Чен узнает о происшедшем, в Галактике не останется безопасного места.

Подъехал дребезжащий, разболтанный автомобиль в форме таблетки на больших белых колесах. За рулем сидела пожилая женщина в потрепанном, выцветшем красном костюме. Разговаривала она с чудовищным акцентом, и потому понять ее было трудно, но Планш сумел-таки с ней объясниться. Она, похоже, ужасно порадовалась тому, что повезет пассажиров, которые расплатятся с ней наличными, да еще и имперскими кредитками. Еще более обрадовала ее перспектива проехаться за город.

— Я знаю, что в прошлом вы не раз оказывали услуги Чену, — сказал Лодовик, когда такси помчалось по скоростной автостраде.

Здесь скоростные трассы были проложены под открытым небом в отличие от Трентора, где их прятали под куполами или под землей. Утреннее солнце слепило Планша. Розоватый оттенок неба был ностальгически теплым.

— Я осведомлен о некоторых таких заданиях.

— Само собой, — кивнул Планш.

— Теперь вы работаете на человека по имени Позит, — сказал Лодовик.

Планш испуганно вздрогнул. Вид у него стал совершенно несчастный.

— Надо бы пристрелить вас прямо здесь и смыться с Мэддер Лосса, — пробормотал он.

— Что ж, вам многое известно, — проговорил Лодовик. — Это очевидно. Вы разочаровались в Чене, когда он начал проводить политику, из-за которой так пострадали Мэддер Лосе и другие планеты Ренессанса. Однако выжимка, как вы это назвали, планет Ренессанса не была придумана Ченом. Это началось во времена, когда премьер-министром был Гэри Селдон. Он ввел этот политический курс в целях укрепления стабильности Империи.

Планш ворчливо отметил, что о причастности Селдона хорошо знает.

— Я многое не одобряю в действиях Империи, и Чену это было прекрасно известно, когда я работал на него. Но теперь я на него не работаю.

— Вам не стоит ни о чем волноваться, — заверил Планша Лодовик. — Чен ничего не узнает.

Планш неловко поерзал на просевшем сиденье.

— Стою двадцать минут, — добродушно сообщила таксистка. Такого необычного дома Планш ни разу в жизни не видел.

Дом был небольшой и стоял посреди поля, поросшего невысокой зеленью — настоящим живым ковром, согретым теплыми лучами солнца. Отсюда до окраин города было километров десять, а ближайший, похожий на этот коттедж стоял километрах в пяти. Между домами тянулись невысокие пологие холмы, поросшие ровными рядами кустарников — от лиловых до темно-сине-зеленых.

Местность за городом производила впечатление живости и ухоженности, тем самым являя полную противоположность заброшенному и грязному городу. Такси остановилось на широкой круглой асфальтированной площадке перед домом. С крыльца сошел мужчина в просторном балахоне, полы которого еле заметно раскачивал теплый ленивый ветерок. Приблизившись к машине, он поклонился Морсу Планшу.

— Вы прекрасно справились с порученным заданием, — сказал он.

Планш ответил учтивым поклоном, неловко указал на Лодовика и сдавленно проговорил:

— Особых хлопот с ним не было.

Он невольно отступил, словно сейчас эти двое могли совершить что-нибудь неожиданное — к примеру, начали бы ни с того ни с сего драться между собой или того хуже — взяли и загорелись бы.

— Вы свободны, можете идти, — сказал незнакомец.

— Мне нужны бумаги, полетные документы. Вы вроде бы похожи на того человека, с которым я договаривался на Тренторе, но…

Мужчина подал знак, и из дома вышел обшарпанный, но совершенно исправный тиктак. Он принес небольшой пакет.

— Будем считать, что на этом наши отношения прерываются.

Помимо денег, здесь документы, которые могут понадобиться вам для безопасного передвижения по планетам, находящимся в юрисдикции Империи.

— Но мне бы хотелось навсегда покинуть Империю, — возразил Планш.

— Здесь имеются и такие документы, — ответил мужчина. Планш, невзирая на волнение, почему-то не торопился возвращаться в ожидавшее его такси.

— Чем еще я могу вам помочь? — осведомился мужчина.

— Объяснениями. Кто вы такой, кого представляете?

— Никого, — покачал головой незнакомец. — Искренне сожалею, но вскоре вы навсегда позабудете обо всем, что видели здесь, а также и о роли, которую сыграли в спасении моего друга.

— Друга?

— Да, — подтвердил незнакомец. — Мы знакомы уже несколько тысяч лет.